Если кто-то изобретает какой-то товар, то рано или поздно он может быть клонирован в других странах. У Китая больше нет монополии на производство оружейного пороха, шелка или белого фарфора. Однако природные ресурсы — совсем другое дело.
Будучи студентом, я летал из Сибири в Санкт-Петербург и обратно, и при этом часто думал о том, что моя страна напоминает архипелаг в холодном субарктическом регионе, который мы называем тайгой. Вот что написал наш драматург Антон Чехов:
«Сила (и очарование) тайги не в деревьях-гигантах и не в гробовой тишине, а в том, что разве одни только перелетные птицы знают, где она кончается».
Возможно, они там не одни, поскольку я часто вижу в тайге бетонные столбы со строгими надписями геологов, — это единственные профессионалы в России, которым вместе с армией и полицией разрешается использовать огнестрельное оружие против хищников, — о том, что это государственная собственность и их нельзя убирать.
Естественно, все, что находят геологи, является совершенно секретным до того времени, пока найденные ими месторождения не начнут разрабатываться и таким образом сближать между собой бывших противников (См. статью «Изоляционизм Америки толкает Китай и Россию к сближению друг с другом», 8 октября).
Так что Россия, судя по всему, может быть тем архипелагом, который наконец начал серьезно торговать с двумя великими земельными массивами у своих границ — с Европой и Китаем. Наши трубопроводы являются контурами грядущих событий.
Мерген Монгуш (Mergen Mongush), Москва
