Сирия, Иран, Ирак, Ливия, Белоруссия, Венесуэла — вот основные регионы российской миротворческой активности. Шутка о том, что самая безопасная граница — это та, где по обе стороны стоят российские военные, грозит превратиться в реальность. Голубиная улыбка не мешает Путину активно рекламировать преимущества российских вооружений, которые успешно используются для стрельбы по пассажирским самолетам в государствах, где Россия ведет активную деятельность: на Украине, где в 2014 году был сбит малазийский «Боинг», или в Иране, где недавно сбили украинский лайнер.
Меркантильно-стратегический стиль российской дипломатии доказывает свою эффективность, например, в случае Турции, которая входит в НАТО. Шаги, нацеленные на продажу этой стране комплексов С-400, были торговым и политическим шедевром в исполнении дуэта Путин — Эрдоган. Российскому президенту также удалось мастерски использовать нарушения Россией Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. США, реагируя на то, что российская сторона игнорирует требования документа, вышли из него, а Москва представила это как агрессивный шаг Вашингтона.
Такое медийное мирное послание Путина работает как на внутри-, так и на внешнеполитическом уровне, в особенности за пределами Европы. Это позволяет ему создать себе имидж человека буквально претендующего на Нобелевскую премию мира. Недавние исторические атаки российского президента и его «волков» на Польшу показывают, что Кремль решил обрушить информационный меч на нашу страну. Следует напомнить, что нападению на Украину в 2014 году предшествовали появившиеся в российских СМИ нападки на украинских «фашистов». Тезисы о Польше, которые в ближайшие месяцы будут звучать все громче, очень близки по содержанию, что вызывает тревогу.
Следующий шаг — кибератака на Польшу
Следующим шагом России, стремящейся дестабилизировать ситуацию, станут кибератаки на критическую инфраструктуру нашего государства, которых можно ожидать прежде всего в ходе приближающейся президентской кампании. Как защищены наша энергетическая и банковская системы? Каких успехов достигли созданные в 2018 году кибервойска? Что предпринимают органы, отвечающие за кибероборону, в частности, Агентство внутренней безопасности и министерство внедрения цифровых технологий? Утвердило ли польское государство так называемые минимальные жизнеспособные продукты, то есть версии цифровых инструментов, которые можно принять к использованию, чтобы потом развивать и совершенствовать? Защищена ли наша инфраструктура от DDoS-атак? Защищаем ли мы польское население от угроз, связанных с телефонами «Хуавей» и банковским приложением «Револют»?
Это важные вопросы, на которые общество должно услышать ответ. Серьезные частные компании и концерны, которым угрожают хакерские атаки, похищение сведений о клиентах или утечка данных, реагируют незамедлительно, зная, что рисковать интересами корпорации означает приближать ее крах. Польша не может позволить себе неторопливо писать доктрины, планы и концепции. Если я читаю, что в состояние полной готовности кибернетические войска приведут только к 2024 году, я понимаю, что будет уже поздно. Полагаю, что несколько опытных разработчиков-программистов могли бы за несколько месяцев указать на системные ошибки в нашей системе управления и предложить их решения.
Вязать на спицах медленнее, чем печатать на 3D-принтере. В сфере IT работает простой принцип: программист напишет все, что попросит заказчик, в данном случае — государство. Если заказ окажется неверным, ничего не поделаешь, все придется переделывать, но это обойдется дорого, как любые ошибки (а отрасль IT относится к числу самых дорогих).
У нас нет надежной противовоздушной обороны
Как выглядят наши успехи в других областях? Процесс технической модернизации польской армии оказался заложником политики и запутанного законодательства. С этой проблемой сталкивается каждая правящая команда, а столкновение оказывается тем более болезненным, чем громче она рассказывает о масштабных планах и критикует предшественников. На практике начатые в последние два года закупки батарей зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот» или системы залпового ракетного огня «Хаймарс» оказались бессистемными. Генштаб четко дал понять, что наши оперативные нужды требуют приобретения восьми батарей, между тем у нас их будет только две. Кроме того, их не дополнят комплексами ПВО ближнего радиуса действия «Нарев». Следовательно, у нас не будет современной системы (или даже ее основы), соответствующей потребностям противовоздушной обороны государства и аккумулирующей информацию со спутников, беспилотных аппаратов, радаров, из центров командования и от наземных наблюдателей. Без нее, даже если мы купим в два раза больше самолетов Ф-35, чем планируется (сейчас речь идет о 32 машинах), мы не сможем сохранить стратегическую самостоятельность до того момента, как придет помощь НАТО.
Недавние события на крупных американских базах в Ираке показывают, что размещенный на польской территории дополнительный американский контингент не поможет нам обеспечить противовоздушную оборону. Две скромные батареи комплексов «Пэтриот», которые, будем надеяться, удастся привести в состояние полной готовности к 2023 году, не защитят наши аэродромы и порты — ключевые точки в ситуации ожидания подкрепления. Головной болью для военных логистов стало также то, что мы закупаем крайне мало вертолетов, при этом каждый раз выбираем нового поставщика.
Моральный дух военных не укрепило также заявление министра обороны о бесполезной в боевых условиях постсоветской технике, вслед за которым появилось решение о ремонте сотен танков, произведенных в предыдущую эпоху. Утопичными выглядят заявления о том, что к 2030 году оборонный бюджет будет составлять не 2%, как сейчас, а 2,5% ВВП: никто даже не пытался сформулировать, откуда взять дополнительные полтора десятка миллиардов в год.
Путина наверняка радует то, что польские политические круги не высказываются на эту тему в один голос, а наш правящий лагерь не проводит каких-либо консультаций. Верховный главнокомандующий вооруженными силами Польши предпочитает советоваться по телефону с бывшим министром иностранных дел, вместо того чтобы инициировать открытую дискуссию, позволяющую наметить направления деятельности на будущее, когда появится новый президент.
Между тем российский лидер, находящийся на своем посту уже четвертый срок (осмелюсь предположить, что он не будет последним, поскольку уже объявлено о внесении изменений в конституцию), насаждает мир и исправляет ситуацию в местах, где Североатлантический альянс или коалиции государств с его участием вели военные операции. Путин прилежно выполняет домашние задания: спустя несколько дней после покушения на генерала Сулеймани он появился в Дамаске в сопровождении министра обороны и главы Генштаба. Сыгранное трио Путин — Шойгу — Герасимов, как трое волхвов, с 2011 года оказывает материальную и психологическую поддержку режиму Асада. Не забывает Кремль и о Ливии — очередном государстве, где проводилась натовская военная операция.
Таким образом Путин склеивает разбитый фарфор, что, если перевести это слово на обретший в последнее время популярность английский язык («сhina»), указывает еще на одного игрока, затаившегося тигра, который довольно неожиданно появился на иракской сцене после убийства Сулеймани и предложил устами своего посла далеко идущую поддержку. Одновременно Россия и Китай спокойно взирают на эффекты вышедшей за пределы Твиттера активности президента Трампа, который под конец своего президентского срока проходит ускоренный курс поведения в условиях реального международного конфликта. Психологические особенности верховного главнокомандующего ВС США таковы, что он наверняка еще не раз удивит нас всех своими шагами «в реале» (в интернете это сделать ему уже будет сложно).
Отставка правительства Дмитрия Медведева — не первый шаг к смене власти, а ловкий пропагандистский прием, призванный сохранить видимость того, что в России есть демократия. Путину, чтобы вновь стать в 2024 году президентом, понадобятся новые кризисы и региональные конфликты, в том числе на восточных рубежах НАТО. Размещение в Калининградской области ракет 9М729 дальностью более 500 километров (в радиус их поражения попадают Германия, Дания и другие страны) должно стать для Альянса очередным предостережением.
Предлагаемое президентом США наращивание активности Альянса на Ближнем Востоке лишь усугубит внутренние противоречия в рамках этой организации, что не может не радовать Путина, у которого останется больше времени на игру в его любимый хоккей и позирование с обнаженным торсом в сибирских реках, а отдых и успехи помогут ему сохранить голубиное лицо.
Ярослав Стружек — бригадный генерал, заместитель председателя фонда «Стратпоинтс» (Stratpoints), сотрудник Вроцлавского университета.
