Всем известны слова Уинстона Черчилля о том, что Россия — это загадка, от которой не знаешь, чего ожидать.
Эту мысль британский государственный деятель высказал первого октября 1939 года, в самом начале Второй мировой войны, во время программного выступления по радио.
Тогда он еще не занимал пост премьер-министра (до десятого мая 1940 года его «удерживал» Невилл Чемберлен), но уже тогда Черчилль хорошо видел огромные вызовы и риски, с которыми столкнулась его страна. Среди них была и «советская загадка».
Великобритания оказалась в очень сложной ситуации. Из-за гарантий, данных Польше, она вступила плохо подготовленной в опасный конфликт с нацистской Германией, и никто не знал, включится ли в него и на чьей стороне огромный Советский Союз.
Москва подписала договор о ненападении с Берлином и стремилась как можно успешнее развивать с ним экономические и политические взаимоотношения. СССР воспользовался нападением немцев на Польшу, чтобы оккупировать и аннексировать ее немалую часть. Потом Москва, воспользовавшись тем, что Берлин и западные союзники (Франция и Великобритания) погрузились в другие заботы, напала на другие территории в Восточной Европе, которые когда-то входили в состав Российской империи.
На то Германия вынужденно дала СССР зеленый свет, а Лондон и Париж выразили свое негодование. Но не немцы, ни их западные противники не знали, как быть с советской Россией.
Сталин, будучи совершенно прагматичным политиком, следил за развитием событий и априори не искал ни с той, ни с другой воюющей стороны себе союзников. Он выжидал момента, чтобы поживиться за счет кого-нибудь из них.
Конечно, точно таким же подходом руководствовались и другие крупные центры власти того времени. Никто там от сентиментальности не страдал. Были возможны разные варианты, а не только тот, который в итоге реализовался.
Нацисты напали на СССР, и таким образом он стал союзником Запада. А могло случиться так, что СССР вступил бы в конфликт с ним, а не с немцами (например, после советского нападения на Финляндию многие говорили о том, что западные союзники должны ответить, объявив войну СССР, как и в случае нападения Германии на Польшу).
Были и другие варианты. СССР мог дождаться обострения войны на западном фронте, а затем в подходящий для себя момент первым напасть на Германию или заключить с ней пакт против Великобритании после того, как пала Франция.
В соперничестве мировых держав все было и остается возможным. Это касается и их взаимоотношений, и особенно ситуаций, когда речь идет о судьбах малых народов и государств, которые зачастую становятся для них просто разменной монетой.
Сербы часто забывают об этом и поддаются заблуждениям о традиционной дружбе. Неважно с кем — матрица одна. Воцаряются иллюзии, и мы совсем забываем о том, что в международных отношениях существует только одна движущая сила — интерес! И чтобы лучше это понять, я начал данную статью с исторического напоминания. Особенно важно, что речь шла о России, в чьей безоговорочной поддержке многие в Сербии сегодня буквально клянутся без всяких на то оснований. При этом они забывают, что она всегда, вне зависимости от изменяющейся идеологии, оставалась серьезным государством, которое хладнокровно и порой безжалостно собирало свой «геополитический паззл», основанный на собственных интересах. Все остальное для нее неважно.
Россия говорит об исторической дружбе с Сербией в пропагандистских целях, но на деле особых чувств не испытывает. Это нормально. Будь Россия другой, она не была бы империей.
Упрекать ее в этом не стоит. Но сербам нужно стать более зрелыми в геополитическом отношении, не проявлять наивность и слепоту в столь важной сфере и наконец увидеть, что для России они являются средством геополитического торга. Даже несмотря на то, что Москва это сама косвенно признает, многие так и не могут этого понять.
Российская стратегия на Балканах, как в официальном виде, так и вместе с альтернативными вариантами, всегда основывается на том, что в нашем регионе российская политика должна быть максимально дешевой и необременительной. Из этого следует, что Сербия для Москвы является, прежде всего, — зоной для диверсий против ее западных оппонентов из НАТО, а не регионом, который по-настоящему дорог России. Приоритет Кремля — оборона собственной доминантной позиции на постсоветском пространстве. Этим Москва занимается еще со времен Ельцина и на протяжении всей путинской эры, причем не скрывая. Все остальное — надстройка над этой базовой конструкцией, которая зачастую нужна для создания основы для торговых отношений.
Поскольку дела обстоят именно так, ясно, что рано или поздно в рамках договора с Вашингтоном, Берлином или Брюсселем об Украине или о каком-то другом важном для нее соседе Россия поставит «на кон» сербские интересы.
Это не означает, что Сербия не должна опираться на Россию, когда речь идет о статусе Республики Сербской или Косово, но ей совершенно не стоит безусловно полагаться на российский фактор.
Сейчас Россия заинтересована в том, чтобы в какой-то мере защищать некоторые сербские национальные позиции. Делает она это не для того, чтобы их отстоять, а для того, чтобы подороже их обменять. Отказаться от них она может только за компенсацию.
Это нужно понимать и действовать активно. То есть Сербия не должна становиться рабом расчетов Москвы и не должна дожидаться, когда та изменит свой подход к Балканам. Нужно искать общий язык и с некоторыми центрами власти на Западе и, сотрудничая с ними, прийти к компромиссному решению косовской проблемы, а также предотвратить разрушение дейтонской архитектуры Боснии и Герцеговины из-за Республики Сербской.
Сербам не нужны замороженные или тлеющие конфликты точно так же, как им не нужно становиться пленниками максималистских иллюзий. Хотя, вероятно, в этом и состоит российский расчет и приманка для легковерных сербов. Но вместо этого сербам нужны долгосрочные решения, основанные на реальности. В геополитике — я позволю себе выразиться словами древнегреческого философа — все течет и все меняется. Но позиция одной страны все равно остается неизменной. Сербия находится в глубине Европы и связана с ней.
Всегда, когда Сербия была независимым государством, она приоритетно входила в зону влияния западных сил, а не России. Сегодня Сербию связывают с Евросоюзом экономические отношения. В военно-политическом плане ее окружают члены НАТО. И это многое говорит о пути, по которому Сербия должна идти.
Военный нейтралитет можно сохранить (если он действительно нужен, хотя я так не думаю, но это отдельный разговор), но убежать от своего европейского окружения невозможно.
В Европейском Союзе много системных проблем, и ясно, что он переживает сложный период, но точно так же ясно, что он уже добился грандиозных результатов и сохранится в том или ином виде. Это очевидно, как и то, что Сербия останется в зоне доминирования западных держав, которые являются основой Европейского Союза.
Лучше встать на него сразу и более серьезно пойти навстречу Брюсселю и Вашингтону, подчеркивая, однако, значимость собственных жизненно важных интересов. Для Сербии было бы разумно продолжить балансировать, чтобы как можно больше выиграть для себя в турбулентный период в мире, но то, что Сербия сегодня делает, все меньше похоже на балансирование. Сербия падает в российскую корзину, из которой Москва достанет ее в удобный для себя момент.
Путин и Сталин во многом отличаются (ничего такого нет в том, что я сопоставляю российского лидера с советским диктатором), но в одном они все-таки совершенно одинаковы. Им обоим присущ исключительный геополитический прагматизм, которым они руководствуются.
Рано или поздно Сербия станет его жертвой, если она по-настоящему (а не ложно) и рационально не займет позицию на европейской и мировой геополитической доске.
Прошлое учит нас, что Россия для Сербии не та опасная загадка, которой она была для мощной Великобритании. Если ситуация ухудшается, Россия становится предсказуемым игроком, который всегда пожертвует сербами, как второстепенным для себя фактором, в момент, когда договаривается с конкурентами о своих приоритетах.
Автор — один из основателей центра расследовательской журналистики Demostat
