По мнению московских сторонников жесткого курса, сланцевый бум, превративший США в ведущего нефтяного экспортера, также способствует росту воинственности Вашингтона. В начале марта низкие цены стали долгожданным способом, позволяющим столкнуть американских производителей в пропасть. Накопленные российским государством средства и низкая себестоимость нефтедобычи позволяли России пойти на определенные жертвы. Но это было тогда. Сейчас же расширяющаяся эпидемия коронавируса вынудила страну перейти на режим самоизоляции, который продлится до конца апреля, а также нанесла беспрецедентный удар по спросу на нефть. Это двойной удар по президенту Владимиру Путину, который видит, как снижаются его рейтинги, но готовится продлить свой президентский срок. Сейчас нужна договоренность с другими нефтедобывающими странами о сокращении добычи, чтобы ослабить удар от падения цен, остановить дальнейшее снижение экономического роста и популярности президента. Другой вопрос — удастся ли добиться этого на кремлевских условиях. Безусловно, Россия сегодня лучше защищена, чем в прошлом, отчасти благодаря финансовому буферу, созданному по причине американских санкций. Подобно Саудовской Аравии, с которой Москва вступила в противостояние, наращивая добычу, она воспользовалась в свое время высокими нефтяными ценами, чтобы сократить объем внешнего долга. Финансовое благоразумие помогло создать профицит бюджета и увеличить валютные резервы. Корпоративный долг в иностранной валюте сократился. Страна стала обеспечивать себя продовольствием.
Однако в этом году нефтяные цены упали наполовину. Марка Брент стоит 34 доллара за баррель, а западнотехасская средняя и Юралс, которую Россия поставляет на экспорт, упали в цене ниже 30 долларов. Это мрачная новость для Москвы, причем не только из-за того, что российский бюджет верстается в расчете на 40 долларов за баррель, но и потому что Путин начал этот год с обещаний о значительном увеличении социальных расходов. Но бюджет можно скорректировать и при цене 20 долларов, что уже делается. И Россия по-прежнему может брать в долг.
Но при нынешних ценах размер прибыли у российских нефтедобывающих компаний существенно снижается. Им нефть обходится менее чем в 20 долларов за баррель, и это включая капитальные затраты, добычу и транспортировку. Кроме того, они также выгадывают от снижения курса рубля и от гибких налогов. Проблемы возникают не только у государственного бюджета. Уменьшатся объемы энергетических инвестиций, вырастет безработица, снизится потребление. В сочетании с карантином для граждан перспективы у экономики довольно неприглядные. Общенациональная самоизоляция может обойтись стране в 1,5-2% ВВП, согласно данным Банка России. В прошлом месяце правительство подготовило худший сценарий, в соответствии с которым сокращение экономики составит целых 10%. Это настоящая трагедия для страны, где и без того отмечается снижение реальных доходов.
Логика давления на сланцевые компании никуда не исчезла, как и влияние драчливого босса государственной нефтяной компании «Роснефть» Игоря Сечина. Он наверняка еще больше прибавил в весе после январской смены правительства. Поскольку общемировой объем спроса какое-то время будет составлять менее 100 миллионов баррелей в день, России нужна более весомая доля из того, что осталось. Но при таком спросе и ценах стране вряд ли удастся реализовать свои самые амбициозные проекты, скажем, в баженовской свите, где находятся самые большие в мире запасы нефти.
И в этот момент Россия столкнулась с новым непредсказуемым фактором — коронавирусом. Он нанес прямой экономический удар, но важно не только это. Первоначально Путин реагировал на эпидемию недостаточно решительно, а страна не выделяла значительных финансовых средств, что негативно отразилось на его рейтингах, в отличие от американского президента Дональда Трампа и других политических лидеров.
Найджел Гулд-Дэвис (Nigel Gould-Davies) из Международного института стратегических исследований полагает, что Путин рискует повторить историю с «Курском» двадцатилетней давности. Тогда его безынициативность как руководителя во время трагедии с подводной лодкой вызвала острую критику. Вирус не угрожает его планам внести изменения в конституцию, чтобы остаться у власти. Но ему будет намного труднее стать «отцом нации», на что он рассчитывает, особенно если даст сбой слабо финансируемая российская система здравоохранения.
Сделка об ограничении добычи даже сегодня не решит проблему нефтяных цен, потому что у нас сейчас самый большой избыток предложения за всю историю. России будет трудно сократить добычу, даже если она захочет. Главный экономист трейдерской фирмы «Трафигура» (Trafigura) Саад Рахим (Saad Rahim) полагает, что Москва согласится сократить добычу самое большее на 500 000 — 1 000 000 баррелей в день, поскольку у нее много старых месторождений со снижающимися объемами извлечения нефти, и более серьезные сокращения приведут к росту потерь и к долгосрочному ущербу для нефтяных залежей. А фонд благосостояния не будет компенсировать потерянные объемы. По мнению некоторых аналитиков, Москве нет смысла уступать сейчас, когда многие россияне еще не почувствовали боль от экономических потерь.
Но чем дольше это будет длиться, тем меньше у России и ее банков останется финансовых возможностей для поддержки компаний и населения. Ситуацию усугубляет еще и то, что у России ограниченный объем нефтяных хранилищ.
Москва действует прагматично. Но Трампу придется тоже немного пошуметь об уступках, согласившись на сокращение добычи в Америке, чтобы помочь Путину не уронить достоинства. Это непросто, но возможно с учетом того, что добыча уже сокращается из-за падения цен. И в этом могут помочь американские регуляторы. Другим нефтедобывающим странам, не входящим в ОПЕК, придется тоже присоединиться. Угроза пошлин, ставших излюбленным оружием Трампа, в большей степени вызовет раздражение, чем даст результат, особенно что касается России, которая почти не поставляет нефть в США.
А раз так, больно будет всем.
