Министр иностранных дел Томаш Петршичек (Tomáš Petříček) в интервью «Деник Н» протестует против критики Москвы, недовольной тем, что в Чехии будет отмечаться День памяти жертв вторжения 1968 года. «Для нас это совершенно неприемлемо. Имела место оккупация, и точка. Память об этих событиях мы будем чтить. Когда-то Россия признала события 1968 года агрессией и оккупацией. Переписывать историю нельзя», — говорит Петршичек.
Deník N: Как Вы смотрите на то, что Россия официально опротестовала День памяти жертв вторжения 1968 года?
Томаш Петршичек: Я этого не одобряю. Имело место вторжение, и этот факт остается неизменным. На нашу страну напали войска стран Варшавского договора, что неоспоримо, и тогда погибло много людей. Чехия чтит память многочисленных жертв среди мирных жителей, погибших во время вторжения. Более того, войска покинули Чехословакию только в 1990 году.
— Разве это не вмешательство в наши внутренние дела?
— Я считаю, что Россия не должна вмешиваться в эти дела. Мы суверенное и самостоятельное государство. Мы давно стремимся к тому, чтобы нас никто не возвращал в прошлое. Мы чтим прошлое, но не хотим в нем жить, не хотим возвращаться в те времена.
— Сейчас Вы находитесь в Риме с официальным визитом, но по возвращении собираетесь ли Вы обсудить это с российским послом в Праге?
— Когда я вернусь в Прагу, то проведу заседание с коллегами, и, думаю, мы еще соберем по этому поводу пресс-конференцию.
— Ранее Россия сама признала вторжение непростительным актом агрессии, а теперь протестует против того, чтобы мы как народ чтили память тех событий.
— Для нас совершенно неприемлемо снова поднимать уже выясненные вопросы. Однажды Россия уже признала события августа 1968 года агрессией и оккупацией. Нельзя переписывать историю. Кстати, Россия оказала бы нам большую помощь, если бы открыла доступ к архивным материалам, которые касаются советского вторжения. Это очень обрадовало бы чешских исследователей, ведь они получили бы возможность изучить тот период и дополнительно разъяснить некоторые моменты вторжения.
Новая ситуация
— Но Россия также не допускает нас к архивным материалам, которые касаются событий, произошедших значительно раньше. Я имею в виду, например, до сих пор не расследованную гибель министра иностранных дел Яна Масарика. Как Вы думаете, стоит ли вообще рассчитывать на открытие российских архивов когда-либо?
— Признаю, ситуация непростая. Но это, несомненно, способствовало бы улучшению наших взаимоотношений и выяснению событий, сопровождавших вторжение 1968 года.
— А что именно еще осталось выяснить?
— Я бы не хотел высказывать предположения насчет того, что там можно было бы обнаружить. Я беседовал с несколькими историками, и, по их предположениям, в российских архивах могут храниться документы, которые могли бы дополнить уже имеющуюся информацию.
— Насколько мне известно, Россия никогда официально не критиковала нас за то, что мы отмечаем годовщину вторжения 1968 года. Для Вас это новая ситуация?
— Меня тоже удивил этот шаг. Действительно сложилась новая ситуация. Ранее некоторые российские представители уже неофициально высказывали разные мнения, стремясь преуменьшить значение 1968 года. Но от официальных лиц России ничего подобного мы никогда не слышали. Для нас подобное совершенно неприемлемо. Имела место оккупация, и точка. Память об этих событиях мы будем чтить.
— Вы сказали, что атмосферу накаляет скорее желание преуменьшить значимость событий 1968 года. Что Вы имеете в виду?
— Я имел в виду мнения разных депутатов российской Думы, которые стремятся преуменьшить значимость этих событий. Кроме того, я подразумеваю и высказывания некоторых чешских коммунистов. Нельзя умалять значение оккупации 1968 года. Мы должны помнить, что она значила и значит для чешского государства. Но, я подчеркну, история — это дело историков, а дипломаты должны заниматься сегодняшним днем и будущим.
— Возможно ли, чтобы таким образом Россия реагировала на происходящее вокруг памятника Коневу в районе Прага 6 и памятника власовцам, который хотят поставить в пражском районе Ржепорые?
— Я не реагирую на слова российских региональных политиков и неофициальных лиц. Думаю, что российскому Министерству иностранных дел следует поступать так же.
— Староста района Ржепорые Павел Новотный критикует Вас за то, что Вы плохо в открытую защищаете Чехию. Будете ли Вы более резки в своих заявлениях?
— По этому поводу я выскажусь официально, а вообще я хорошо отстаиваю чешскую позицию и в других делах мы ведем себя вполне уверенно. Я бы хотел, чтобы региональные политики не пытались влиять на внешнюю политику. Я признаю, что у них есть свои полномочия и сферы, которые им вверены, но это не внешняя политика.
