Как строят управление государством президенты Украины от Кравчука до Зеленского

Леонид Кравчук пытался быть либерален и правил госаппаратом, опираясь на советских бюрократов и красных директоров. Внешняя политика начиналась с дружбы с Россией, закончилась курсом на Запад. Властью не дорожил, и был готов делиться с бандитами и силовиками, вертикаль управления не строил.

Леонид Кучма был авторитарен и создал вертикаль управления из олигархов, наемных убийц и ручных судов. Властью дорожил, но вся она держалась на нем самом, а не на самостоятельных институтах. Внешняя политика начиналась с дружбы с Россией, закончилась курсом на Запад.

Виктор Ющенко пытался быть либерален и отдал власть «любимым друзьям» — бизнес-партнерам, а также приближенным к ним олигархам, аферистам, мошенникам и контрабандистам. Любил историю и культуру, но властью не дорожил и был готов делиться с Тимошенко, Януковичем, МВФ, Путиным и кем угодно. Внешняя политика начиналась с дружбы с Западом, закончилась курсом к России. Вертикаль управления не строил.

Виктор Янукович был авторитарен, создал вертикаль управления с помощью бандитов, олигархов, контрабандистов, и считал убийство, рэкет и грабеж нормальными методами управления. Властью дорожил, но вся она держалась на нем самом, на старшем сыне и на Юре Енакиевском, а не на самостоятельных институтах. Внешняя политика начиналась с дружбы с Путиным, ею и закончилась.

Петр Порошенко пытался быть либерален и авторитарен одновременно. Управлял всем сам лично с помощью сотрудников корпораций «Богдан» и «Рошен», воевал и одновременно делился кусками власти с коалицией «Нарфронта». Власть строилась фрагментированно, как мозаика, тут — свой бизнес, тут — государственный интерес, тут — что-то легально для всей страны, тут — что-то воруем, тут — мы говорим — надо по закону, а тут — мы кого-то сажаем в тюрьму, потому что я так решил. Властью дорожил, но вся она держалась на нем самом, а не на самостоятельных институтах. Внешняя политика начиналась курсом на Запад при попытке выстроить партнерство с Путиным в некоторых темах. Вертикаль управления не строил.

Владимир Зеленский пытается сделать дееспособной систему власти Порошенко — но без самого Порошенко. Наполнив упавшую ему в руки державу своими личными «любимыми друзьями», сотрудниками своей корпорации «95-й квартал», знакомыми олигархами, знакомыми контрабандистами, сотрудниками Кучмы, сотрудниками Януковича, сотрудниками Порошенко, сотрудниками «Нарфронта», и просто случайными домработницами и фотографами, и пытаясь их всех вдохновить своим видением будущего и высокими моральными принципами. То есть пытается выстроить устойчивость своей власти, взяв по кусочку людей из разных систем и с улицы, назвав их «новыми лицами». Сам приказывает сажать преступников, сам контролирует ремонты мостов, все сам — но только то, что популярно. Обижается, когда кто-то сомневается в его личной честности и намерениях. Властью не дорожит, дорожит популярностью и репутацией, власть строится на двух людях — на самом президенте и на главе его офиса, а не на самостоятельных институтах. Вертикаль управления не строит.

Вывод: все президенты говорят о хороших правильных идеях. Но результат их работы определяют не слова — а инструменты, которые президенты выстраивают для достижения поставленных целей.

Правильная идея — это 50% успеха, другие 50% — технология реализации. Правоприменение для государства не менее важно, чем штамповка законов — плохое правоприменение девальвирует любое право и любой закон.

Главный вызов для Украины — низкая дееспособность государства. Власть перезагружается, но не является для общества мобилизационным проектом — меняется верхушка управления, а институции остаются слабыми и не эффективными. Потому и не может страна жить без активного волонтерства, государство без этой энергии просто не может справиться с чем-либо.

Изменения судебной системы, обороноспособности, правоохранительных органов — это каркас, скелет государства, без которого никакие системные изменения невозможны. И от количества хороших слов и благих намерений все это не возникнет. Потому что на смену чему-то мягкому, смешному и слабому у нас легко прийти что-то еще более популистское и более авторитарное.