Недавнее заявление лидера фракции «Слуга народа» Давида Арахамии вызвало возмущение и шквал критики в украинском обществе. Он высказался о возможности подачи воды в Крым в обмен на освобождение Донбасса. Позже политик принес извинения за свои слова и сказал, что они были вырваны из контекста. А в команде президента заверили, что позиция Арахамии — лишь его личное мнение. Однако заявление человека, возглавляющего фракцию власти, вызывает настороженность, даже если оно сугубо личное.
«Украинская правда» собрала основные факты, касающиеся воды в Крыму как до, так и после оккупации Россией полуострова. Для сравнения статистических данных мы использовали подсчеты украинской власти и крымских оккупационных ведомств и поговорили о «водном вопросе» с теми, кто есть или был непосредственно к нему причастен.
Александр Лиев, экс-глава комитета Крыма по водохозяйственному строительству и орошаемому земледелию, эксминистр курортов и туризма АРК.
Андрей Сенченко, бывший вице-премьер Крыма, временно исполнявший обязанности заместителя главы администрации президента в 2014 году, занимался приостановкой поставок воды в Крым.
Антон Кориневич, постоянный представитель президента в автономной республике Крым.
Водоснабжение — ответственность государства-оккупанта
Как аргумент в пользу восстановления водоснабжения Крыма часто звучит то, что пользоваться водой в любом случае будут украинские граждане. Мол, государство должно заботиться о них. Но международное гуманитарное право, защищающее гражданское население во время войны, обязывает оккупантов обеспечивать потребности людей.
Антон Кориневич уверяет, что права украинских граждан очень важны для его ведомства, но в то же время Женевская конвенция четко определяет, кто должен об этих правах заботиться: «Российская Федерация как государство-оккупант получает обязательство содержать территорию. Мы Российскую Федерацию в Крым не звали».
85% воды Крыма обеспечивала материковая Украина
До оккупации большую часть воды полуостров получал с материка — в среднем около 85%. В частности, в 2013 году Крым в общем получил из разных источников 1,55 миллиарда кубометров воды. За счет своих собственных ресурсов полуостров обеспечивал лишь 13% своих потребностей, остальной объем шел из Днепра.
Ежегодно весной днепровскую воду пропускали специальным Северо-Крымским каналом. Он является самым длинным в Европе, простирается на более чем 400 километров и берет воду из Каховского водохранилища. Канал построили в несколько очередей еще в 60-80 годах прошлого столетия. С тех пор он стал главной артерией полуострова, обеспечивая потребности в орошении сельскохозяйственных культур и водоснабжение более полусотни населенных пунктов. За поставку воды Крым платил 0,6 копейки за кубометр. На момент оккупации местная власть имела долг перед Госводагентством Украины за 2013 год и затягивала с его оплатой. При этом в марте 2014 года с материка снова начали подавать воду.
В мае вблизи Каланчака Украина возвела временную дамбу, перекрывшую русло для полуострова. Два года спустя ее заменили на капитальное сооружение. Сейчас, как и до оккупации, в Крыму используют двадцать три водохранилища. Из них в пятнадцати — собирают крымские воды, остальные восемь ранее наполнялись по каналу с материка, а теперь — скважинами или реками. Сами оккупанты признают, что сейчас в хранилищах хранится лишь треть запасов. Большинство хранилищ расположены в юго-восточном Крыму, а запад, центр и север обеспечиваются преимущественно подземными источниками.
72% воды из канала направлялась аграриям, а это рис, соя, зерно, молоко и мясо
Последние десять лет, предшествующие оккупации, из Северо-Крымского канала полуостров получал в среднем 1,2-1,4 миллиарда кубометров воды ежегодно. Однако не вся эта вода доходила к конечному потребителю, почти половина терялась во время транспортировки и распределения. Влага испарялась и уходила в землю. Называть это потерями несправедливо — вода, которая попадала в почву, подпитывала подземные артерии. В комплексе все это создавало единую экосистему. Около 70% всей материковой воды шло на нужды аграриев.
Больше всего воды требовалось для выращивания риса на севере полуострова. До 2013 года рисовые поля здесь занимали около 35 тысяч гектаров. Крым был крупнейшим производителем риса на Украине. Для сравнения, площадь рисовых чеков (заливных полей) Херсонской области составляет лишь около восьми тысяч гектаров. «Важно, что на строительство рисовых полей с огромной и сложной ирригационной системой ушли десятки лет», — объясняет Александр Лиев.
Вторую позицию по потреблению воды занимало выращивание сои. Это также влаголюбивое растение. На третьем месте — производство зерна, которое нуждалось в поливе в засушливые сезоны. Обезвоживание также повлияет на рост в Крыму кормовых растений, таких как люцерна.
После того, как был перекрыт канал, их площади уменьшились в разы, и как следствие уменьшилось количество скота, а, значит, мяса и молока и поэтому переработка молокопродуктов сходит на нет. Цена на них растет, а качество ухудшается, потому что логистически сложно и дорого завозить молочные продукты из России.
В 40 раз уменьшились объемы воды для орошения
В степных районах Крыма орошение стало частью жизнедеятельности людей, а сельское хозяйство — основной работой. Аграрная сфера начала быстро развиваться именно после запуска Северо-Крымского канала. После оккупации объемы воды, идущие на орошение земель, катастрофически уменьшились: с 520,7 миллионов кубометров в 2013 году до 13 миллионов — в 2015 году. По состоянию на 2013 год площадь крымских орошаемых земель составляла примерно 140 тысяч гектаров, а в 2015 году она сократилось до 11 тысяч гектаров.
Остановка водоснабжения повлияла на демографическую ситуацию. Люди начали выезжать из степных районов. «Я постоянно общаюсь с жителями Крыма, занимаюсь мониторингом ситуации. За последние пять лет стоимость жилья в степных районах упала до 1,5-2 тысячи долларов за дом. В основном там остались женщины старше 70 лет. Раньше эти районы были густонаселенными, но сейчас нет смысла там жить», — описывает ситуацию Лиев.
Отсутствие «питания» с материка обвалило объемы сельского хозяйства, вызвало ухудшение качества земли. До запуска Северо-Крымского канала грунт в степном Крыму был неплодородным. «За пятьдесят лет орошения полуостров получил новый слой земли. Однако последние пять лет эта почва, не имея достаточного увлажнения, не используется. Она деградирует и возвращается к тому состоянию, в котором пребывала до времен орошения Крыма, к полупустыне», — констатирует Лиев.
Вода плохого качества
Около 10% воды из Северо-Крымского канала использовалась на полуострове для питьевых нужд. Все остальное в основном покрывала артезианская вода и вода местных рек. Как объясняет Лиев, перекрытие канала несущественно повлияло на объем питьевой воды, но оно изменило ее качество к худшему: «За годы существования канала экосистема Крыма не только восприняла его, но и встроила в себя. В рисовых полях, водохранилищах и даже в самом канале вода фильтруется, то есть уходит в землю. Таким образом подпитываются подземные воды, и это давало хороший результат. Такого дебита было достаточно, чтобы не засаливать питьевую воду, она была отличного качества. Сейчас фильтрация отсутствует и качество воды ухудшается».
Население получает столько же воды, как и до оккупации
Количество воды, идущей на хозяйственно-питьевые нужды населения, было ежегодно разное. Эта цифра колебалась как до, так и после оккупации. С 2011 года она достигала 101-105 миллионов кубометров в год, то есть около 52-54 кубометра на человека. Остановка украинской «артерии» не обрекла крымчан на смерть от жажды. Объемы хозяйственно-питьевой воды заметно уменьшились в 2014 году. Однако уже в следующем году вновь сравнялись с до оккупационным периодом.
Крым имеет собственную воду
На полуострове никогда максимально не использовались свои собственные водные ресурсы. Украина не уделяла этому особого внимания из-за экономической нецелесообразности, канал с материка обходился дешевле.
Оккупанты не знали, как восполнить этот ресурс — идея перебрасывать воду из России быстро оказалась несбыточной, и от нее отказались. Однако ежегодно оккупанты используют из подземных и наземных источников значительно меньше воды, чем может дать полуостров.
Например, в отчете оккупантов за 2017 год значится, что на весь Крым, учитывая промышленность, сельское хозяйство и другие сферы, было израсходовано лишь 261,67 миллиона кубических метров воды. Тогда как тамошние подземные запасы, разведанные и оцененные еще украинской властью, в полтора раза больше и составляют 437 миллионов кубометров в год.
Андрей Сенченко убежден — дело в нерациональности и «варварских методах» россиян: «Для того, чтобы получить 500 миллионов кубических метров воды, надо по всему Крыму скважины пробурить, с учетом того, какой объем имеют подземные водные потоки. А они поступают так: проводят разведку, там, где потоков относительно много, начинают бешеными темпами брать воду, и поэтому возникает засоление почвы. И тогда они уже не могут эти 500 миллионов получить».
Фирташ и Ко. Промышленность в приоритете
Если до оккупации Крым использовал наибольшие объемы водных ресурсов на нужды сельского хозяйства, то после вторжения России аграриев потеснила промышленность. В 2013 году на ее цели приходилось около 12% всей воды, а уже в 2015 — 50%.
Причина такого стремительного увеличения не в росте потребления, а в том, что оккупанты не стали жертвовать промышленностью. То есть сельское хозяйство лишили многолетней нормы потребления, а предприятия продолжили получать необходимую воду.
Крупнейшими потребителями воды в Крыму, еще с до оккупационных времен, были Крымский содовый завод и Титановые инвестиции, входившие в группу олигарха Дмитрия Фирташа. После 2014 года заводы, перерегистрировавшись по российским законам, продолжили работу на полуострове.
Развитие системы водоснабжения стоит оккупантам сотни миллионов долларов
После оккупации в Крыму утвердили «План первоочередных мероприятий», направленных на обеспечение основных потребностей населения. Там были предусмотрены экстренные меры: преимущественно ремонты и реконструкция водоводов, водозаборов, переброска стоков в дефицитные районы, бурение скважин.
На выполнение этого плана было предусмотрено 2,6 миллиарда рублей в 2014 году и 187 миллионов рублей в 2015 году. Вместе это составляет около 77,7 миллиона долларов. Для сравнения, общие расходы республики в 2014 году составили 657,2 миллиона долларов.
Позднее оккупанты начали развивать систему водоснабжения восточного Крыма, в частности трех водозаборов из артезианских скважин: Нежинского, Просторненского и Новогригорьевского.
Только в 2014 году на эти работы выделили 16,1 миллиона долларов. Построенные водозаборы предполагается совместить с опустошенным Северо-Крымским каналом. Это присоединение до сих пор продолжается, с момента начала работ его стоимость оценивали примерно в 322 миллиона долларов.
Примерно такой же порядок сумм оккупационная власть рассчитывает вложить еще в одни проект — реконструкцию Межгорного водохранилища.
Северо-Крымский канал старый и изношенный
Он сооружался более 60-ти лет назад и уже ощутимо износился. Лиев по собственному опыту работы рассказывает: «На водонасосных станциях установлены двигатели семидесятых годов. Это очень старое оборудование, которое эксплуатировалось много лет».
Лишь треть канала была обустроена бетонным руслом, остальные две трети пути вода проходила по земляным. Частично в нем была уложена специальная защитная пленка, которая отслужила уже более полувека.
«Когда будем возвращать Крым, бесспорно туда вернется днепровская вода. Но надо понимать, что восстанавливать водоснабжение Крыма по технологии шестидесяти летней давности — это абсурд», — говорит Андрей Сенченко. Он предлагает следующий вариант — в русло канала проложить полиэтиленовые трубы большого диаметра, которые обезопасят воду от испарений. А там, где вода используется для нужд сельского хозяйства, надо строить системы капельного орошения: «Это в разы уменьшит расходы аграриев. Я по памяти могу сказать, что до войны на сезон где-то 700 миллионов гривен только на электроэнергию затрачивалось, то есть это примерно 100 миллионов долларов».
40 тысяч гектаров земли Херсонской области все еще орошаются крымским каналом
Воду из Северо-Крымского канала получал не только Крым, но и Херсонская область. Для того, чтобы не обезвоживать ее, поток не стали перекрывать полностью. «Первый вариант предусматривал перекрытие воды на главном сооружении в Каховке, — объясняет Андрей Сенченко. — Именно в таком варианте возникли бы проблемы на Херсонщине, в первую очередь у аграриев».
Другой способ — на шестьдесят сантиметров снизить уровень воды в магистрали, чтобы насосная станция в Джанкое уже не могла качать ее оккупантам. Но и это не спасло бы Херсонскую область — один из двух отводных каналов тоже не доставал бы до воды. В конце концов, остановились на плотине рядом с административной границей. Средства на нее, а это около 1 миллион 200 тысяч гривен, собрали местные аграрии.
«Строительство» тоже проходило в ручную: полипропиленовые мешки для сыпучих материалов наполняли смесью глины и песка. Ряды таких «кирпичиков» укладывали пирамидой поперек русла.
Кроме того, Сенченко вспоминает, было опасение, что русские могут осуществить вторжение, снос плотины или захват главного здания канала в Каховке. Тогда их решили обмануть. Возле стройки повесили табличку «Узел учета поставки воды»: «Оккупационные СМИ обнародовали фото этой таблички, начались комментарии, что „хохлы собираются нам втридорога продавать воду, но нам свобода дороже". И дискуссия пошла на тему, сколько вода будет стоить. На самом деле, это никакой не узел учета подачи воды, потому что это была глухая плотина. Этим мы их обыграли. И пока мы строили, пришли в себя европейцы, началось международное давление на Россию, и уже пойти на такой прорыв русские не могли».
Вода для военных баз
С момента захвата Крыма оккупанты наращивают там свое военное присутствие. В России это называют «усиление состава войск». Соглашение по Черноморскому флоту позволяло россиянам размещать в Крыму до 25 тысяч своих военных, при этом ежегодно сообщая о планах по количеству военнослужащих. Игорь Тенюх, исполняющий обязанности министра обороны Украины в момент атаки России на Крым, рассказывал, что в 2014 году российских военных было около 12,5 тысяч.
Но в первые дни агрессии СНБО сообщали о несанкционированном увеличение россиян-военнослужащих на 6 тысяч человек. Еще в течение нескольких недель, по словам Тенюха, численность выросла до 22 тысяч. В 2019 году эта цифра, по данным украинского МИД, составила около 31,5 тысячи личного состава.
Согласно нормам российского Минобороны, в зависимости от погоды, для такого количества служащих необходимо около 2,6 миллиона кубометров воды в год. Кроме личного состава надо учитывать членов семей военнослужащих и сотни единиц дополнительной техники. Для ее обслуживания или, например, для подготовки системы охлаждения двигателей также используется вода.
Пустить воду = отдать Крым
Общая длина Северо-Крымского канала около 400 километров, треть которого проходит по материковой Украине, а две трети — по территории Крыма. Сооружение имеет сложное инженерное строение, несколько уровней подъема воды. Лиев рассказывает, что систему нельзя запустить, просто открутив вентиль: «Я дважды участвовал в заполнении канала. Работа по его запуску длится несколько недель, специалисты следят за процессом круглосуточно».
То есть, чтобы пустить воду в Крым, нужно не просто политическое решение Украины, а постоянная коммуникация и слаженная работа с оккупантами. Фактически, это признание легитимности власти захватчиков на полуострове. Сейчас агрессор несет экономические убытки, тратя сотни миллионов долларов на развитие системы водоснабжения. И это хотя и частичное, но все же наказание за аннексию полуострова.
«Задача оккупанта — нанести наибольший вред Украине и при этом понести минимальные затраты, —приводит Сенченко аргументы в пользу того, почему канал на полуостров должен быть перекрыт. — Восстановление водоснабжения в Крым — это помощь врагу по уменьшению его затрат для получения победы над Украиной».
Он настаивает, что запуск воды в Крым означает потерю полуострова. «Как только мы восстановим водоснабжение, с нами в мире уже никто не будет обсуждать оккупацию», — убежден Сенченко. В такой ситуации украинская власть наоборот должна прилагать максимум усилий, чтобы агрессору дорого обошелся захват части территории Украины и нарушение всех международных норм.
Антон Кориневич, чье ведомство профильно занимается крымскими вопросами, обращает внимание на то, что в украинской воде заинтересованы не только сами крымчане: «Существует много исследований, которые говорят о том, что воды для нужд гражданского населения, собственно, простых людей, в Крыму хватает. Очевидно, мы говорим о том, что вода нужна для военных, в также для других целей, в том числе для промышленности».
В представительстве президента называют свою позицию по «водному вопросу» четкой и неизменной: «Вода в Крым не должна подаваться до тех пор, пока он не будет деоккупирован». Кориневич уверен, что украинские граждане в Крыму эту позицию понимают, как и то, что ныне за их потребности ответственна Россия.
