У украинцев нет никакого кризиса идентичности. Российская аннексия Крыма и длительная вооруженная агрессия на востоке Украины поставили украинцев перед выбором: встать на защиту своей родины или согласиться на «русский мир». Украинцы в основном выбрали первое. Никто не скажет, что «моя хата с краю» во времена внешней вооруженной агрессии и кровопролития, когда три четверти украинцев убеждены, что Украина и Россия находятся в состоянии войны.
Результаты опросов общественного мнения на Украине с 2014 года указывают на пять важных тенденций.
Во-первых, рост патриотизма по всей стране. Особенно заметно это стало в 2014 — 2015 годах с появлением добровольческих батальонов, волонтерского движения и «киборгов». Об этом свидетельствуют и результаты опросов общественного мнения, согласно которым украинцы безоговорочно поддерживают территориальную целостность страны и готовы противостоять российской военной агрессии.
Во-вторых, сужение «востока» Украины от восьми областей до двух — Донецкой и Луганской. Днепропетровская область стала форпостом украинского сопротивления российской агрессии и защиты восточной границы Украины. Среди военных именно выходцы из Днепропетровской области понесли наибольшие потери в войне.
В-третьих, резкое сокращение количества граждан Украины, которые считают себя «этническими русскими» с 22% в 1989 году и 17% в 2001 году до 6% сейчас. Среди украинцев моложе 30 лет только 2% называют себя «этническими русскими». Украина — не многоэтническое государство! Несмотря на то, что 92% граждан Украины называют себя этническими украинцами, Украина является четвертым государством в Европе по уровню национальной гомогенности — после Италии, Португалии и Польши.
В-четвертых, успешное проведение декоммунизации и получение автокефалии православной церкви позволили Украине покинуть «русский мир» и интегрироваться в европейский исторический процесс и европейскую идентичность.
В конце концов, за последние годы уровень поддержки евразийского интеграционного вектора стремительно упал — с 30 — 40% до менее 10%. Приверженность к членству в ЕС и НАТО сейчас находится на рекордно высоком уровне. Среди тех, кто принял бы участие в референдуме по присоединению к НАТО, 69% поддержали бы этот шаг — а это втрое больше, чем было до 2014 года.
Однако, несмотря на такие тектонические изменения, которые произошли с украинцами после 2014 года, президент государства Владимир Зеленский так и остался в прошлом.
Зеленский ни разу не посетил линию фронта как волонтер. В его сериале «Слуга народа», который транслировали на телеканале «1+1» с октября 2015 года по май 2019 года, не было и упоминания о Владимире Путине, Крыме или войне в Донбассе. Родной город Зеленского — Кривой Рог — оказал наибольшее сопротивление декоммунизации среди всех городов Днепропетровской области, пропустив законодательно определенные сроки для изменения топографических названий. В итоге для исправления ситуации пришлось вмешаться Днепропетровской областной раде.
В дополнение к основательным изменениям украинской идентичности Зеленский страдает от эффекта Даннинга-Крюгера в своем отношении к Петру Порошенко. Зеленский убежден, что он лучше предыдущей политической элиты, на смену которой он пришел. Однако Порошенко воплощает все то, каким Зеленский никогда не станет. Порошенко разглядел настоящую натуру Путина — кагэбиста, мафиози и российского шовиниста — и сумел противостоять ему. Зеленский наоборот видит в глазах Путина только миротворца.
Зеленский со своей стороны пытается любой ценой добиться мира с Россией, чтобы доказать, что он лучше Порошенко. Леонид Кучма вел себя подобным образом в 1994 году, когда заявлял, что быстро улучшит отношения с Россией — в отличие от своего «националистического» предшественника Леонида Кравчука, которому этого не удалось. Однако Кучма скоро понял, что непримиримость России делает эту миссию невыполнимой. Вследствие этого, а также по совету своего советника по вопросам национальной безопасности Владимира Горбулина, Кучма развернулся на Запад в сторону НАТО и США.
В обоих случаях — у Ельцина и Путина — ключевая проблема остается идентичной, а именно отказ России признавать суверенитет и территориальную целостность Украины, а также украинцев как отдельную от русских нацию с правом самостоятельно выбирать собственный геополитический вектор. Кучма со временем это осознал, а Зеленский до сих пор не смог.
Национализм Путина — это белогвардейцы, где украинцы являются ветвью «российской нации», а украинский «сепаратизм» был создан польскими, австрийскими и другими заговорами. А Украина — это искусственная конструкция, составленная из Новороссии или Причерноморья, где живут только «русские», Малороссии и «русофобской» Западной Украины. Американцы и западноукраинские «фашисты» препятствуют Новороссии и Малороссии присоединиться к русскому миру.
Через двадцать пять лет после первого избрания Кучмы Зеленский, будучи выходцем из той же Днепропетровской области, должен был оказаться значительно мудрее в отношении России, однако этого не произошло. Война вызывает у Зеленского дискомфорт, и он стремится вернуться в счастливые времена до 2014 года, когда у Украины и России существовали «братские» отношения.
Об этом свидетельствует хотя бы трехчасовой визит Зеленского в Днепр во время президентской кампании, который он решил посвятить занятиям в тренажерном зале в днепровском отеле, отказавшись посетить музей АТО. В течение двух последующих визитов в Днепр уже в статусе президента, Зеленский так и не побывал в единственном на Украине музее, посвященном российско-украинской войне.
Зеленский живет в воображаемом мире. После такого количества кровопролитий, разрушений, преступлений против прав человека и вынужденного переселения двух миллионов украинцев вернуться в прошлый период неоправданно идеализированных российско-украинских отношений до 2014 года просто невозможно.
Зеленский не способен критиковать Россию или Путина (продолжая свою роль в «Слуге народа») поэтому в атаках восемнадцатого февраля в Луганской области обвинил в провокации «другую сторону». Целый ряд противоречивых утверждений относительно планов достижения мира от представителей его команды свидетельствует, что Зеленскому не хватает понимания истинных причин войны. Все его планы просто не принимают во внимание непреодолимое желание Путина вернуть Новороссию и Малороссию в русский мир.
Нарциссизм и высокомерие Зеленского, его пренебрежительное отношение к Порошенко, вызванное эффектом Даннинга-Крюгера, и комплекс «братских» отношений с Россией — вот три причины, почему он до сих пор не может понять, насколько сильно украинцы изменились после 2014 года. Это еще больше сбивает с толку, ведь его родная Днепропетровская область продолжает служить форпостом в противостоянии российской агрессии.
Украинцы очень существенно изменились за последние годы, однако это не касается Зеленского. Украинский поезд уже давно покинул станцию — без Зеленского и его команды.
