Мэр города Монфермея, который находился на переднем крае во время беспорядков 2005 года и известен активной работой на благо города и его жителей, высоко оценил фильм «Отверженные». В то же время он отходит от общего тона критики и указывает на несколько важных нюансов.
В «Отверженных» Виктора Гюго таверна Тенардье находится в Монфермее, и именно там проходит спасительная встреча Козетты с Жаном Вальжаном. Писателю удалось настолько заинтересовать уроженца этого города Ладжа Ли, что он принял у него эстафету и с камерой в руках обновил его произведение в одноименном фильме. Я буду считать, что все было именно так.
Дело в том, что во время просмотра никто не может остаться равнодушным к этой картине, которая как никогда достоверно показывает нам повседневную жизнь тысяч жителей самого разного происхождения, увязших в пригороде, в котором нет ни одного государственного института, кроме полиции. Каждый живет, выживает, выкручивается, помогает другому, ворует, судит, наблюдает, прячется, нападает, любит, ставит перед собой задачи, ненавидит, восхищается, отвергает…
Всего трое полицейских, которые до сих пор не боятся показаться на улицах средь бела дня, пытаются из последних сил напомнить о существовании правил поведения. Но каких? И как? К счастью, зритель может ухватиться, как за спасательный круг, за Дамьена, полицейского, который недавно прибыл из Шербура. Его взгляд на события и людей выбивается из общего русла. Позволит ли это избежать трагедии? И какой будет его реакция на ошибку? Что скажет его совесть? Увы, ничего уже не изменишь. Конец фильма? Он посвящен нам, всем тем, кто его посмотрел.
Мэр Монфермея сошел с ума и хочет этой статьей еще больше навредить имиджу своего города? Нет. Он понимает риск, но знает, что еще можно сделать, что было сделано и что еще предстоит сделать. Сегодня наше французское общество оказалось лицом к лицу с точно таким же вызовом, такой же напряженностью, такой же трагической неопределенностью, как в последней сцене фильма. Я хочу, чтобы к тем, кто собирается посмотреть «Отверженных» из интереса или любопытства, добавились те, кто пойдет по зову долга. Да, именно долга. Нужно, чтобы никто не мог сказать: «Мы не знали».
Да, после беспорядков 2005 года и до спасительного вмешательства Жана-Луи Борлоо (Jean-Louis Borloo) с Национальным агентством городской реконструкции, только полиция занималась последствиями многих нарушений (причем, нередко болезненным образом). В этом плане фильм не направлен против полиции. На ней лежит ответственность за общественный порядок, а не содержание зданий, чистота улиц, плохое образование, нищета, социальная неудовлетворенность, изоляция территории, культура, полное отсутствие работающих в других местах государственных служб. Такая ситуация стала результатом неоднократного коллективного отказа.
Фильм сильный, справедливый и правдивый. Хотя к этому можно добавить «да, но…» Да, потому что это жесткое и спасительное осознание действительности. Но не могут ли испортить все это комментарии, которые слишком сильно напирают и стремятся представить все так, словно с тех пор ничего не было сделано, и ничего не изменилось? Хотя 15 лет назад эти кадры можно было снять в Монфермее, сегодня все иначе. Их снимали где-то еще. Хотя 15 лет назад актеры фильма, жители наших городов, могли сказать, что их бросили власти, справедливо ли такое утверждение в 2019 году?
Рассмотрим проделанную во многих пригородах работу и напомним, что все упирается в первую очередь не в общество, экономику и градоустройство, а в культуру. Я недоволен тем, что государственные власти приняли следствия за причины. Из-за полного отрицания настоящих культурных причин, направленные в пригороды значительные людские и финансовые средства не дали ожидаемых результатов.
Во-первых, нужно не противопоставлять город и человека, а (до проведения какой-либо другой политики) вернуть нашему населению достоинство и гордость с помощью градостроительства, архитектуры и обустройства общественного пространства. Уже после этого следует заниматься безопасностью, социальными программами, образованием и культурой.
Во-вторых, была проведена активная политика обучения французскому языку, которая включала в себя знакомство с традициями, обычаями и нравами. Она является ключом к взаимопониманию в нашем обществе на всех уровнях: историческом, культурном и духовном.
В-третьих, вся образовательная и общественная политика от рождения до зрелого возраста была кардинально реформирована. В основе этой работы лежала такая идея: коллективное обеспечение общей образовательной среды, в которой на первое место вновь ставятся роль и ответственность родителей.
Другими словами, речь идет о том, чтобы знать, уважать и любить Францию. Именно такая политика должна увлечь за собой всю нацию. Тем не менее нам до нее еще очень далеко, если судить по потворству всему, что очерняет и обвиняет Францию. «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет». Именно так. Что касается понимания и поиска решений, я могу лишь повторить то, что сказал после беспорядков в 2005 году, когда меня вызвали в МВД, к премьер-министру, а затем и в Елисейский дворец: «Единственный документ, с которым стоит ознакомиться для понимания текущих событий, это письмо Шарля де Фуко Рене Базену от 29 июля 1916 года. Причем, его следует прочитать полностью». Никто из моих собеседников не смеялся. Они все его прочли. И каждый раз звучало: «Господин мэр, вы правы… но как об этом сказать?» Осталось пять минут до полуночи.
