В Крыму спустя пять лет после аннексии разочарование постепенно вытесняет эйфорию. Здесь царят тишина и порядок, а вот свобода никак сюда не доберется.
«Россия, Россия!» — кричит Крым. Россия повсюду, Россия на флагах. Перед каждым ведомством красуются регалии российского правления — двуглавый орел или триколор. «Путин, я люблю тебя!» — кричит женщина в неоновых «кошачьих» очках во время небольшой демонстрации пожилых людей в Симферополе. Она энергично размахивает флажком-триколором. Рядом с ней бледная женщина держит в руках плакат с фотографией президента в бело-сине-красной рамке. Путин радостно улыбается с рекламных щитов: «Крым. Россия. Навсегда».
Пенсионер Владимир Скляр, в прошлом физик, говорит, что не склонен к национализму. «Но когда Крым стал русским, мы с женой плакали от радости». Вышли на балкон, открыли шампанское — конечно же, крымское.
Обман Путина
Насколько все было по-другому в начале! Самоотверженность превратилась в то, что сегодня называется патриотической гордостью и неукротимым стремлением к признанию. Российские солдаты в форме без знаков различия оккупировали Крым, но Кремль несколько недель отрицал свою причастность к этому. «Зеленые человечки» вели себя безобидно, с ними можно было поболтать. Когда их спрашивали, не из России ли они — или, может быть, из Ирана или Азербайджана, из Турции или Уругвая — они смущенно улыбались и отвечали, что об этом говорить запрещено. Все знали, что это русские, что они — солдаты Путина, который поручил им занять все стратегические точки Крыма, а сам перед мировой общественностью разыгрывал из себя простачка — до того самого интервью, в котором между делом сказал, что, разумеется, он организовал «возвращение Крыма» и, конечно, его солдаты оказывали поддержку крымским силам самообороны. «Они действовали корректно, решительно и профессионально».
Мало кто из россиян удивился бы вранью Путина. Прежде всего взволновался Запад. Хотя ему ли не знать: еще в советские времена ложь была разрешенным средством в идеологической борьбе с капиталистическими западными странами, которые честно были готовы искать собственную вину, в то время как Кремль наслаждался своим враньем. Десятилетиями сторонники Сталина в советском правительстве обвиняли нацистов в расстреле польских офицеров под Катынью — сознался лишь Горбачев. Целыми днями бывший агент КГБ Путин лгал, когда в 2000 году затонула подводная лодка «Курск». Это обидело русских.
С ложью при захвате Крыма смирились: ведь он лгал ради благой цели, правда? Многие россияне в Крыму до сих пор восхищаются «хитростью» Путина, который посчитал, что должен забрать Крым силой, ведь по нормам международного права его никогда не получить. «О господи, эти политики. Они же все врут. У вас разве не так?» — вопрошает предпринимательница Мария Щербакова.
Нельзя отрицать, что Крым с советских времен нарастил свою мощь. Симферополь не Москва, но и здесь уже не пахнет коммунизмом. Большинство людей одеваются очень прилично. Модная стрижка, гладко выбритый подбородок. Пользуются смартфонами, как и самые обычные люди во всем мире, ездят на западных машинах, лишь изредка мимо проносится «Лада» или «Жигули». Но главное — они стали дружелюбными. Машины пропускают пешеходов. Официанты в ресторанах всегда подскажут и помогут, в меню указывается состав блюд, а то, что подается на стол, — съедобно. Школы снова стали школами, прошли времена прогулов — чумы девяностых. Если ребенка нет в школе, учителя звонят родителям.
Дисциплина и порядок
Но это сравнение с прошлым веком. Как изменился Крым после аннексии? Прежде всего он стал более однообразным и стерильным. Киев дышит Западом, на улице можно встретить разных чудаков, религиозных фанатиков, музыкантов, жонглеров, фриков, — а в Крыму царит повиновение, и ему не хватает очарования. Спросите кого угодно — определенное разочарование испытывают все. О присоединении к России мечтали долгие годы. Оно должно было принести нечто новое, люди надеялись на лучшее, делились эмоциями — но это, конечно, не сработало.
«Путин навел порядок в этой стране, — говорит Юрий Гемпель, председатель Комитета по межнациональным отношениям в Государственном парламенте Крыма. — Под властью Киева здесь царил хаос. Сейчас — спокойствие».
Это «возвращение» — божий дар, слава Путину. И людям хорошо. Гемпель — загорелый мужчина в белых брюках и белых ботинках, есть в нем что-то капитанское, покровительственное, отдающее соленой морской водой. Гемпель гордится своей страной. «Крым всегда был как Швейцария, только русский». Он не совсем доверяет своим гостям. Но победители теперь уже расслабились и повеселели.
Иосиф Марчинский, напротив, относится к проигравшим. Этот скульптор, родившийся недалеко от Киева, был достаточно известным в Советском Союзе. Можно себе представить, что западники едва ли могут что-то противопоставить его произведениям — громоздким скульптурам, в основном на христианские темы. Но те громилы, что вскоре после аннексии ворвались в его мастерскую в Симферополе и уничтожили все статуи, которые им не удалось унести, не были яростными ценителями искусства. Их возмутила открытая приверженность Марчинского Украине.
«Это новый режим». Блуждающий вопросительный взгляд, хриплый голос. Он не хочет говорить о политике, утверждает, что она ему чужда. Но затем все же дает волю словам: «Они сегодня делают что хотят». В Бахчисарае, столице бывшего татарского Крымского ханства, рабочие, подогнав кран и грузовик, средь бела дня разобрали одиннадцатиметровый памятник авторства Марчинского. Он представлял собой аллегорический украинский женский образ с элементами татарского архитектурного стиля. Мэр, к которому обратился отчаявшийся скульптор, лаконично ответил: «Я ничего не могу поделать. Это русский мир. Привыкай».
Похоже, Марчинскому ничего другого не остается. Его произведения все чаще исчезают. В прошлом году в Симферополе во время дорожных работ была разрушена еще одна статуя, и никто не знает, почему это произошло. Крайне досадно — так отреагировали в новой городской администрации, и на этом все закончилось.
«Я боюсь, — говорит скульптор. — В следующий раз это буду я сам». Крым стал для него чужим. «Русский мир» Путина и украинец-патриот, который возвел памятники Тарасу Шевченко и Ивану Франко, — вещи несовместимые. «Я почти не выхожу из дома. Я больше не вижу ничего украинского».
При всей этой травле Иосиф Марчинский по-прежнему является гражданином, он появляется в своей мастерской, работает там. А вот представители сексуальных меньшинств не могут себе этого позволить. Для лиц нетрадиционной ориентации ситуация в Крыму, пожалуй, еще более страшная, чем в России, где действует дискриминирующий закон против «пропаганды гомосексуализма». Как там сказал Сергей Аксенов, президент Крыма с 2014 года? «Нам в Крыму не нужны такие люди». А если геям придет в голову проводить публичные мероприятия, «полиция и самооборона очень быстро среагируют — в течение трех минут, быстро прояснят направление и ориентацию, какой нужно держаться».
Призыв президента поняли. В Севастополе двое молодых людей, пожелавшие остаться анонимными, рассказали о положении дел в городе Судак на Черном море. Небольшая ЛГБТ-тусовка, сложившаяся здесь в украинские времена, с момента аннексии практически прекратила свое существование, не говоря уж о публичности. Оба молодых человека, по их же словам, неоднократно подвергались нападениям и избиениям — «со стороны пьяниц, мачо и этих байкеров-патриотов». Они знают людей, переживших гораздо более отвратительные вещи. Один их знакомый оказался в инвалидной коляске. «С тех пор как правят русские, мы вне закона. Тем, кто охотится за нами, власти еще и рукоплещут».
Бегство отважных
Отчеты правозащитных организаций свидетельствуют, насколько серьезно страдают меньшинства в Крыму начиная с ЛГБТ-сообщества и заканчивая политически активными татарами. Отчитываться на эту тему трудно. Едва ли тот, кто критикует режим в Симферополе, Путина или Россию, захочет, чтобы его цитировали. А если кто-то откровенно болтает, возникает вопрос, не стоит ли защитить его от самого себя.
Достоверные сведения сегодня можно получить только на Украине. В 2014 году татары большинством голосов выступили против присоединения к России, у них было солидное основание: Киев хорошо относился к татарам, а с Россией их связывает память о Сталине, который в 1944 году депортировал почти четверть миллиона татар в Среднюю Азию. Но Путин не прощает инакомыслия. Многие лидеры этой этнической группы оказались за решеткой. Тысячи татар бежали, в основном на Украину и в Турцию. Политическое представительство татар, Меджлис, запрещено в России и сегодня базируется в Киеве, как и многие другие оппозиционные организации. Даже там активистов не покидает чувство страха, но большинство все же говорят. В Крыму же люди должны стараться делать все, чтобы продолжать жить спокойно.
И никогда не ясно, кому можно доверять. Внезапно на экране мобильного всплывает сообщение от некоего Ленура Усманова в Севастополе — он хотел бы пообщаться с корреспондентом. Нет проблем, спешим к нему. В прелестном местечке Орлиное Усманов, коренастый татарин, показывает гостю свой огромный дом, второй дом, строительство которого еще не завершено, а также сад, где он выращивает разные сорта инжира. Усманов — мастер по установке кондиционеров, но его призвание — общественная деятельность. Он называет себя «общественником», что значит «преданный обществу».
Что он делает? «Я блокирую». Если появляется проект, который не устраивает местных жителей, он вступает в дело, информируя людей об их правах, организуя через социальные сети огромные собрания, подавая протесты властям, и добивается внесения изменений в проекты, причем это удается всегда. В качестве примера он привел ситуацию с газопроводом в Орлином. Он должен был пройти через деревню, но у жителей не было бы к нему доступа. Усманов вмешался, и теперь здесь готовят на газу. Скромным Усманова точно не назовешь. В результате его работы коррумпированные чиновники нередко теряют «миллионы рублей», утверждает он.
Почему же он до сих пор жив, этот татарский Робин Гуд? Кто в России мыслит демократически, мобилизует массы или бросает вызов власть имущим и их соратникам, должен готовиться к скорой смерти, взять хотя бы Анну Политковскую, Бориса Немцова и десяток других. Когда говоришь о нем другим татарам, те смеются — у них борьба с властями проходит совсем иначе. Возможно, Усманов — вовсе не демократичный омбудсмен, каким притворяется? Может, он под защитой властей? На это указывают некоторые обстоятельства.
Например, оппозиционера Навального из Москвы Усманов считает сомнительным типом, «потому что он только критикует и ничего лучшего не предлагает». Сам же он, напротив, высказывает «конструктивную критику». В интернете Усманов распространяет антизападные теории заговора. Он любил Советский Союз и восторженно приветствовал аннексию Крыма. «Украинцы только делали вид, что хотят решить проблемы. В действительности они разжигали межэтнический конфликт».
Бандиты у власти
Чего Усманов добивается своим спектаклем, остается неясным. Неужели он просто образцово-показательный активист под крылом у правительства? Может, его пример должен создать впечатление, будто в Крыму наступил золотой век движимой народом демократии? А может, ему поручили расспросить гостей? Верно одно: если крымские власти хотят осуществить какой-либо проект, они делают это, а на сопротивление местных жителей им наплевать.
Стоит отметить, что крайне мало крымчан отрицают господство репрессивного режима. Просто многие считают, что власти абсолютно правильно поступают с меньшинствами. «Пусть приспособятся, тогда никто им ничего не сделает», — к примеру, говорят так.
В начале сентября в Крыму прошли выборы. Три партии сумели пробиться в парламент. «Единая Россия», партия Путина, получила 60 мандатов, у либерал-демократов политического клоуна Жириновского — 10, еще пять достались коммунистам. Это неудача для партии Путина, которая раньше была сильнее. Тем не менее ни о какой оппозиции не может быть и речи. Претенденты найдены и отсеяны, критики режима с самого начала не имели никаких шансов.
Что это за фарс? «Мы все здесь преследуем одну цель», — говорит Александр Новиков, главный редактор газеты «Южная столица». В его издании нет места политике, чем он очень гордится. Вместо этого на первой странице он пишет о «строительных работах на улице Кирова». Люди это читают? Конечно, говорит Новиков. Но в конечном итоге ему, похоже, все равно, ведь его газета ничего не стоит и на сто процентов финансируется правительством.
Впрочем, у Новикова, как и у Гемпеля, дела идут все лучше и лучше, так что с ним обсуждать нечего. Он молод, подтянут и абсолютно консервативен. Демократия не представляет для него никакой ценности.
А верховенство закона?
«А теперь серьезно», — обращается к нам тощий старик в плаще, любезно улыбаясь. Учитель на пенсии, превосходно говорит по-английски, любит оборот the truth of the matter is. «Послушайте, — говорит он, — вы должны это понять. Бандитизм Крыма не исключительный феномен улиц. Мы не в Москве. Там вряд ли найдутся политики, которые начинали карьеру с пистолетом в руке. Но здесь, в Крыму, по-прежнему правят крепкие ребята». И он резюмирует то, что в Крыму известно всем: Аксенов имел связи с мафией, был ранен в 1996 году, когда машину, в которой он находился, обстреляли из автоматов, а в 1997 году начальник полиции Бахчисарая обвинил его в двойном убийстве. Украинская полиция начала расследование, которое, впрочем, не принесло результата. Глава крымского парламента Владимир Константинов, близкий друг Аксенова, обвиняется в мошеннических сделках с недвижимостью. «Правда в том, — говорит старик, — что нами правят бандиты. Но мы ничего другого не заслужили». Что он имеет в виду? Можно ли его цитировать? Долгий проницательный взгляд, и учитель молча удаляется.
Фольклор вместо разнообразия
И все же люди не живут в страхе. Асан Сейдаметов, 45-летний строитель из Бахчисарая, вот уже 27 лет ежедневно строит свой дом, вкладывая в него каждый рубль, однако до завершения еще далеко. Татарин приехал из Узбекистана в 1990 году и сначала жил с семьей в палатках: «Это было страшное время». Позже он получил от украинских властей этот участок — без водопровода, без газа, без электричества. Но это было неважно: другие татары ничего не получали и сами забирали себе земли, которые, по их мнению, так или иначе принадлежали им.
Счастливый заядлый курильщик Сейдаметов зарабатывает в день десять франков в пересчете на швейцарскую валюту. Вместе с доходом жены-учительницы, которая зарабатывает примерно столько же, денег как раз хватает. Слышал ли он о бедах других татар? В конце марта сотрудники внутренней разведки ФСБ в Симферополе и других городах штурмовали дома татар и арестовали 23 человека. Их обвиняли в причастности к «террористической организации». Сейдаметов слышал об этом, но политику он «не понимает», поэтому не может высказать свое мнение. Кое-что все же удалось из него вытянуть: «Хуже нам при украинской власти точно не было». «Странно», — говорит он, провожая нас. Ему всего 45 лет, а он успел пожить в трех государствах без всяких переездов: в Советском Союзе, на Украине, а теперь и в России.
Несмотря на всю критику, крымским татарам живется лучше, чем их тюркским сородичам в Китае — уйгурам в провинции Синьцзян. Последние сотнями тысяч голодают в лагерях, «хань» (то есть китайцы) буквально проехались по ним катком, а президент Си Цзиньпин собирается «перемолоть их кости в порошок», если они проявят сепаратистские наклонности. В путинской России татары имеют права. Им можно говорить на своем языке, иногда даже в школах. Татарский язык наряду с русским и украинским признан официальным языком в Крыму. Им разрешено покупать дома, строить мечети и сохранять свой фольклор. Но горе им, если они требуют автономии или отрицают то, что внушает им Путин: их будущее — в России и только в России! Тогда они на себе испытают беспощадный гнев режима.
Либерализм изжил себя, говорит Путин. Что предлагается взамен, можно увидеть в Крыму: «современное» государство со строгим управлением и некоторыми тщательно дозированными псевдосвободами, маскирующими бездну произвола и репрессий. Основным политическим элементом управления в Крыму является страх. Разнообразие объявлено врагом. Плюрализм отдает свободным диалогом и демократией, а для этих явлений хотя и возвели потемкинские деревни, такие как Дума в Москве или парламент в Симферополе, но в жизни их не практикуют. Критику не терпят. Это возврат в далекое советское прошлое: Горбачева русские ругали самоотверженно, но бесстрашно, Ельцина — тем более. При украинской власти, возможно, было больше грязи, бедности и порой даже коррупции. Но и свободы тоже. Новый режим дорого обошелся Крыму. Почти все молодые люди, кого ни спроси, хотят уехать отсюда.
Любовь к «Харли-Дэвидсон»
А что же Запад? Здесь каждый день слышно: Запад — упаднический, лживый и подлый, он окружает Россию и хочет ее задушить, а половина мужчин на Западе — геи. Но, как ни странно, притягательная сила западной культуры несокрушима, ее не предписывают сверху, как при царе Петре Великом, а подпитывают реальные потребители и стимулирует интернет. Молодежь в Симферополе одевается в американские дизайнерские бренды. Читают английский и русский рэп, пьют колу и катаются на скейтах в Екатерининском саду. Охотно ходят в кино на американские фильмы, а русские почти не смотрят, а по вечерам в гостинице пожилой певец исполняет «Лейлу» Клэптона. На стоящую в углу балалайку никто не обращает внимания.
«Ночными волками» называют рокеров-патриотов, которые восхищаются Путиным и в августе позволили своему кумиру проехаться на мотоцикле по безопасной территории во время своего байк-шоу в Севастополе. Конечно, глава государства сел на неуклюжий «Урал» отечественного производства: он знает, что может себе позволить. Это тоже обман. Ведь «Ночные волки» с удовольствием берут деньги от российского государства. Они выбирают «Харли-Дэвидсон» (Harley-Davidson), и когда байкеры мчатся по российским просторам, Капитан Америка всегда с ними. Может, солнце и восходит на востоке. Но здесь, проклиная Запад, все же мечтают именно о нем.
