На первый взгляд в ценовой войне на нефтяном рынке, которая потрясла глобальную экономику, противниками стали Россия и Саудовская Аравия, занимающие третью и вторую строчки в списке крупнейших производителей нефти в мире соответственно. Однако не стоит заблуждаться: в конечном итоге проигравшей стороной — и, вероятно, запланированной целью — являются Соединенные Штаты, которые занимают первое место в списке крупнейших производителей нефти в мире. После нескольких лет недовольства по поводу того, что Россия уступает свою долю на нефтяном рынке процветающей американской сланцевой индустрии, а также по поводу санкций, которые Вашингтон ввел против нефтяной индустрии России в ответ на неподобающее поведение Москвы на международной арене, президент Владимир Путин решил нанести ответный удар в форме ничем не контролируемой добычи, которая угрожает обанкротить множество американских компаний.
Предысторией этого шага Путина служит снижение уровня мирового потребления, которое превратилось в откровенный спад на фоне стремительного распространения коронавируса. Будучи фактическим лидером Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), Саудовская Аравия пыталась убедить Путина в очередной раз уменьшить объемы добычи вместе с другими производителями нефти, чтобы поддержать мировые цены. Когда Путин отказался, кронпринц Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман заявил, что в обозримом будущем его страна будет добывать нефть на максимальных оборотах. Пока Москва не поддается давлению — отчасти потому, что Россия способна сбалансировать свой бюджет при гораздо более низкой цене на нефть, нежели Саудовская Аравия, а отчасти потому, что Путин почувствовал возможность поквитаться с Соединенными Штатами. Такие партнеры России, как Венесуэла и Иран, которые уже страдают от политических беспорядков и вспышки коронавируса соответственно, в результате тоже, вероятнее всего, понесут политически дестабилизирующие потери, однако они не входят в число основных приоритетов Москвы.
Первой реакцией президента Трампа на происходящее стала радость по поводу снижения цен на топливо, что в действительности равносильно уменьшению налога для американских потребителей. Проблема заключается в том, что то, что Соединенные Штаты приобретут в смысле покупательной способности населения, они тут же потеряют в силу нестабильности финансовой системы, потому что проблемы нефтяного сектора сразу же скажутся на кредиторах и акционерах на Уолл-Стрит. Кроме того, это может обернуться крайне негативным воздействием на климат, поскольку объемы выбросов парниковых газов увеличиваются вместе с ростом потребления более дешевой нефти — и снижаются, когда объемы добычи на американских нефтяных месторождениях падают. Поскольку в обозримом будущем Соединенные Штаты останутся одновременно одним из крупнейших производителей и потребителей нефти, они находятся по обе стороны важнейшего компромисса, как в экономическом смысле, так и в смысле защиты окружающей среды. Введение налога на уголь может позволить нам контролировать климатические риски вне зависимости от того, что будет с рынками.
В геополитическом смысле Трампу следует усвоить урок о том, что президент России — не друг Соединенным Штатам, ни фактически, ни потенциально, что он, скорее, деспот, готовый вести жесткую игру в ущерб ключевым интересам своей страны. Кронпринц Саудовской Аравии тоже показал себя ненадежным игроком на международной арене, поставив под угрозу американскую экономику ради своей выгоды, несмотря на всю ту военную помощь и словесную поддержку, которую администрация Трампа оказывала его жестокому режиму. В тот момент, когда весь мир должен объединиться перед лицом глобальной угрозы здоровью людей, эти два лидера пытаются дестабилизировать его ради достижения своих эгоистичных целей.
