9 ноября 2019 года в Елисейском дворце состоялся важнейший для мира в Европе дипломатический саммит. На нем собрались лидеры России, Украины, Германии и Франции (формат был создан после встречи 6 июня 2014 года на фоне празднований 70-летия высадки в Нормандии, с чем связано и его название: нормандская четверка), чтобы попытаться положить конец идущему с весны 2014 года братоубийственному конфликту русских и украинцев в Донбассе. Саммит, разумеется, не урегулирует, как по волшебству, конфликт, который унес уже больше 10 000 жизней, но все равно представляет собой значимый шаг по направлению к возобновлению мирного процесса.
Французские и немецкие посредники не скрывали, что были приятно удивлены самим фактом проведения такой встречи. Когда Эммануэль Макрон принял Владимира Путина в Брегансоне 19 августа 2019 года, насчет его готовности участвовать в саммите по Украине уверенности не было. Как бы то ни было, для президента Франции это было предварительным условием в его стратегии диалога о доверии и безопасности с Россией.
Что касается украинского лидера, он стал объектом давления со стороны наиболее националистически настроенного крыла, которое приписывало ему готовность пойти на уступки Кремлю. Во время предвыборной кампании, которая завершилась его триумфальной победой в мае 2019 года, Владимир Зеленский обязался урегулировать с Россией кризис в Донбассе.
Стремясь не показаться слабым своему общественному мнению, молодой президент Украины напомнил на совместной пресс-конференции в присутствии Путина, что Крым принадлежит Украине. В конце февраля 2014 года полуостров был взят без единой капли крови расквартированными в Севастополе российскими солдатами, а в марте аннексирован Москвой по итогам референдума, на котором с большим перевесом победили сторонники присоединения к России (его итоги не признаются Украиной и западными державами).
Украинцы в свою очередь с большим недоверием рассматривают перспективу политически независимого Донбасса, считают его вбитым Россией клином в тело страны. Они также называют аморальной амнистию преступников.
Минские соглашения, которые были подписаны украинцами и русскими в феврале 2015 года, чтобы положить конец кровопролитию, предусматривают следующую последовательность событий: принятие Радой закона об автономии, проведение выборов для формирования правительства автономного региона, возращение украинской армии контроля над 400 км границы между Донбассом и Россией. Путин повторил, что придерживается именно такой схемы. Украинцы же хотят обратной последовательности, потому что опасаются давления пророссийских мятежников на донбасский электорат.
Иначе говоря, совершенно разные взгляды. Удалось ли Макрону и Меркель сблизить их? Нет. Как бы то ни было, помимо гуманитарных и военных обязательств (отведение тяжелого оружия, обмен планами минных полей и т.д.) они смогли добиться одной очень важной вещи. Русские и украинцы согласились на обсуждение политических и военных условий проведения выборов. Эти переговоры, которые были поручены дипломатическим советникам четырех лидеров, должны будут продлиться четыре месяца, после чего состоится новый саммит нормандской четверки.
В действительности Россия и Украина обе заинтересованы в том, чтобы найти решение. Москва хочет снятия введенных против нее европейских санкций, а Киеву нужно восстанавливать промышленность, которая исторически сильно зависит от Донбасса. Тем не менее договоренность потребует от Парижа и Берлина точно выверенной дипломатии, поскольку российский и украинский лидеры должны показать своей общественности, что ни на мгновение не дали слабину на переговорах.
