Интервью с депутатом Верховной рады Николаем Княжицким, получившим польскую премию имени Ежи Гедройца (Jerzy Giedroyc).
Rzeczpospolita: Ежи Гедройц подчеркивал, что без свободных и демократических Литвы, Белоруссии, Украины не будет свободной и демократической Польши. Как вы думаете, эта концепция до сих пор актуальна?
Николай Княжицкий: Независимость Литвы или Украины, даже псевдонезависимость Белоруссии свидетельствуют о том, что Европа изменилась. В этом году исполнилось 30 лет с момента падения Берлинской стены. Польша смогла обрести независимость благодаря тому, что рухнул преступный сталинский режим. Польский народ наконец получил возможность без указаний от покровителей самостоятельно принимать решения о собственном будущем, интерпретировать свое прошлое. То же самое касается украинцев. Слова Гедройца были обращены в будущее, они остаются актуальными в особенности сейчас, когда Украина воюет на восточном фронте, защищая не только собственную независимость, но также свободу и независимость всей Европы.
— В 2014 году Россия фактически расчленила Украину. Сможет ли выстоять в таких условиях украинская независимость?
— Думаю, да. После последней революции, которую мы называем «революцией достоинства», украинцы поняли, что такое это достоинство. Они умирали на Майдане, десятки тысяч людей гибли на поле битвы в российско-украинской войне. Мы видим, что общество проснулось. Украинцы хотят создать национальное, а одновременно культурное и демократическое государство. Польская борьба за независимость всегда была для нас примером. Поляки построили свободную сильную страну, которая стала членом ЕС. Украинцы хотят такой же свободы. После «революции достоинства», вне зависимости от того, что будет происходить в политической жизни, от свободы отказаться мы уже не сможем.
— Можно ли сейчас, спустя шесть лет после революции на киевском Майдане, сказать, что все звучавшие там требования удалось реализовать? Тогда погибли больше 100 человек.
— На Украине было три майдана. Первый — это революция 1990 года, когда студенты устроили голодовку, выступая против создания нового Советского Союза и господства коммунистической партии. Они хотели, чтобы украинцы служили в армии на украинской территории. Потом была «оранжевая революция» 2004 года, когда у нас попытались украсть свободные выборы. Тогда независимость оказалась под угрозой. Третий Майдан вспыхнул потому, что Виктор Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом и развернул страну в сторону России. Когда украинцы чувствуют, что их независимости угрожает опасность, они выходят протестовать.
Сейчас Украина — независимое государство. Наше стремление сблизиться с Европой и НАТО закреплено в конституции. Опросы показывают, что такой курс поддерживают большинство украинцев. И в этом состоит основная победа революции. Разумеется, мы ждали, что процесс реформирования пойдет быстрее, но это сложное мероприятие, требующее времени. В течение пяти лет мы воссоздали вооруженные силы, которых до этого фактически не было. Именно они остановили одну из мощнейших армий мира: армию авторитарной России. Также удалось восстановить экономику: темп экономического роста в первом квартале текущего года составил почти 5%.
— Революция на Майдане позволила узнать, каким огромным был масштаб коррупции при президенте Януковиче. В 2014 году он бежал в Россию, но Украину до сих пор считают одной из самых коррумпированных стран мира.
— Это не совсем так. Украинские политики подают такие подробные декларации о своем имуществе, каких нет ни в одной стране мира, к налоговой документации имеет полный доступ общественность. Больше всего коррупционных злоупотреблений было связано с поставками российского газа, но Украина смогла освободиться от этого сырья. Сейчас открыто проводятся все тендеры, для этого используется электронная система «Прозоро». В борьбе с коррупцией удалось достичь больших успехов.
В том, чтобы Украина имела репутацию неполноценного, самого коррумпированного государства Европы, заинтересована Россия. Между тем прогресс видят даже иностранные инвесторы. Борьба еще не закончена: реформа судебной системы только начата, не доведен до конца процесс демонополизации экономики. Хуже всего то, что до сих пор существует так называемая олигархическая система, появившаяся еще при Леониде Кучме. Четверо олигархов оказывают воздействие на СМИ и политические процессы в стране. Это та сфера, которой нам еще предстоит заняться.
— Если бы вам предложили назвать три основные проблемы Украины, что бы вы выбрали?
— Главная проблема — это война и нарастающая российская агрессия. Используя лоббистов и коррупционные механизмы, Москва оказывает влияние на многие страны Европы. Один из ее инструментов воздействия — газопровод «Северный поток — 2». Европа ей не препятствует, хотя это вредит и Польше, и Украине. Вторая проблема — это, как я уже говорил, олигархическая система. Также проблема в том, что мы до сих пор не преодолели культурную зависимость от России. Мы начали снимать украинские фильмы, развивать свою культуру, налаживать серьезный диалог с государствами Восточной Европы, но в культурной сфере до сих пор сохраняется колониальная зависимость от Москвы.
— В последние годы миллионы украинцев уехали работать за границу. Страну покинуло много молодых, образованных, амбициозных людей. Это шанс или угроза?
— И то, и другое. Мы живем в новом мире, и нашим большим достижением стало введение безвизового режима передвижения со странами Евросоюза. Молодежь получила возможность увидеть, как живут люди в западных странах. Украинцы помогают не только украинской экономике, они работают во многих странах Европы. Впрочем, поляки тоже уезжают на Запад. Конечно, есть много угроз, но, с другой стороны, работающие за рубежом украинцы поддерживают свои семьи, а это положительным образом влияет на экономику.
— В апреле победителем президентских выборов стал бывший юморист Владимир Зеленский. В июле его партия «Слуга народа» одержала победу на парламентских выборах, получив однопартийное большинство. Что сделала новая команда за эти полгода?
— К происходящему в Киеве я отношусь критически. Мы терпим поражения на международной арене. Россия вернулась в ПАСЕ, Германия и Франция, которые раньше высказывались за политику санкций в отношении Москвы и сдерживали российскую агрессию, пытаются сейчас вести с ней игру. Особенно активен в этой сфере французский президент.
Это угроза и наше внешнеполитическое поражение. Я лично благодарен Польше, которая остается нашим важнейшим союзником в международной политике. Россия неоднократно пыталась скомпрометировать наше руководство, и Зеленский этим воспользовался, как и недовольством олигархов, которые сопротивлялись демонополизации экономики. Сейчас перед ним стоит сложная задача, не знаю, сможет ли он с ней самостоятельно справиться. В последнем квартале этого года ВВП вырос только на 0,7%. Экономика переживает сложные времена, а ожидания после победы Зеленского были очень велики.
— Зеленский находится у власти всего несколько месяцев, но благодаря нему польско-украинские отношения уже смогли нормализоваться. Он отменил введенный предыдущим руководством запрет на эксгумации, из-за которого польский Институт национальной памяти не мог вести на Украине работы. Неужели это не успех?
— Я не думаю, что украинско-польские отношения раньше были плохими. Я лично считал решение киевского руководства ошибочным. Будучи руководителем украинско-польской группы в Верховной раде, я давно призываю к тому, чтобы снизить влияние исторической политики на текущие отношения между нашими странами. Мы видели, как в Польше уничтожались украинские могилы, также были случаи уничтожения польских могил на Украине. Наши спецслужбы сделали все возможное, чтобы найти виновных. Мы прекрасно понимаем, что в этих конфликтах в первую очередь была заинтересована третья сторона. Наши взгляды на историческую политику действительно расходятся, у нас разная история, разные герои. Нас многое объединяло, но многое и отдаляло друг от друга. С чем это было связано? С тем, что ни Польша, ни Украина не проводили самостоятельную политику. Именно об этом говорил Гедройц. Польшу и Украину постоянно старались рассорить. Сейчас у нас независимые государства, и я верю, что свою независимость они никогда не утратят.
