Российский президент обсуждает с известными личностями, как перестроить государство. Валерий Соловей рассказывает о великом тактике и его политике по отношению к ЕС.
Клаус-Хельге Донат: Господин Соловей, после обращения президента Владимира Путина к Федеральному собранию прошел почти месяц. В четверг он вместе со звездами спорта и искусства обсудил в Москве, каким должно быть переустройство государства.
Валерий Соловей: Ничего конкретного о конституционных изменениях пока не известно. Давно говорят об изменениях, касающихся новой роли Путина после окончания его президентского срока в 2024 году. Однако удивляет спешка и то, что это случилось именно сейчас. Но понятно, что они должны подготовить страну к тому, что условия изменятся.
— Какие условия?
— Президент гипотетически может заболеть и утратить способность вести дела. Или на первый план могут выйти другие политические силы. В настоящий момент не оппозиция ставит под сомнение политическое устройство. Правящие силы сами сотрясают фундамент. Это может произойти в разных местах, например, при взаимодействии между центром и регионами. Вмешиваться в функционирующую систему рискованно, это ее дестабилизирует.
— До сих пор глава Кремля считался тактиком.
— Путину всегда надо скрупулезно готовить все самому. Импровизация допустима только тогда, когда требуется. И он мастер перестановок. Никто не знает, что он намерен сделать. Если ему предлагают шесть кандидатов на тот или иной пост, он выбирает седьмого.
— Гарантирует ли расширение президентских полномочий, что Путин останется у власти? Это стало бы возвращением к политической практике СССР.
— Для Владимира Путина и его приближенных СССР все еще жив. Распад Советского Союза в 1991 году в его глазах стал результатом заговора США. С тех пор они думают о мести и мечтают, чтобы СССР возродился, по крайней мере в форме слияния с Белоруссией и Украиной.
— Пока Москва избегает открытых конфликтов и не идет на непредсказуемые риски. В том числе потому, что имущество правящих элит в основном находится за рубежом.
— Но они надеются снова заполучить геополитическое влияние, в первую очередь в Восточной Европе. Некоторые страны ЕС действительно соблюдают дистанцию с Брюсселем, прежде всего Венгрия, но также отчасти и Кипр, Греция, Чехия, Болгария. Постепенно и в России сформировалось убеждение, что канцлер Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон не смогут долго поддерживать санкции. Италия уже давно от них отстранилась.
— Италия часто выступает в роли виновника диссонанса. Сальвини — частый гость в Кремле.
— Москва же не хочет создавать ни новый блок, ни идеологический союз, даже если поддерживает многие правые популистские партии в Европе, в том числе и «Альтернативу для Германии». Однажды, если будет необходимо, они создадут ревизионистскую коалицию против ЕС. Но Кремлю уже будет достаточно, если отдельные государства снова начнут говорить сами за себя. Политический суверенитет на уровне национального государства. Против общего рынка Россия, напротив, не выступает.
— Чем Путин отличается от камарильи спецслужб?
— Путин считает себя инструментом бога, в Кремле царит мистически-мессианский взгляд на мир, заточенный в досовременные категории. Путин среди коллег еще самый умный и морально гибкий. Совсем все мрачно в окружении Николая Патрушева, бывшего председателя Совета безопасности и главы ФСБ. Здесь проявляются профессиональные деформации.
— Что означает для вас российская внешняя политика?
— Россия очень хорошо разбирается в угрозах и том, как вселять страх. Сила расценивается как политическое средство. Других ресурсов нет, производительность экономики скромная. Однако у Москвы — лучшие солдаты в Европе. Они подготовлены к войне, но им больше не нужны танки. Россия делает ставку на гибридную войну. Что произойдет, например, после атаки на европейский Центробанк?
— Почему у ЕС и России такие разные политические цели?
— Здесь сталкиваются различные эпохи. Москва живет в XIX веке, пусть даже на высшем техническом уровне. Мы долгое время не хотели обращать внимания на эти различия.
