В апреле, как раз когда Швеция только начала реагировать на пандемию коронавируса, я отправилась фотографировать благотворительный концерт в моем любимом клубе «Пустервик» — это в Гётеборге, втором по величине городе Швеции. Группы выступали перед практически пустым залом, а местная газета транслировала концерт на весь мир.
Все строго-настрого выполняли предписания властей: не более 50 зрителей, кругом флаконы с дезинфицирующим средством. Когда умолкла последняя нота, человек 30 музыкантов, помощников и звукотехников собрались для группового портрета на память. В ней вся соль шведского подхода к пандемии: если ты здоров и без симптомов, можешь жить нормальной жизнью.
Если другие страны ввели строгую изоляцию, чтобы затормозить распространение эпидемии, то у некоторых шведов будни, такое чувство, что не изменились. Рестораны, бары, салоны красоты, спортзалы и магазины открыты. В парках тренируются футболисты. Средние школы и университеты закрыты, но детские садики и младшие классы открыты. Вместо всеобщего карантина правительство выпустило инструкции по социальному дистанцированию: граждан призвали по возможности не собираться в людных местах и побольше оставаться дома. В стране размером с Калифорнию и населением в 10 миллионов человек люди держат дистанцию от природы.
Но в борьбе с пандемией коронавируса шведские власти пошли своим путем: в попытке спрямить кривую заболеваемости они полагаются на ответственность граждан. В результате они надеются выработать так называемый «стадный» иммунитет. В конце апреля чиновники подсчитали, что Стокгольму до этого момента остается всего несколько недель.
«Пусть люди сами решают, как им лучше», — заявил в прошлом месяце главный эпидемиолог страны Андерс Тегнéлль (Anders Tegnell). «По нашему опыту, это лучший вариант».
По состоянию на 4 мая в Швеции от Covid-19 умерло 2 769 человек, большинство из которых пожилые. В Гётеборге — городе на западном побережье Швеции с населением более полумиллиона человек — зарегистрировано 2 720 заболевших и 227 смертей. В столице, Стокгольме, больных гораздо больше. Уровень смертности по всей стране составляет 22 на 100 000 человек — такой же, как и в Ирландии, которую все расхваливали за строжайший карантин. Но шведская смертность на душу населения — самая высокая во всей Скандинавии. И цифры могут подскочить еще выше: данные из особенно пострадавших домов престарелых запаздывают.
В эти дни за Швецией следит весь мир. Порой кажется, что мы живем, словно в фильме «Шоу Трумэна», и чужие люди нас разглядывают как некий социальный эксперимент. Чтобы проверить свои ощущения, я провела неделю в разъездах по Гётеборгу — посмотреть, как справляются с пандемией люди из разных слоев общества. Оказалось, вовсе не все шведы живут как ни в чем ни бывало. Многие боятся, переживают и с тревогой смотрят в будущее.
Гётеборг ближним планом
Мое путешествие началось на Брэннё, острове у западного побережья Гетеборга. Там я встретилась с Анн Катрин Гёриш (Ann Kathrin Görisch) — она подрабатывает иллюстратором. Она призналась, что без строгих правил нервничает и переживает, что почти никто не носит масок. Я это тоже заметила. Несколько недель назад я начала считать людей в масках — и пока насчитала только 45. Может быть, это потому, что шведы носить маски не привыкли, и к тому же на всех не хватает. «Люди доверяют правительству», — считает Гёриш. «Так что те, у кого нет симптомов, живут нормальной жизнью».
Через несколько дней после Брэннё я прокатилась на трамвае до центра города. Вооружившись антисептиком для рук, я исправно соблюдала дистанцию. Попутчики тоже — сказывается привычка. Снаружи путейцы следят, чтобы на самых загруженных маршрутах не было толчеи.
По дороге к трамвайной остановке мне в голову пришла шведская поговорка Lagom är bäst — «Всего лучше в меру». Думаю, это оптимальный вариант: никто не хочет заболеть, но и поступаться привычками тоже неохота.
Жизнь на другой стороне города
Я села в 11 трамвай и покатила на восток. Пейзаж быстро менялся — заколоченные магазины, пустые улицы, но иногда все же попадались уличные кафе, где все столики заняты. Чем дальше я ехала, тем больше встречалось людей в масках. Дистанцию тоже, вроде, пытаются соблюдать.
Жизнь на западном и восточном конце трамвайной линии сильно отличается. На западе у людей есть работа, которую можно делать из дома. Если тебя все же уволят, можно рассчитывать на помощь правительства.
На востоке жизнь менее определенная. В маленьких квартирах теснится по несколько поколений — от бабушек и дедушек до внуков. Многие из здешних жителей работают в продуктовых магазинах, домах престарелых или на общественном транспорте. Работать из дома для них не вариант. Здесь вируса боятся всерьез.
20 марта здешняя Восточная больница стала первой остановкой для пациентов с подозрением на коронавирус. Сюда кладут на карантин, пока не готовы результаты тестов. По состоянию на начало мая в Гётеборге и окрестностях от Covid-19 скончалось 227 человек.
Жители этих районов с пестрым населением говорят, что без четких и ясных правил от правительства Швеции приходится спрашивать совета у заграничных родственников — из стран, где ввели строгие ограничения. В свободное от работы время они пытаются самоизолироваться, но от этого страдает местный бизнес.
В районе Бергшён я встретилась с Лул Али, хозяйкой магазина одежды и аксессуаров. Она призналась, что за последние две недели потеряла 80% своих клиентов и теперь ей предстоит увольнять людей, это трудно. «Ума не приложу, как я буду платить аренду», — говорит она. «Хотелось бы, чтобы правительство больше помогало малому бизнесу».
Бизнесмены из центра Гётеборга опасения Али разделяют. Обычно рестораны и бары гудят все дни напролет. Но с некоторых пор жизнь притихла: из-за вируса многие прячутся по домам. Кроме того, власти требуют, чтобы посетители ресторанов и баров сидели за столиками (а не болтались у барной стойки), и от этого есть доходы упали еще сильнее. Некоторые предприниматели говорят, что без клиентуры они скорее закроются — так они, по крайней мере, смогут претендовать на государственную помощь.
Тем, кого временно отстранили или уволили, шведское правительство и работодатели будут выплачивать не менее 90% зарплаты. Но без национального карантина малому бизнесу — вроде магазина Али — получить государственную поддержку непросто.
Похоже, что на западе и в центре Гётеборге больше боятся разориться, чем умереть от вируса. Такое чувство, что многие не сознают, насколько страшен коронавирус, пока не заболеет кто-нибудь из близких или родственников. Мои коллеги недавно столкнулись с вирусом напрямую, когда от Covid-19 умерли два шведских фотографа. Тогда мое окружение вдруг передумало и стало предохраняться.
Тем же, кто воюет с пандемией на передовой, не надо рассказывать об опасности — они и так прекрасно все знают. Чтобы всё увидеть своими глазами, я отправилась в Восточную больницу — одну из двух, которые переделали для больных коронавирусом. Я тщательно вымыла руки, соблюдала дистанцию и старалась ничего не трогать.
В больнице я пообщалась с медсестрой Викторией Силáндер (Viktoria Silander). Она берет анализы у пациентов с симптомами Covid-19 и жалуется, что люди не воспринимают вирус всерьез — ее это расстраивает. Силандер говорит, что никак не могла заставить самозолироваться даже собственных детей-подростков, пока не заболел друг семьи. «Как плохо бывает, понимаешь быстро», — говорит она. «Иногда эта пандемия кажется испытанием для нас и для молодого поколения. Это как проверка, сколько всего мы выдержим. Но следующий раз мы хотя бы будем знать, что делать».
Не пора ли вводить новые ограничения?
Колеся по Гётеборгу, я повидала разных людей: одни плевать хотели на эпидемию, а другие искренне переживают. В среднем можно сказать, что люди хотят больше ограничений или хотя бы прояснить текущие рекомендации.
Вот, например, собираться более 50 человек запрещено. Это правило распространяется на кинотеатр под открытым небом на огромном пирсе, где у всех есть личное пространство — но не на крошечный бар, где даже если народу соберется гораздо меньше, всё равно будет битком. Некоторые рестораны в Стокгольме за нарушение этого запрета даже закрыли. Может, властям стоит придумать правила построже и поконкретнее — например, обязать закусочные убрать половину столов, а затем выплатить им компенсацию за потерю клиентов?
Думаю, в ближайшем будущем ограничений прибавится, но представить себе национальный карантин я не могу. Шведы слишком привыкли к своей свободе и обязательно запротестуют. В полную изоляцию я не верю, хотя и не сомневаюсь, что социальное дистанцирование работает — замедляет заражение и сглаживает кривую. При этом важно как-то поддержать экономику без чрезмерных рисков для здоровья — знаю, многие считают, что это невозможно.
«В жизни бывают критические моменты, когда приходится чем-то поступаться — не только ради себя, но и ради окружающих, ради своих собратьев и ради блага всей страны», — сказал премьер-министр Стефан Лёвéн (Stefan Löfven) в обращении к народу 22 марта.
По сравнению с другими странами, наша жертва ради общего блага сравнительно невелика. Если вы спросите шведов, они вам скажут, что самоизолируются. В центре Гётеборга, сердце города, это означает, что все тусуются, но не обнимаются. А вот моя сестра, она живет в Мюнхене, даже не может встретиться с двумя подружками одновременно.
