Каждому предательству можно найти красивое оправдание, говорила создательница английской колониальной державы Елизавета I. Однако даже объясненное самыми благородными намерениями предательство останется подлостью.
Плохо, когда оценивать переломные исторические события берутся их участники. Другое дело, воспоминания и хроники: они необходимы, чтобы сберечь прошлое от забвения, однако, их анализом занимаются следующие поколения. Поэтому мы не верим оценкам правления Нерона, которые вынес живший в его времена Тацит, скептически относимся к написанным Галлом Анонимом панегирикам в честь Болеслава Кривоустого или негодуем на Яна Длугоша, возводившего хулу на Владислава Ягелло.
Рассказывая детям и внукам об истории, свидетелями которой мы стали, следует постараться не выносить собственных вердиктов, поскольку вне зависимости от того, насколько мы уверены в своей объективности и непредвзятости, воспоминания всегда отмечены пристрастиями, сформировавшимися на определенном жизненном этапе.
Невозможно понять феномен краха Польской Народной Республики, не учтя обстоятельств, при которых это специфическое государство создавалось. Польша стала советским феодом в результате заключения торговой сделки. С энтузиазмом ставя сегодня безопасность нашей страны в зависимость от политического и военного союза с Соединенными Штатами, мы должны об этом помнить. Такая стратегия кажется нам верной и обдуманной, но, хотя за последние сто лет Америка дважды оказала нам значительную поддержку, она же и нанесла нам один из самых болезненных ударов.
Более ста лет назад мы вернули себе независимость благодаря благородной решимости президента Вудро Вильсона, а 27 годами позднее лишились суверенитета в результате подлого гешефта Франклина Рузвельта. К сожалению, сложно подобрать другое слово, чтобы охарактеризовать его согласие на передачу Польши под управление СССР.
Впрочем, над чем здесь заламывать руки: неужели кто-то верит, что политические деятели руководствуются каким-то моральным императивом? Политика — всего лишь украшенный банальностями маркетинг, чья цель — обеспечить прибыль и удовлетворить конкретные потребности. В этом плане действия американского президента на Ялтинской конференции выглядят как образец заботы о собственных национальных интересах. В то время, как она проходила, американское командование на Тихоокеанском фронте занималось планированием удара по Иводзиме, в дальнейших планах было вторжение на Окинаву. Японская империя оставалась непоколебимой, и Рузвельт понимал, что советская поддержка в Манчжурии стоит любой цены.
В Ялте стало очевидно, как американские элиты относятся к польскому вопросу: для Вашингтона он имел второстепенное значение. Такую позицию метко описал почти два века назад Наполеон, говоривший, что политика держав обусловлена в первую очередь их географическим положением. Стоит об этом помнить, передавая нашу безопасность в руки союзника, который находится в 8 000 километрах от нас.
История любит повторяться. Стряхнем пыль забвения с высказывания президента Джеральда Форда, который на дебатах с Джимми Картером заявил: «Я не верю, что поляки считают, будто их страной управляет Советских Союз. Каждое из этих государств [Восточной Европы] независимо и автономно». Вспомним, как Барак Обама просил президента России Дмитрия Медведева дать ему время на раздумья о размещении американской системы ПРО в Восточно-Центральной Европе. Обратим внимание на предвыборный лозунг Дональда Трампа «Америка прежде всего», не без причины заимствованный у мощного изоляционистского движения. Ялтинская конференция — это предостережение и напоминание о том, что обещания и заявления не действуют вечно, а поэтому, если ты хочешь мира, нужно готовиться к войне.
