Британские СМИ, очевидно, преуспели в воплощении своего проекта по изгнанию Меган Маркл (Meghan Markle), герцогини Сассекской, из Великобритании. Правда, им пришлось смириться с условием, на которое они, возможно, не рассчитывали — с потерей принца Гарри, любимого члена королевской семьи, который играет важную роль в формировании ее бренда в мире.
В заявлении, опубликованном на этой неделе, пара сообщила, что хочет «сформировать для себя новую прогрессивную роль» в королевской семье, «сложить полномочия старших членов и добиться финансовой независимости».
Британская пресса с удивлением отреагировала на этот «неожиданный переезд за границу», назвав их решение «поразительным», «эгоистичным», «предательским» и «ужасающе безрассудным».
Если бы СМИ больше внимания уделяли цветным сообществам Великобритании, возможно, это заявление показалось бы им менее удивительным. Учитывая, что наш новый премьер-министр не раз позволял себе откровенно расистские заявления, часть из которых заставила бы покраснеть даже Дональда Трампа, что проект Брексит подпитывается национализмом и желанием избавить Великобританию от большого количества иммигрантов, а также что в стране постоянно нарастает имперская ностальгия, многие из нас тоже подумывают о переезде.
Начиная с самых же первых заголовков о том, что Меган приехала «(почти) прямиком из Комптона» (в конце 1980-х годов этот пригород Лос-Анджелеса стал известен благодаря войне бандитских группировок — прим. ред.) и что у нее «экзотичная» ДНК, игнорировать расистское отношение к ней было невозможно. Принцесса Майкл Кентская в компании герцогини носила явно расистскую брошь. Ведущий «Би-би-си» (BBC) сравнил ребенка королевской пары с шимпанзе. Затем прозвучало совершенно нелепое предположение, что любовь Меган к авокадо — одна из причин массовых убийств, а ее благотворительную кулинарную книгу обвинили в том, что она как-то помогает террористам.
Тем, кто утверждает, что эти частые нападки на герцогиню не связаны с ее расовой принадлежностью, будет трудно объяснить, почему ее пытаются связать с расово окрашенными формами преступлений вроде терроризма и организованной бандитской деятельности, а также тот факт, что часто ее едко критикуют за поступки, за которые остальные члены королевской семьи всегда заслуживали лишь похвалу. Например, ее решение выступить в роли приглашенного редактора «Бритиш вог» (British Vogue) резко осудили многие СМИ, что сильно контрастирует с тем, как превозносили принца Чарльза, когда тот дважды редактировал журнал «Кантри лайф» (Country Life), принца Гарри, который вел программу на «Би-би-си», и Кейт Миддлтон, участвовавшую в создании «Хаффингтон пост» (Huffington Post).
Отношение к ней в очередной раз доказало нам то, что мы всегда и так знали: неважно, насколько ты красив, с кем ты в браке, в каких дворцах ты живешь, какие благотворительные организации поддерживаешь, насколько ты добропорядочный, сколько денег зарабатываешь и какие добрые дела совершаешь — общественный расизм все равно будет тебя преследовать.
В жестком классовом обществе Великобритании все еще существует глубокая корреляция между привилегиями и расой. Относительно небольшому количеству цветных людей (а если иметь в виду только тех, у кого африканские корни, то это число будет еще меньше), которому удалось добиться заметного успеха и процветания в Великобритании, часто говорят, что мы должны быть «благодарны», и предлагают уехать, если нам тут не нравится.
Наследие истории Британской империи — глобальной системы, основанной на доктрине превосходства белых — связано с ее ведущей ролью в мировой работорговле и продвижении идеологии расизма, на которую она опиралась. И до сих пор для нас актуальны политика вербовки людей из стран Карибского региона и Африки на низкооплачиваемую работу и дискриминация их в отношении образования и жилья, а отголоски скандала с неправомерной депортацией чернокожих британцев последних лет звучат до сих пор.
Решение Меган присоединиться к семье, которая является символом и сердцем истеблишмента, ответственного за такую проблемную историю, озадачило многих чернокожих британцев, которые задавались вопросом, действительно ли она высоко ценит институт, частью которого стала.
И она, и Гарри, похоже, кристально ясно осознали, в какой реальности находятся. Неудивительно, что пара захотела уйти и — как это можно между строк прочитать в их заявлении — воспитать своего сына Арчи там, «где можно будет сосредоточиться на следующей главе», защитив его от той желчи, которая обрушилась на них самих.
Британская пресса, постоянно нападавшая на пару, была шокирована их шагом. Но признаки того, что это произойдет, уже давно могли заметить все, кто хотел.
Меган и Гарри решили не давать Арчи титул с рождения, как это обычно делается с королевскими детьми его ранга. Кроме того, еще прошлой весной ходили слухи, что семья может переехать в одну из стран Южной Африки.
В последние месяцы пара начала избегать официальных королевских средств связи с общественностью и прямого общения с прессой, особенно после того, как герцогиня в телевизионном документальном фильме сказала, что ей «тяжело» приспособиться к королевской жизни, а Гарри признался, что из-за трагического опыта со смертью его матери принцессы Дианы ему хочется попытаться «защитить» свою жену и семью.
Хотя все это было признаком того, что пара не будет вести обычную королевскую жизнь вплоть до того, что даже объявит о своем решении сложить с себя полномочия старших членов королевской семьи, их заявление, похоже, застало Букингемский дворец врасплох.
А я вовсе не удивлена. Такова была горькая тень их солнечной свадьбы в мае 2018 года. Многие из нас подозревали, хотя и надеялись, что ошибаются, что приняв на себя новую роль британки с африканскими корнями, Меган тут же испытает и британский расизм. И по иронии судьбы, когда Гарри и Меган взяли дело в свои руки и решили уйти, продемонстрировав свое отношение к расизму британского истеблишмента, они совершили как нельзя более королевский и достойный лидеров поступок.
Афуа Хирш — автор книги «Британцы: о расе, идентичности и принадлежности».
