Калмыкия: от онлайн-митинга к метареспублике
Протестные акции, вызванные назначением политического и военного деятеля из ДНР Дмитрия Трапезникова на должность главы администрации Элисты, продолжаются в столице Калмыкии с конца сентября. Осенью прошлого года элистинцы провели пять митингов, три из которых власти считают несанкционированными. На многих активистов движения «Элиста — это наш город» полиция составила по три протокола, большинству из них уже присудили штрафы и обязательные работы. Согласно российскому законодательству, четвертое административное правонарушение может обернуться уголовным делом. В целях безопасности организаторам протеста пришлось придумывать новые формы для дальнейшей борьбы. И пересмотреть свои взгляды на политическое пространство.
Изображая прямую линию
Первым изобретением активистов стал онлайн-митинг, проведенный 22 декабря. По сути, это была видеоконференция, которая транслировалась в прямом эфире на двух YouTube-каналах: «Элиста это наш город» и «Zaan Online». За время стримов в сумме они собрали около двух тысяч просмотров. Через неделю это число превысило 12 тысяч.
Я участвую в протестных акциях с первых дней и был одним из организаторов и модераторов онлайн-митинга. Изначально все задумывалось как легкий троллинг «прямой линии» с Владимиром Путиным, назначенной в 2019 году на 20 декабря. Кроме того, митинг проводился за день до учений по «изоляции Рунета». Возможно, как раз тренировки накануне этих учений стали причиной оперативного отключения интернета в моей квартире ровно в 17.00, когда должно было начаться мероприятие. Мне пришлось переезжать на другую квартиру и модерировать митинг оттуда. Получасовая заминка наверняка сказалась на количестве просмотров. Но в целом онлайн-митинг прошел для первого раза успешно.
Новая форма протестной акции объединила на одной площадке представителей калмыцкой диаспоры в Северной Америке, Европе и Монголии, московского землячества и тех, кто протестует в самой Элисте. Гостями онлайн-митинга стали сенатор от Иркутской области Вячеслав Мархаев, гражданские активисты из Ингушетии и Дагестана. Видеообращения к участникам акции записали политик Лев Шлосберг, политолог Валерий Соловей и социолог Денис Соколов. Их видеоролики выводились на экран во время стрима и дополнительно распространялись в соцсетях после митинга.
Все это позволило сделать историю медийной. И вызвать интерес, а главное — доверие к виртуальной форме протеста. Опыт Элисты вполне может распространиться на другие регионы. И в перспективе — стать инструментом межрегионального взаимодействия гражданских активистов.
Кроме того, онлайн-митинг выявил, что для уроженцев Калмыкии, живущих в разных городах и странах, по-прежнему важно ощущать свою причастность к происходящему в Элисте и республике. Это, безусловно, ресурс для противостояния политике сверхцентрализации, которую проводит Москва по отношению к регионам. Но, чтобы использовать этот потенциал, надо задействовать интернет-площадки в более широком смысле: не только как место для дискуссий, но и как пространство для конструирования альтернативной политической реальности.
Ресентимент и его последствия
Трапезников — мимолетный персонаж на политической сцене республики. Вряд ли он задержится в Элисте надолго. Но последствия его назначения уже стали историческими. Еще никогда в новейшей истории Калмыкии массовые протесты не были настолько затяжными.
Последний митинг прошел 5 января и собрал 500 человек. Это намного меньше, чем во время осенних протестов, когда в стотысячном городе на площадь выходило по три-четыре тысячи жителей, но все еще внушительная для Калмыкии цифра. До появления в Элисте Трапезникова оппозиция выводила на улицу максимум 200 человек, даже когда речь шла о таких чувствительных для калмыцкого общества темах, как пенсионная реформа и принятие закона о добровольном изучении национальных языков в школах.
Возможно, столь длительное и устойчивое неприятие «чужого» объясняется тем, что Калмыкия впервые столкнулась с таким явлением, как социальный ресентимент. Эта мощная эмоция имеет одну природу с раздражительностью и ненавистью, но в отличие от обычной злобы способна породить новую систему морали и даже привести к становлению политических наций.
Элистинский протест сегодня решает именно такую проблему: как преобразовать неприязнь к «другому» в нечто конструктивное? Как перейти от неустанно повторяющихся призывов к руководству республики уважать мнение народа — к политическому действию (особенно на фоне подчеркнутой аполитичности вышедшей на площадь молодежи)? Что, наконец, могут предложить протестующие, кроме митингов и активности в соцсетях?
С пессимистичным прогнозом все предельно ясно: банальная вспышка народного гнева рано или поздно сойдет на нет, и в Элисте все вернется на круги своя. Такое развитие событий вполне вероятно. Но если мы действительно имеем дело с негативной, но творческой энергией ресентимента, то вслед за переоценкой ценностей должен запуститься процесс трансформации этноса в политическую нацию.
Альтернативный сценарий предполагает, что вызванная протестом солидаризация в конечном счете превратит население, ощущающее близость по биологическому принципу, в общество граждан, ценящих свои права и свободы и разделяющих ответственность за настоящее и будущее республики. И эту перспективу стоит разобрать подробнее, поскольку нынешнее состояние Калмыкии — полностью зависимое от политики федерального центра, истинного объекта ресентимента, — типично для всех регионов России.
Принципиально важным для зарождающейся нации является вопрос образования пространства реализации и защиты общих интересов. Так что переоценка ценностей общества на переходном этапе от этноса к нации должна предполагать в первую очередь смещение акцента с проблемы времени (воссоздать утраченное) на проблему пространства (создать актуальное). Иными словами, пора перестать раскрашивать прошлое и начать жить настоящим. Не просто оглядеться вокруг и задуматься об абстрактном будущем, а уже сегодня занять свое место под солнцем в глобальном мире.
Если воспользоваться знаменитым термином социолога Анри Лефевра, то можно сказать, что формирование политической нации — это способ производства собственного пространства. В скобках Лефевр добавлял: «и времени» — поскольку считал его производным пространства. Древние римляне жили в будущем по отношению к варварам. Но, захватив Вечный город, варвары не перешли на более высокую ступень развития. Как только пространство римской цивилизации было разрушено, его время истекло. Настала пора вандалов.
В глобальном мире пространство реализации не связно с административными и государственными границами. Уроженцы Калмыкии живут и работают в разных странах на Западе и Востоке. Но, судя по активной поддержке элистинского протеста, их по-прежнему живо волнует происходящее на родине. Благодаря современным средствам коммуникации, сегодняшние эмигранты поддерживают тесную связь с друзьями и родственниками в России, они в курсе всех событий в республике. Их обеспокоенность последними событиями указывает в том числе на то, что они заботятся о сохранении национальной идентичности, как о возможном ресурсе. И новые технологии позволяют задействовать этот ресурс.
Между временем и пространством
Раз уж нас не устраивает ситуация в стране, коль скоро выходцы из Калмыкии вынуждены зарабатывать в разных концах света, то почему бы нам не создать более функциональную, глобальную метареспублику? Виртуальное пространство отсечет все лишнее — не только сожмет пространство, но и оптимизирует менеджмент. И со временем идея позитивной консолидации найдет отражение в реальности.
Калмыкия, где сегодня, в основном, остаются старики, дети и те, кто не готов выйти из зоны комфорта, безусловно, нуждается в деловых контактах со своими наиболее активными и перспективными представителями во всем мире. А уехавшим в другие города и страны нужен надежный тыл. Чтобы охотнее рисковать, а значит, получать шанс больше зарабатывать, надо знать, что у тебя есть место, куда ты можешь всегда вернуться. Где при необходимости ты оставишь на какое-то время свою семью в безопасности, будучи уверенным, что там их ждут качественные медицина, образование и подходящая экологическая среда.
Глобальный проект, совмещающий «приземленные» и виртуальные практики сотрудничества, станет пространством для реализации взаимного интереса. Метареспублика может напоминать корпорацию с акционерами или полис с прямой демократией граждан. В любом случае она должна ориентироваться на общемировые тренды, быть мобильнее региональной политической машины и создавать конкуренцию неэффективным государственным институтам. Чтобы ответить на вопрос «как?», потребуется разработать детальный бизнес-план. Но прежде всего важно усвоить концептуальную разницу между существованием в потоке исторического времени и производством собственного пространства.
Реализация проекта позволит уроженцам Калмыкии не полагаться на волю политиков, а самим решить, нуждаемся ли мы в национальной и региональной идентичностях. Только когда причастность к общей истории и территории начнет ассоциироваться с осязаемыми выгодами — от чувства защищенности до реальных доходов, — мы сможем говорить о развитии (а не сохранении) языка и культуры.
Вопрос выживания нации нельзя доверять дряхлеющему государству, у которого не работает уже ни один институт, за исключением аппарата насилия. От господствующей политической системы веет безысходностью, поскольку она не может действовать иначе, кроме как в логике линейного времени. И власть, и оппозиция только и делают, что спорят о прошлом и обнадеживают массы, что когда-нибудь наступит светлое будущее. Именно поэтому протестующая молодежь в Калмыкии не желает связывать себя с политикой в общепринятом смысле — с ее фальшивыми идеологиями и уныло-однообразным ритмом вчера-сегодня-завтра. Рассерженные горожане ищут настоящую альтернативу.
Элистинский онлайн-митинг был вынужденным, маленьким и интуитивным шагом в сторону open space глобального мира. Само по себе событие — не из разряда выдающихся. Акция протеста всего лишь выявила востребованность общей площадки для разбросанных по стране и миру уроженцев Калмыкии. Но как раз эта тяга к солидарности дает основания полагать, что концепция глобального проекта актуальна уже сегодня. Ведь по большому счету для народов, перед которыми, как перед калмыками, вопрос «быть или не быть» стоит ребром, дилемма проста: либо сотворить собственное пространство для реализации себя как политической нации, либо со временем кануть в Лету.
