В настоящее время вооруженные силы США готовятся к эпохе великодержавного соперничества, что вполне оправданно. В Национальной военной стратегии за 2018 год указывается, что Министерство обороны сосредоточилось на угрозах, которые Россия и особенно Китай создают американским интересам, союзникам и надежным партнерам, таким как Тайвань.
В данный момент американские вооруженные силы слабо подготовлены к преодолению этих вызовов. Дело в том, что Россия и Китай создали мощные сети из ракет, радиолокационных станций, систем РЭБ и тому подобного, чтобы воспрепятствовать США, а может быть, даже лишить американские войска возможности действовать в западной части Тихого океана и в Восточной Европе с целью защиты находящихся в этих регионах американских союзников. В частности, Китай разрабатывает все более впечатляющие системы, позволяющие ему демонстрировать и применять военную силу на большом удалении. Прежде всего, это авианосцы, дальняя авиация и атомные подводные лодки. В совокупности эти средства изменили баланс сил в таких местах, как Тайвань и Прибалтика, где на смену неоспоримому американскому превосходству пришло серьезное соперничество.
Вопрос в том, что с этим делать. Если Китай и Россию не сдерживать, они попытаются воспользоваться своими преимуществами в целях принуждения и даже захвата территорий американских союзников и Тайваня. Видя это, некоторые влиятельные голоса в правительстве предлагают стратегию горизонтальной эскалации и причинения издержек. При таком подходе география военных действий расширяется, и начинается охота на то, что высоко ценится противником, но находится за пределами первоначальной зоны боевых действий. Надо сказать, что следы таких аргументов заметны и в некоторых официальных документах Пентагона, который таким образом надеется отклонить предложения, создающие угрозу его месту в иерархической системе и могущие сорвать тщательно подготовленные и выверенные планы ассигнований и оперативные схемы. Некоторые теоретики, пользующиеся влиянием в оборонном ведомстве, проталкивают такие стратегии в виде предложений об «оффшорной балансировке» и «оффшорном контроле».
Логика таких аргументов заключается в том, что преимущества китайцев в западной части Тихого океана, а русских в Восточной Европе слишком велики, и противостоять им напрямую в этих регионах невозможно. Однако Соединенные Штаты могут воспользоваться своим почти неограниченным доступом к любой точке мира, чтобы причинить серьезные издержки Китаю и России в других местах. Например, если Китай нападет на Тайвань, США могут ввести торговое эмбарго, атаковать китайскую базу в Джибути и китайские объекты в Пакистане, Камбодже и на Шри-Ланке. А если Россия захватит прибалтийские страны, Соединенные Штаты могут нанести удар по российским войскам в Крыму или в Сирии. Такая теория гласит, что угроза уничтожения и захвата размещенных на удалении сил и средств может заставить противника воздержаться от нападения и отказаться от своих первоначальных целей.
Меняя центр внимания в военном планировании, и отказываясь от прямого столкновения с обладающим явными преимуществами противником, концепция горизонтальной эскалации и причинения издержек на первый взгляд кажется весьма привлекательной. Но как основа стратегии сдерживания она явно неполноценна. Более того, если чрезмерно полагаться на такие подходы, это будет на руку Китаю и России, которые смогут эффективнее использовать свои преимущества.
Дело не в том, что горизонтальная эскалация и причинение издержек не могут быть результативными, хотя исторические примеры их успешного применения найти сложно. Причина в другом. Расширение масштабов боевых действий в целом выгоднее Китаю и России, а не США и их союзникам.
Здесь следует отметить, что Соединенные Штаты пытаются защитить союзников и партнеров, которые расположены в непосредственной географической близости от этих двух великих держав. Интересы США при этом важны, но все равно второстепенны. А китайские и российские интересы в этом случае намного глубже и серьезнее. Тайвань гораздо важнее для Китая, чем для США, потому что Пекин считает остров своей изменнической провинцией — точно так же, как Россия относится к прибалтийским государствам, находящимся в непосредственной близости от Санкт-Петербурга. Это вполне естественно, однако «баланс решимости» в таком случае явно на стороне нашего противника.
В таких обстоятельствах горизонтальная эскалация неприемлема для США, потому что ни у Китая, ни у России за рубежом нет такого масштабного присутствия, как у Америки. Соответственно, их интересы за пределами собственных территорий ограничиваются победой в войне за Тайвань и за прибалтийские государства. Конечно, у России есть база в Сирии, а у Китая в Джибути, однако они — ничто в сравнении с прибалтийскими странами и политическим статусом Тайваня.
Это значит, что даже весьма агрессивная горизонтальная эскалация США против китайского и российского присутствия в третьих странах не повлияет серьезно на решения Пекина и Москвы. Эти регионы просто не обладают той ценностью, которую для Китая имеет Тайвань, а для России Прибалтика. Обе страны наверняка учли риски на тот случай, если им придется воевать с США за эти регионы.
Кое-кто настаивает на еще более агрессивной концепции причинения издержек в целях защиты американских союзников и партнеров, таких как Тайвань. Например, это нападение на Китай или на Россию вдоль их уязвимой периферии, скажем, на российский Дальний Восток или на западные районы Китая. Либо это может быть захват так называемых стратегических центров тяжести, например, аппарата государственного управления или важных для общества экономических объектов. Но и эта концепция имеет мало шансов на успех, а ее применение может иметь катастрофические последствия. Если Соединенные Штаты решатся на эскалацию, создающую прямую угрозу их великодержавным противникам, их ограниченная война может стать намного более масштабной, причем в условиях, которые выгоднее для России и Китая. Дело в том, что нападение на объекты противника (расположенные на периферии или имеющие стратегическую значимость) с целью причинения издержек либо станет не имеющим особого значения булавочным уколом, либо окажется настолько болезненным, что спровоцирует мощный ответный удар, причем остальному миру он покажется вполне оправданным. У России и Китая есть масса возможностей для ответной эскалации, в том числе, с применением ядерного оружия — даже против самих Соединенных Штатов. Такая стратегия может вызвать болезненный и массированный удар возмездия, но не даст нам возможности достичь своих целей.
К счастью, все эти недостатки горизонтальной эскалации не повод впадать в отчаяние. Соединенные Штаты вместе со своими союзниками и партнерами способны защитить этих союзников и собственные интересы от военной агрессии со стороны даже самого грозного противника. Нереально рассчитывать на то, что американские вооруженные силы достигнут всестороннего превосходства над Китаем и Россией, каким они обладают над менее сильными региональными противниками. Но в этом нет необходимости. В Национальной военной стратегии за 2018 год указано на необходимость создавать совместно с союзниками и партнерами такие силы, средства и стратегии, которые гарантированно лишат Китай и Россию возможности захватывать близлежащие территории.
В частности, США нужны силы, которые в состоянии остановить китайскую агрессию против Тайваня и американских союзников в западной части Тихого океана, а также российское нападение на членов и союзников НАТО в самом начале боевых действий. Они должны первыми зайти в спорные зоны, чтобы сначала ослабить, а затем сорвать китайское или российское вторжение. Военные учения и аналитические исследования указывают на то, что такие подходы технически и оперативно реализуемы, и что при этом издержки для США будут приемлемыми. Нужны такие силы и средства, которые обладают более серьезной боевой мощью, чем нынешние войска. Дальние бомбардировщики, подводные аппараты и мобильные системы наземного базирования вполне в состоянии выполнить такие задачи. Во-вторых, войска будущего должны быть способны обнаружить, опознать, проследить, а затем атаковать силы вторжения на море, на суше и в воздухе даже в присутствии передовых средств ПВО, систем РЭБ и прочих средств противника. Разнесенная сеть датчиков, приборов обнаружения, помехозащищенных каналов передачи данных, применяемого вне досягаемости вражеских средств поражения оружия и прочие новшества позволят воплотить эти новые оперативные концепции в жизнь.
Пентагон уже движется в этом направлении, осуществляя стратегические изменения. Сейчас задача состоит в том, чтобы выявить самые перспективные варианты, обеспечить требуемые возможности и выделить ресурсы, необходимые для их быстрой и массовой реализации. На сегодня это важнейшая задача, и на ее выполнении должны сосредоточиться вооруженные силы США, наших союзников и партнеров.
