Последние три десятилетия, когда Соединенные Штаты были сильнейшей державой в мире, американские лидеры выстраивали свою внешнюю политику вокруг одного единственного вопроса: чего Соединенным Штатам следует достичь на мировой арене? Вдохновившись своей победой в холодной войне и освободившись от сильных соперников за рубежом, сменявшие одна другую администрации США сформулировали весьма амбициозную программу действий: распространить либерализм и западное влияние по всему миру, интегрировать Китай в глобальную экономику и трансформировать политику Ближнего Востока.
Ставя перед собой эти цели, Вашингтон в некоторой степени все же принял во внимание ряд внешних ограничивающих факторов, таких как возможные возражения со стороны ключевых региональных держав по всему миру. Однако по большей части в центре внешнеполитических дебатов оставались вопросы о том, какой могла оказаться цена того или иного шага и было ли распространение западных институтов принципиально необходимым. Интересы других стран, особенно если речь шла о противниках, учитывались в последнюю очередь.
Такой подход к внешней политике был ошибочным даже на пике мощи Америки. Как показали бесконечные войны в Ираке и Афганистане, а также случаи с вмешательством России в дела стран Восточной Европы, даже противники, обладающие не слишком значительными ресурсами, могут найти способы противостоять усилиям Соединенных Штатов и попутно заставить Америку нести огромные расходы. Сегодня убежденность Вашингтона в своем абсолютном превосходстве — то есть его нежелание принимать во внимание ключевые интересы потенциальных противников — является еще более контрпродуктивной иллюзией, чем когда-либо прежде. С учетом подъема Китая, демонстративной неуступчивости России и ослабления международной либеральной коалиции во главе с США изнутри, Вашингтон оказался в гораздо более стесненном положении. И такая внешняя политика, в которой этот факт не учитывается, будет препятствовать международному сотрудничеству и поставит Соединенные Штаты на путь конфронтации с их противниками.
Чтобы избежать такого исхода, внешнюю политику Соединенных Штатов необходимо адаптировать к сложившейся ситуации. В ближайшие несколько десятилетий ключевым станет следующий вопрос: какие глобальные цели могут преследовать Соединенные Штаты, чтобы их союзники эти цели поддержали, а геополитические противники с ними смирились? Если придерживаться такого подхода, это создаст возможности для компромисса с Пекином и Москвой и поможет установить пусть не идеальное, но все же взаимоприемлемое равновесие в мире.
Соблазны превосходства
Чтобы понять, в какой момент внешняя политика Соединенных Штатов двинулась в неверном направлении, давайте сравним два переломных момента, когда Америка достигла вершины власти на мировой арене: в конце Второй мировой войны и в конце холодной войны. В 1945 году по показателям экономической и военной мощи Соединенным Штатам не было равных. После окончания Второй мировой войны Соединенные Штаты стали единственной крупной державой, которая избежала масштабных бомбовых ударов и оккупации ее основных территорий. В той войне, по некоторым оценкам, США потеряли 0,3% своего населения, в то время как Япония потеряла 4% своего населения, Германия — 9%, а Советский Союз — 14%. В тот момент на долю американской экономики приходилась почти половина глобальных объемов производства. И, разумеется, Соединенные Штаты были единственной страной, в распоряжении которой была атомная бомба.
Учитывая господствующую позицию Соединенных Штатов в мире, некоторые представители интересов Америки призывали к достаточно агрессивной внешней политике, направленной на то, чтобы ослабить влияние Советского Союза и коммунистических режимов в Восточной Европе. Но в конечном итоге американское руководство сделало выбор в пользу более сдержанной стратегии: оказать помощь в восстановлении демократии и рынков в странах Западной Европы, защитить эти страны от советской экспансии и ограничить влияние Советского Союза в мире. С целью предотвращения возможной войны та стратегия, которая была названа стратегией сдерживания, требовала избегать таких шагов, которые Советский Союз мог посчитать неприемлемыми, таких как, к примеру, ликвидация коммунистических буферных государств в Восточной Европе.
Стратегию сдерживания нельзя было назвать чрезмерно мягкой. В течение короткого периода бесспорного превосходства Соединенных Штатов, а затем на протяжении нескольких десятилетий биполярности мира, которые за этим периодом последовали, Соединенные Штаты и их союзники распространяли свое влияние и боролись с коммунизмом по всему миру — порой даже чрезмерно агрессивно, вступая в кровавые войны и проводя тайные операции. Однако важно то, что в основе этой стратегии лежало уважительное отношение к ключевым национальным интересам Советского Союза, в первую очередь к контролю коммунистов над их «ближним зарубежьем». Согласно весьма точным прогнозам американского дипломата Джорджа Кеннана (George Kennan), архитектора стратегии сдерживания, Соединенные Штаты одержат верх над Советским Союзом, просто позволив советской системе рухнуть под весом собственных неудач и просчетов.
Если говорить о втором моменте бесспорного превосходства Соединенных Штатов, то там ситуация развивалась иначе. Когда Советский Союз распался, Америка имела в своем распоряжении крупнейшую в мире экономику, самую сильную армию и множество союзников, среди которых были самые богатые и технологически развитые страны. В тот момент однополярности в Америке звучали голоса тех, кто призывал Соединенные Штаты поберечь ресурсы, подумать о своей стране и избегать новых конфликтов. Но Вашингтон, почувствовавший полную свободу в связи с отсутствием равных соперников, отверг такой подход к внешней политике. Ведь Россия тогда стояла на коленях. Китай был слабым. А потенциальные оппоненты либерализма и свободных рынков следовали в тупик. Настал «конец истории».
Американские лидеры решили активно продвигать либеральный международный порядок во главе в США. Совместно со своими союзниками Вашингтон последовательно расширял ключевые западные институты, в первую очередь НАТО и Евросоюз, на территорию Восточной Европе. В процессе Вашингтон и его партнеры спорили о том, какой должна быть скорость этого расширения, а также политические и экономические критерии, которым должны отвечать страны, вступающие в эти блоки. Между тем они не обращали никакого внимания на тревогу, которую Россия испытывала в связи с приближением Запада к ее границам, несмотря на данное ранее обещание учитывать ее интересы. Как написала журналистка Юлия Иоффе (Julia Ioffe), Россия стала «страной, которую скорее высмеивали, нежели боялись»: она перестала быть великой державой и превратилась в «Верхнюю Вольту с ядерными ракетами». После терактов 11 сентября Вашингтон взялся за реализацию проекта, который включал в себя не только полное уничтожение «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.), но и преобразование всего Ближнего Востока. Афганистан и Ирак стали лишь первыми мишенями, а истинная цель была гораздо шире: сменить режимы в Иране, Сирии и других странах Ближнего Востока.
Даже на пике мощи Америки было неразумно игнорировать ключевые интересы потенциальных противников. Спустя 30 лет после окончания холодной войны относительная мощь Соединенных Штатов существенно уменьшилась. Теперь Соединенные Штаты сталкиваются с двумя сильными соперниками в лице Китая и России, которые готовы бороться с тем, что они считают чрезмерным влиянием Америки. Ситуация усугубляется еще и тем, что в Соединенных Штатах и Европе произошел резкий подъем популистских сил, отвергающих ключевые постулаты либерального миропорядка. В результате сплоченный и сильный блок, который прежде помогал усиливать влияние Соединенных Штатов по всему миру, дал глубокую трещину, оставив Вашингтон без столь необходимой поддержки в его соперничестве с сильными противниками. И по мере ослабления глобального виляния Вашингтона растут издержки мировоззрения, основанного на идее глобального превосходства США.
Трезвый взгляд на Россию
Одним из источников геополитических перемен стала Россия. Во многих отношениях эта страна вряд ли может служить помехой для превосходства Соединенных Штатов. Ее нельзя назвать ни процветающим обществом, ни развитой крупной державой. Напротив, Россия — это страна со стареющим, сокращающимся населением, страдающая от повсеместной коррупции и, хотелось бы надеяться, по-прежнему находящаяся в практически полной зависимости от продажи своих нефти и газа. Все это нельзя назвать показателями роста и развития. Тем не менее, Москва нашла хитрые и эффективные способы бороться с тем международным порядком, который президент России Владимир Путин совершенно справедливо считает враждебным по отношению к интересам его страны. Посредством войн с Грузией и Украиной Россия сумела не только остановить движение этих стран к интеграции с западными блоками, но и вызвать разногласия между Вашингтоном и его европейскими союзниками. А распространяя дезинформацию по финансируемым правительством каналам и оказывая финансовую поддержку экстремистским партиям в Европе, Россия сумела воспользоваться слабыми местами в открытых политических системах своих противников и посеять разногласия внутри европейских обществ.
В результате Москва и Вашингтон вступили в опасный цикл эскалации. Соединенные Штаты и Европа продолжают расширять свое военное влияние на территории «ближнего зарубежья» России. (Босния, Грузия, Северная Македония и Украина выстроились в очередь, ожидая вступления в НАТО.) В свою очередь, Россия провела секретные военные операции на Украине, совершила покушения на убийство на территории Великобритании и вмешалась в избирательные кампании во многих западных странах.
Чтобы снизить градус напряженности, Вашингтону и Москве необходимо заключить сделку: нерасширение границ Запада в обмен на невмешательство России. Запад должен отказаться от дальнейшего расширения НАТО и Евросоюза вглубь Восточной Европы. В свою очередь, Россия должна прекратить проводить кампании вмешательства в политические дела других стран. (Степень вмешательства правительства США во внутриполитические дела России нам неизвестна, однако Вашингтону необходимо отказаться от подобных методов воздействия.)
Независимо от деталей этой сделки, ее целью должно стать взаимное приспособление. Пусть русские озвучат составленный ими список наиболее вопиющих посягательств Запада на их интересы — возможно, в этот список войдут расширение НАТО и Евросоюза или какие-то другие шаги. Западные правительства могут сделать то же самое, после чего две стороны должны будут провести переговоры с целью устранения наиболее раздражающих факторов. Такое взаимопонимание — даже если стороны не будут удовлетворены отдельными деталями — позволит подготовить почву для движения вперед.
Критики могут возразить, что такая сделка будет попросту невыполнима, учитывая то, насколько сложно в эпоху расцвета дезинформации доказать, кто провел ту или иную политическую операцию. Но в эпоху холодной войны США и Советский Союз сумели решить эту проблему и установить правила игры, чтобы ограничить масштабы шпионажа и секретных операций друг против друга. Если одна из сторон решала, что вторая зашла слишком далеко, она принимала ответные меры, после чего все снова приходило в норму. Нет ничего, что могло бы помешать Вашингтону и Москве договориться о том же самом сегодня. Более того, для такого соглашения не требуется какого-то особенного доверия, которого сегодня, очевидно, не хватает с обеих сторон. Если Москва продолжит вмешиваться в политические дела Соединенных Штатов, Вашингтон сможет инициировать свои программы, направленные на дестабилизацию внутриполитической ситуации в России. Авторитарные режимы, которые всегда боялись противников внутри своих стран, не менее уязвимы перед такого рода вмешательствами, чем демократии. А если Запад нарушит свои обещания, Москва может ответить на это, увеличив интенсивность своей информационной войны.
Возможно, самое серьезное препятствие на пути к достижению такого соглашения — даже неформального — это нежелание американского внешнеполитического истеблишмента признать, что в Восточной Европе у России действительно есть вполне обоснованные интересы, непосредственным образом связанные с ее национальной безопасностью. Но, если игнорировать тревоги России, они никуда не исчезнут. «Это абсолютно нереалистично — полагать, что Запад может добиться от России сдержанности и сотрудничества, — написал бывший дипломат Лесли Гельб (Leslie Gelb) в 2015 году, — не рассматривая Москву как сильную державу, имеющую реальные и законные интересы».
Сделка с Китаем
Превосходство Соединенных Штатов также оказалось под ударом в связи с ростом мощи Китая. В 1990 году в геополитическом смысле Китай был страной второго сорта — объемы его экономики составляли всего 6% от экономики США. Однако сегодня эта цифра выросла до 63%. (А если учесть показатели ВВП с поправкой на паритет покупательской силы, то в экономическом плане Китай уже обогнал Соединенные Штаты.) Что еще важнее, стремительный экономический рост Китая — который даже после замедления все равно превосходит темпы роста США в три раза, — означает, что, если в Китае не произойдет никакой политической катастрофы, именно эта страна станет экономическим гигантом 21 века.
По меркам своего региона Китай также обладает внушительной военной мощью. Пекин сумел превратить ту раздутую, но технологически отсталую армию, которая была у него в 1990-м году, в мощные вооруженные силы, способные эффективно выполнять те виды операций, в которых китайское руководство заинтересовано в первую очередь: оказывать давление на Тайвань и препятствовать перемещениям американских военных в водах Восточной Азии. Дэн Сяопин, руководивший Китаем в 1980-х годах, однажды посоветовал своей стране «прятать свою силу и ждать подходящего момента». Сегодня Китай оставил эту тактику в прошлом. Вместо этого он расширил свое военное влияние в Азии, построив два авианосца, построив два искусственных острова в Южно-Китайском море и развернув на них оружие, а также получив доступ к военным базам по всей Азии и в Индийском океане. В результате Китай постепенно становится достойным конкурентом Соединенным Штатам в регионе, где дипломатическая, экономическая и военная мощь Америки еще не так давно была неоспоримой.
Соединенные Штаты в определенной степени учитывали ключевые интересы Пекина в своей внешней политике еще до начала роста мощи Китая. Из уважения к претензиям Пекина на остров Тайвань администрация Никсона разорвала альянс Соединенных Штатов с Китайской Республикой (Тайвань), официально признала существование «одного Китая» и наладила отношения с Пекином. Этому мешало сопротивление конгресса США и продолжающиеся поставки американского оружия в Тайвань, которые, как утверждают китайцы, являются нарушением американо-китайских двусторонних соглашений. Тем не менее, политика «одного Китая» остается краеугольным камнем сотрудничества Вашингтона и Пекина с последних десятилетий холодной войны вплоть до сегодняшнего дня.
Между тем некоторые другие аспекты внешней политики США противоречат интересам Пекина. Американская политика экономического взаимодействия с Китаем, которую часто позиционируют как мягкую попытку вовлечь эту страну в глобальный торговый режим, тоже основана на стремлении к преобразованию. Сторонники такой политики открыто говорят о своих надеждах на то, что она заставит Китай реформировать его нелиберальные институты, уменьшить количество нарушений прав человека и создать новую богатую элиту, которая ограничит власть Коммунистической партии в стране. Наблюдатели совершенно справедливо называют американскую стратегию, основанную на таких надеждах, мягкой формой смены режима.
Китайцы относятся в подозрением к альянсам Соединенных Штатов в их регионе, поскольку они опасаются, что в основе решения Вашингтона сохранить в Азии альянсы эпохи холодной войны после 1990 года лежало стремление сдержать рост Китая. Возмущенные военным господством Соединенных Штатов, китайцы не раз открыто выражали свое негодование, когда американские военные корабли заходили в воды Китая, или когда американские самолеты вторгались в их воздушное пространство, или когда Соединенные Штаты отправили два своих авианосца через Тайваньский пролив в 1995 году, то есть в момент крайне напряженных отношений между Тайванем и Пекином. В недавнем прошлом, когда Соединенные Штаты укрепляли политические и военные связи со странами вдоль крупных торговых маршрутов региона и вдоль китайских границ (в частности с Индией и Вьетнамом), китайское руководство стало жаловаться на попытки взять страну в кольцо.
Сегодня Китай уже может не только жаловаться. В рамках своей всеобъемлющей кампании влияния Пекин вмешивается во внутреннюю политику других стран (к примеру, Австралии, Канады и Новой Зеландии), использует экономическое давление, чтобы наказать страны, которые, с его точки зрения, враждебны Китаю, и наращивает потенциал, необходимый для того, чтобы бросить вызов военному превосходству Соединенных Штатов в Азии. В эпоху, когда политическое, экономическое и военное господство Соединенных Штатов в этом регионе идет на убыль, предотвращение конфликта и сотрудничество с Пекином потребуют от Америки уважения к его ключевым интересам. У Соединенных Штатов и Китая много общих интересов, как в регионе, так и в мире. Они хотят добиться денуклеаризации Северной Кореи и стабильности на Корейском полуострове. Они занимают одинаковые позиции в таких вопросах, как изменение климата, терроризм, распространение ядерного оружия и так далее. Вашингтон и Пекин могут либо вместе двигаться вперед в решении этих проблем, либо поддерживать враждебность в отношениях. Они не могут делать и то, и другое одновременно.
Сегодня, когда эпоха безусловного превосходства Соединенных Штатов осталась в прошлом, американским лидерам необходимо спросить себя, чего они на самом деле могут добиться, не отравляя американо-китайские отношения. Конечно, Америка хочет, чтобы Китай стал более демократическим и уважал права своих граждан. Она также хочет, чтобы вопрос с Тайванем наконец решился и эта развивающаяся демократия обрела мир и автономию. Однако настойчивые попытки достичь этих целей поставят под угрозу ключевые интересы Коммунистической партии Китая. Это станет препятствием для двустороннего сотрудничества, поставит под угрозу отношения Соединенных Штатов с их партнерами в регионе (которые хотят сохранить стабильные отношения с Китаем) и увеличат риск войны.
В основе сделки с Пекином должны быть несколько ключевых моментов. Один из них — это будущее американских альянсов в регионе. Отношения Америки со странами Восточной Азии — это важный источник политической и военной мощи Соединенных Штатов, поэтому со стороны Вашингтона было бы неразумным жертвовать ими ради сближения с Китаем. Однако Америка вполне может воздержаться от того, чтобы добавлять к ним новых союзников или партнеров, особенно тех, кто находится у границ Китая. Налаживание подобных отношений будет означать, что Вашингтон игнорирует интересы и тревоги Пекина так же, как он игнорировал интересы Москвы, когда расширял НАТО в Прибалтике. И в Азии Соединенные Штаты будут действовать на нервы уже не слабеющей, а набирающей мощь державе.
В обмен на эти уступки Вашингтон может попросить Пекин уважать статус кво в Тайване, а также в других территориальных спорах. По соображениям защиты прав человека и по геополитическим причинам Соединенные Штаты не хотят, чтобы тайваньский вопрос решался силой, и они не хотят, чтобы какой-либо из споров вокруг островов и границ перерос в горячую войну. Если бы Пекин сначала согласился, а потом нарушил свои обязательства, Вашингтон мог бы применить силу (к примеру, чтобы защитить своих союзников) или тайно вешаться во внутреннюю политику Китая, соизмеряя свои ответные меры с масштабами нарушений со стороны Китая.
Вполне возможно, Китай пойдет на такую сделку. Китайское руководство постоянно делает акцент на необходимости избегать конфликта с Соединенными Штатами и утверждает, что оно радо присутствию Америки в регионе, если только США не пытаются сдерживать Китай. Пекин также понимает, что уход Соединенных Штатов, вероятнее всего, заставит Японию наращивать ее военную мощь и вести более агрессивную политику безопасности — а Китай предпочел бы этого избежать.
Разрядка напряженности в отношениях с Вашингтоном будет разумным шагом со стороны Пекина, потому что китайское руководство сталкивается с множеством внутренних проблем, таких как коррупция, ухудшение экологической ситуации и неэффективность системы государственной социальной поддержки. Но Китай — это развивающаяся держава, гордящаяся своими достижениями и исполненная ощущением своей праведности, внушаемым ей рассказами режима о прошлых национальных унижениях. Хотя у Китая есть веские причины согласиться на такую сделку, гарантий того, что он это сделает, нет.
Возвращение в нормальное русло
Вызовы превосходству Америки не ограничиваются вызовами со стороны ее сильных соперников. Сила Соединенных Штатов тает и изнутри. В Америке и некоторых странах-союзницах значительные доли населения утратили веру в либеральный проект, который долгое время служил основой западной внешней политики. Это разочарование отчасти является реакцией на двойное воздействие экономической глобализации и автоматизации, которые негативно сказались на занятости населения в развитых странах. Оно также находит отражение в росте антииммигрантских настроений, которые послужили одной из причин решения Соединенного Королевства выйти из Евросоюза, подъема шовинистических партий по всей Европе и избрания Дональда Трампа президентом США. В своей инаугурационной речи в 2017 году Трамп пожаловался на «истребление американцев», которое, по его словам, учинили бывшие президенты и самые разные чиновники, сидевшие за его спиной. По его словам, их политика «обогащала иностранную промышленность в ущерб американской промышленности» и приносила выгоду другим странам, в то время как собственные богатство, сила и уверенность Соединенных Штатов в своих силах слабели.
Политический акцент Трампа, его пренебрежительное отношение к союзникам Соединенных Штатов и противоречивая политика его администрации — в таких вопросах, как Сирия и Иран, к примеру, — приводят давних партнеров Америки в уныние. Сомнения в надежности Америки как военного союзника тоже нарастают. А союзники США в Азии и Европе, стремящиеся сохранить ценные экономические отношения с Китаем, начали возражать против более конфронтационного подхода Вашингтона к Пекину. Поскольку американских избирателей беспокоит бремя глобального лидерства и необходимости поддерживать альянсы, у Соединенных Штатов попросту нет того единодушия внутри страны и в отношениях с их союзниками, которое необходимо для ведения конфронтационной и дорогостоящей внешней политики.
Кто-то может сказать, что произошедшие изменения на самом деле не слишком значительны. В конце концов, по многим показателям (ВВП на душу населения, размеры военного бюджета, показатели инноваций в области экономики) Соединенные Штаты остаются настоящим геополитическим титаном. И многие надеются, что после недолгого увлечения безрассудным шовинизмом демократические народы по всему мир вновь предпочтут прежний, более безопасный порядок.
Но этот оптимизм ошибочен. По всему миру противники порядка во главе с США обнаружили, что они вполне могут противостоять влиянию Америки, даже если они существенно отстают от нее по силе. Стоит напомнить, что Советский Союз соперничал с Соединенными Штатами на протяжении более 40 лет, несмотря на то, что его ВВП никогда не превышал 40% от ВВП США. Китай уже давно преодолел этот порог. Крупные державы, соперничающие с Соединенными Штатами, обладают дополнительным преимуществом, поскольку они могут применять свои военные и политические ресурсы вблизи своих границ, тогда как Вашингтону приходится распределять свои ресурсы по всему миру, чтобы поддерживать свой текущий статус. Кроме того, движение противодействия либеральному порядку внутри Соединенных Штатов тоже вряд ли быстро сойдет на нет. Даже если избиратели решат отвергнуть самых экстремально настроенных и некомпетентных носителей стандартов популизма, источники их недовольства никуда не исчезнут, и обязательно появятся более эффективные лидеры, которые смогут дать выход этому недовольству.
В совокупности все эти факторы не оставляют Соединенным Штатам иного выбора, кроме как адаптироваться. В течение примерно 25 лет не имевшая себе равных мощь Соединенных Штатов позволяла этой стране не обращать внимания на геополитические процессы. Дух того времени сумел точно передать один высокопоставленный советник в администрации Джорджа Буша-младшего, когда в 2004 году в разговоре с писателем Роном Саскиндом (Ron Suskind) он позволил себе насмешку в адрес «сообщества любителей фактов» за их трезвый анализ плюсов и минусов. «Теперь мир больше так не работает, — сказал тот чиновник. — Теперь мы империя, и, когда мы действуем, мы создаем свою собственную реальность».
Поскольку ни одна другая страна не обладала достаточной мощью, чтобы эффективно противостоять Соединенным Штатам, американское руководство считало себя вправе перестраивать реальность, игнорируя возражения тех, кому не нравился его глобальный либеральный проект. Ученые будут спорить по поводу разумности такого подхода: одни будут утверждать, что в целом американский проект либеральной гегемонии достиг множества из поставленных целей, а другие будут настаивать, что страна безрассудно растратила свои ресурсы и сама приблизила момент возвращения в многополярному миру. Каким бы ни был их вердикт, уже сейчас очевидно, что геополитические каникулы Соединенных Штатов подошли к концу и что в их курс необходимо внести серьезные коррективы.
Некоторым такие перемены могут показаться травматичным опытом, однако в действительности это станет возвращением в нормальное русло. Практически для всех стран на протяжении всей истории суть внешней политики сводилась к тому, чтобы реализовывать ключевые национальные интересы в мире, где существует множество ограничений и соперничающих сил. Именно таким было мировоззрение американских лидеров в период холодной войны, когда они решили активно соперничать с Советским Союзом по всему миру, но при этом уважительно относиться к его ключевым интересам у его границ. В то время ястребы критиковали политику сдерживания, называя ее слишком доброжелательной и даже аморальной. Теперь же американцы с глубоким уважением относятся к стратегии сдерживания, считая ее вершиной мастерства управления государством.
Если Соединенные Штаты хотят избежать войны и сотрудничать с сильными державами в решении общих проблем, их лидерам необходимо отказаться от убежденности в превосходстве Америки и совместить их весьма похвальные амбиции и креативность с прагматизмом, обязательным в эпоху соперничества крупных держав. Вопрос сейчас заключается не в том, чего хотят достичь Соединенные Штаты. Он заключается в том, чего Соединенные Штаты могут достичь так, чтобы все более раздробленная коалиция их союзников поддержала Америку, а ее противники смогли с этим смириться.
