США часто играли ключевую роль в моей политической жизни, начиная с тех пор, как 50 лет назад я был студентом факультета международных отношений московского университета.
В то время советская пропаганда широко использовалась для осуждения Ричарда Никсона за то, что он отверг догму Кремля, согласно которой в политике цель оправдывает средства. Никсон во время своей президентской кампании 1960 года утверждал, что американская демократическая система считает нормой нравственную истину, которая позволяет человеку сказать правительству: «Вы можете идти до сих пор, но не дальше». Многие из нас в Советском Союзе думали, что если то, что говорит Никсон, правда, значит, Америка идет по верному пути и делает верный исторический выбор.
Позже Кремль использовал уотергейтский скандал, чтобы поглумиться над приверженностью Никсона — и, соответственно, Америки — нравственной истине, назвав ее не более чем лицемерием. Но то, что выглядело легкой пропагандистской победой, оказалось пирровой победой. Когда республиканцы присоединились к демократической оппозиции Никсона в Конгрессе и заставили его выбрать между отставкой или импичментом, советские диссидентские информационные вестники возразили, заявив, что норма нравственной истины в Америке все-таки существует. И они отметили, что расследование в отношении президента США было инициировано двумя молодыми журналистами, представителями свободной прессы. Кремль не нашел никаких контраргументов, кроме осуждения, и назвал представителей прессы врагами народа, а диссидентов — предателями.
«Железного занавеса» было недостаточно, чтобы заглушить слова нравственной истины, звучавшие из Вашингтона. Постепенно все больше и больше россиян начинали слышать их и прислушиваться к ним. Слова, звучавшие из уст сменявших друг друга президентов, членов Конгресса и многих простых граждан, были отчетливыми и понятными. А когда они подкреплялись искренними попытками соответствовать им и ориентироваться на них, они становились самым мощным оружием в холодной войне. В отличие от ядерных ракет, свобода слова и нравственная истина, которую она доносила, не были элементом борьбы сверхдержав и не была оружием, в равной степени присутствовавшим у обоих соперников. Это было уникальным и существенным преимуществом американской стороны.
Жесткая реакция президента Джимми Картера на военное вторжение России в Афганистан в 1979 году оказала отрезвляющее воздействие на советских лидеров. Президент Картер сказал: «Агрессия, не встречающая сопротивления, становится заразной болезнью». Его решение направить военную помощь силам афганского сопротивления стало конкретным, практическим подтверждением этого нравственного и политического сигнала.
Годы спустя президент Рональд Рейган, как известно, попросил советского лидера Михаила Горбачева «снести эту стену» в Берлине в качестве условия улучшения отношений с США и Западом. Эта неизменная приверженность США нравственной истине независимо от партийной принадлежности помогла выиграть холодную войну и подготовила почву для реального прогресса в американо-советских отношениях.
Конечно же, американские президенты приняли несколько неудачных, даже лицемерных решений, как во внутренней, так и во внешней политике. Однако мы в России видели, какой жесткой критике их подвергали за это СМИ и Конгресс.
Сегодня под лживыми лозунгами, обещающими вновь сделать Россию великой, кремлевские боссы опять взялись за старое, вернувшись к прежним привычкам, в частности, к догме, согласно которой цель (то есть, власть) оправдывает любые средства, в том числе подавление противников внутри России и, по возможности — за рубежом. Они бесцеремонно бросились по пути возобновления холодной войны, используя старые и новые инструменты подрывной деятельности против стран с развитой демократией в Америке и Европе, а также молодых демократий — Украины и Грузии. Если при коммунизме лозунг русских был «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», то сегодня он мог бы звучать так: «Хулители демократий и враги либерального миропорядка, вставайте!». И они встают — от Китая и Венесуэлы до Северной Кореи и Сирии — пользуясь нынешним отсутствием глобального лидерства США, основанного на нравственной истине.
В 1992 году я как министр иностранных дел новой демократической России был в том же положении, что и сегодняшнее украинское руководство, когда для укрепления нашей демократии нам была необходима помощь США, и мы ее получали. Никто не принимал ее как должное, но и не считал очередной дипломатической услугой за услугу. Американская щедрость была воплощением другой нравственной истины, согласно которой демократии помогают друг другу. В то время президенту-республиканцу Джорджу Бушу-старшему грозило поражение на следующих выборах — он мог проиграть сопернику-демократу Биллу Клинтону. И то, что он или его представитель попросил бы нас найти «компромат» на его соперника, было тогда просто немыслимо.
Такие президентские нравственные принципы, похоже, остались в прошлом. Но Америка, которую я знал тогда, по-прежнему существует и сегодня — в сердцах и умах простых граждан и членов Конгресса. И если сейчас Вашингтон выглядит иначе, я считаю, что это отклонение от нормы.
России нравится видеть президента Трампа в Белом доме отчасти потому, что это дает Кремлю возможность указывать на уродливую сторону американской политики — говорить (как они говорили в случае с Никсоном), посмотрите, какая она грязная, нечестная, какая лицемерная.
Но я считаю, что если Конгресс, республиканцы и демократы, предпримут действия, чтобы отстранить этого президента от власти, то это послужит новым четким сигналом для всех стран мира и всех людей на свете — таким же, как и сигнал, прозвучавший в 1974 году. Нравственные принципы в американской политике — ее формировании и осуществлении — по-прежнему важны. И будущее по-прежнему принадлежит нравственной истине и тем, кто ее исповедует.
Андрей Козырев — бывший министр иностранных дел России (1991-1996 гг.). Автор книги «Жар-птица: неуловимая судьба российской демократии».
