Президент Украины — Владимир Зеленский. Родился в 1978 году, ему 41. В прошлом — телеюморист. В одном сериале он сыграл заурядного парня, которого вдруг выбрали в президенты. В реальной жизни за Зеленского проголосовало почти 75% украинцев. Это было в прошедшем апреле. Так что Зеленский — популист в полном смысле этого слова.
В Киеве попадаются как его сторонники, так и противники. Но все в какой-то степени ему симпатизируют. Почему? Потому что он находится в крайне шатком положении. Быть президентом Украины и без того непросто. А еще этот странный, нелепый американский вопрос.
Один аналитик объяснил мне так: «Если он откажется расследовать дела Байденов, разозлятся республиканцы. Если согласится — то демократы». А поддержка США Зеленскому ой как нужна.
Я вспоминаю детскую игру в собачку, когда ты находишься в центре группы и пытаешься поймать мячик. Позднее я увидел обложку журнала «Тайм» с фото Зеленского и подписью: «Человек посередине». По мнению журнала, он оказался между Путиным и Трампом.
А теперь еще и это.
Здесь шутят, что Зеленский — «Моника», и что в драме вокруг импичмента роль ему выпала весьма незавидная.
Как бы то ни было, Зеленский старается изо всех сил, чтобы в американской драме не застрял ни он сам, ни Украина в целом. Всякий раз, когда он открывает рот на американскую тему, он рискует кого-нибудь обидеть.
«Никакого давления Трамп не оказывал», — скажет он (точнее, уже сказал). Тогда разозлятся демократы, — кроме понимающих. «Трамп давил на меня», — скажет он. Но тогда разозлятся республиканцы.
В общем, проигрышная ситуация.
Зеленский разговорился на эту тему — и начистоту — с журналом «Тайм» и тремя европейскими газетами.
Он сказал, что не хочет видеть Украину пешкой в большой игре: «Я бы никогда не согласился, чтобы Украина стала точкой на карте, разменной фигурой в руках крупных мировых игроков». Еще он сказал, что Трамп вредит Украине, выставляя ее коррумпированной страной.
В мире немало коррумпированных стран, и Украина и впрямь долгое время страдала от коррупции. И все же американский президент не говорит о коррупции в России, Турции, Саудовской Аравии, Египте или где-либо еще. Он говорит об Украине.
«Я задержал помощь Украине, — твитнул Трамп в прошлом месяце, — потому что она считается коррумпированной страной».
«Тайм» и другим Зеленский тогда сказал:
«США — это сигнал для всего мира, для всех. Например, если Америка говорит, что Украина — коррумпированная страна, это самый жесткий сигнал из всех. Это может показаться обычной фразой: Украина — коррумпированная страна. Сказал — и готово. Но это только начало. Этот сигнал услышат все. Инвесторы, банки, заинтересованные стороны, компании — американские, европейские, всякие, у кого есть международный капитал на Украине — это сигнал для них, и он говорит: „Будьте осторожны, не вкладывайтесь". Или даже: „убирайтесь оттуда поскорее". Это жесткий сигнал. Для меня очень важно, чтобы США — при всем том, что они могут для нас сделать, — понимали, что мы другая страна, что мы другие люди. Дело не в том, что всего этого нет. Есть, еще как. Во всех ветвях власти много лет царила коррупция, и мы понемногу наводим порядок. Но этот сигнал от США крайне важен».
Я Зеленскому не завидую. А вы? Что бы вы о нем ни думали, — а я что-то сомневаюсь, что многие из нас, неукраинцев, знают достаточно, чтобы составить об этом человеке твердое представление, — вот уж не уверен, что кто-то будет ему завидовать. Он действительно в сложном положении.
— Тема коррупции на Украине интересная и многогранная, и написано о ней немало. Подробно я на ней останавливаться не буду. Порекомендую лишь статью Адриана Каратницкого и Александра Мотыля из «Форин полиси» (Foreign Policy). Первый — старший научный сотрудник Атлантического совета и бывший президент неправительственной организации «Фридом хаус» (Freedom House), а второй — профессор политологии Ратгерского университета.
Вкратце: За последние годы Украина проделала огромный путь в борьбе с коррупцией, и это приятно. Попытки выставить ее неким несостоявшимся государством, где царит коррупция, сами по себе бесчестны и позорны.
— По моему опыту, махинации Путина и Кремля люди склонны либо недооценивать, либо переоценивать. Как мне видится, вторая ошибка более распространена.
Другая разражается страстной тирадой, полной ярости и праведного гнева: «Американцы верят в небылицы о Путине и повторяют их, начиная с вашего президента. Мол, Украина — страна говённая, коррумпированная, ненастоящая. Мол, говорим мы в основном по-русски и действительно принадлежим России. Так вот, все это ложь, она идет прямиком из Кремля, а вы, ребята, ей верите. Омерзительно».
(В 2018 году Трамп заговорил о «говённых странах» в контексте иммиграции в Америку. Фраза эта разошлась по всему миру).
Я об этом еще напишу, в свое время.
— В Америке (а может, и еще где) бытует заблуждение, что каждый житель бывшего Советского Союза и бывшего восточного блока — так или иначе русский. У меня есть близкая подруга-чешка, она бежала в Америку подростком. Так вот я ее частенько поддразниваю, приговаривая «ты и другие русские». (Она-то знает, что я шучу).
— На лестнице стоит старая нищенка, картина безысходности. Я здороваюсь. Она поднимает глаза и улыбается — милая улыбка. Бьюсь об заклад, когда-то она была красавицей. Она и сейчас по-своему красива.
— У многих из моих собеседников родственники в Канаде — аж поразительно, у скольких.
— Женщины — особенно помоложе — красятся в блондинок и белесые оттенки. Мне кажется, естественный цвет им идет больше. Впрочем, кто я такой, чтобы рассуждать? Моего мнения они не спрашивали.
— Из магазинов и забегаловок слышится рэп. В киевском воздухе висят слова типа «ниггер». Это несколько сбивает с толку.
— Есть музей медуз. Не пойду туда. Никогда не встречал подобного музея, но слышал, что медузы какие-то бесхребетные.
— Слыхали про ресторан, откуда посол Гордон Сондленд (Gordon Sondland) разговаривал с президентом Трампом, и их якобы подслушали? Он называется SHO, и это теперь модное место. Люди вычислили столик Сондленда и заказывают только его.
Почему прописными буквами, я объяснить не могу. Насколько я знаю, «шо?» по-украински — «что?».
— Полюбуйтесь на парк Тараса Шевченко. Отличное место, чтобы скоротать время, прогуляться с ребенком, целоваться с любимым, играть на гитаре или еще что-нибудь.
— Если вы маленький и легкий, можно даже покататься на пони.
— Я спрашиваю насчет «Краудстрайк». Народ изумленно переспрашивает.
«Краудстрайк» (CrowdStrike) — американская компания по кибербезопасности из Саннивейла, штат Калифорния. Именно она в центре трамповской теории заговора. Причем, Трамп — ее главный распространитель.
Суть ее вот в чем: Национальный комитет Демократической партии взломала не Россия, а Украина. «Краудстрайк» попыталась списать взлом на Россию. Есть сервер, спрятанный где-то на Украине. А принадлежит «Краудстрайк» некоему украинскому олигарху.
Ну и так далее.
Как сказал Том Боссерт (Tom Bossert), первый советник Трампа по национальной безопасности, эта теория «полностью опровергнута». Но она на редкость живуча, и у нее находятся сторонники в верхах.
Основали «Краудстрайк» в 2011 трое американцев: Джордж Курц (George Kurtz), Дмитрий Альперович (Dmitri Alperovitch) и Грегг Марстон (Gregg Marston). Второй из них действительно родился в России (точнее, в СССР, в 1980 году). В Америку он приехал подростком. Его семья жила в Чаттануге, штат Теннесси. Закончил Дмитрий Технологический институт Джорджии.
В прошлогоднем интервью «Форбс» (Forbes) он сказал: «Эта страна невероятно хорошо со мной обошлась. Я гражданин и горжусь тем, что внес вклад в ее экономическую и национальную безопасность. Я очень рад, что мои родители решили эмигрировать в Америку».
Хотите любопытную подробность? «Краудстрайк» работает на Национальный республиканский комитет Конгресса. Так что положиться на нее можно.
— 20 ноября Владимир Путин прокомментировал не без злорадства: «Слава богу, нас теперь уже никто не обвиняет, что мы вмешиваемся в выборы в Соединенных Штатах, теперь Украину обвиняют». Некоторые — да.
Но не Фиона Хилл (Fiona Hill). Она русистка, училась в Гарварде у Ричарда Пайпса (Richard Pipes). Cоавтор книги «Господин Путина: оперативник в Кремле». До недавнего времени работала в Совете национальной безопасности США.
21 ноября она показала перед Конгрессом: «Если судить по вопросам и заявлениям, то некоторые из представителей данного комитета, похоже, убеждены, что Россия и ее службы безопасности никаких кампаний против нашей страны не проводили, и что всем этим занималась Украина — непонятно почему и зачем. Так вот, это ложь и дезинформация, которую придумали и распространяют российские спецслужбы».
И продолжила: «Я отказываюсь участвовать в попытках придать легитимность альтернативной легенде, будто украинское правительство является противником США, и что в 2016 году на нас напала Украина, а не Россия. Эта ложь вредна, даже если насаждается сугубо для внутриполитических целей».
— Слышали историю про «Эппл» (Apple) и Крым? На Украине она не прошла незамеченной. Приведу три отрывка из статьи агентства Рейтер (Reuters).
«Компания „Эппл" глубже рассмотрит вопрос о спорных границах после того, как она отобразила аннексированный Крым как часть России в приложении „карты и погода" для российских пользователей», — сообщила пресс-секретарь компании«.
«Похоже, компания „Эппл" изменила отображение Крыма в своем программном обеспечении, уважив российских политиков, требующих, чтобы полуостров считался частью России».
«Министр иностранных дел Украины Вадим Пристайко в среду твитнул, что „Эппл" „наплевать" на боль страны».
Верховенство закона — чертовски важный момент. Все это знают, но не представляют, насколько. Чем старше ты становишься, и чем больше ты узнаешь, тем больше ты понимаешь, насколько. В нем вся соль.
Мне нравится история, которую пару лет назад рассказал Дэвид Луноу (David Luhnow), глава латиноамериканского бюро газеты «Уолл-стрит джорнэл». Бывшего мексиканского президента Эрнесто Седильо (Ernesto Zedillo) в 1990-х годах попросили назвать три вещи, которые нужны его стране больше всего. Он ответил: «Верховенство закона. Верховенство закона. Верховенство закона».
Я завершу свои заметки завтра, будет мясисто (и возможно, немного пенно). Спасибо за внимание!
Джей Нордлингер — старший редактор «Нэйшнл ревью» и научный сотрудник Института национального обозрения
