В недавней череде репортажей и заявлений, касающихся внешней политики России в Сирии и ссор между ключевыми фигурами сирийского режима, речь шла о «пагубной деятельности» России в этом регионе, о стремлении Америки превратить Сирию в «трясину для россиян» и о намерении России «покончить с ее пресловутым клиентом [Башаром аль-Асадом]».
Такое прочтение политической карты Ближнего Востока исполнено ошибочных предположений, подобных тем, которые предсказывали крах сирийского режима в первые месяцы сирийского восстания. Подобно тому, о чем я писал в этом издании в 2011 году — в своих статьях «Дамаск для чайников» («Damascus for Dummies») и «Почему Асад не беспокоится по поводу Обамы» («Why Assad Isn't Worried about Obama»), — эти ошибочные суждения являются продуктом весьма ограниченного знания особенностей политики, истории и культуры Сирии в совокупности с наивными взглядами на политику России на Ближнем Востоке, в результате чего в основе американской внешней политики оказывается скорее софистика, нежели информированная стратегия.
В своей статье, опубликованной в газете The Washington Post, Дэвид Игнатиус (David Ignatius) написал, что «Россия добивается устойчивого прогресса в том, что официальный представитель Госдепартамента Морган Ортагус (Morgan Ortagus) описала как "пагубную вовлеченность" в дела Ближнего Востока». Игнатиус, повторно озвучивший точку зрения Госдепартамента о том, что Кремль использует военную силу, своих ставленников и дезинформацию для расширения своего влияния по всему Средиземноморскому региону, метафорично охарактеризовал дипломатию России как дипломатию падальщика, который питается за счет останков разрушенных ближневосточных государств. В ходе видеозвонка специальный представитель США по Сирии Джеймс Джеффри (James Jeffrey) сказал: «Это не Афганистан, это не Вьетам. Это не трясина. Моя работа заключается в том, чтобы превратить это в трясину для россиян». Прежде Джеффри активно призывал к тому, чтобы оставить американских военных в Сирии с целью гарантировать уход иранцев оттуда.
Джереми Ходж (Jeremy Hodge) написал для издания Daily Beast статью, в которой он утверждает, что теперь Россия намерена покончить со своим пресловутым клиентом Асадом из-за его жестокости и коррумпированности, которые мешают создать пусть даже видимость функционирующего государства. Ходж подкрепил это свое утверждение, сославшись на целый ряд репортажей, в которых Асад подвергался резкой критике и которые были опубликованы Федеральным агентством новостей, принадлежащим Евгению Пригожину — бизнесмену, тесно связанному с президентом России Владимиром Путиным. Ходж сделал акцент на тех аргументах, которые он почерпнул из трех опубликованных статей, в том числе на результатах опроса общественного мнения, согласно которым только 32% сирийцев готовы голосовать за Асада на президентских выборах в 2021 году, а также на том, что Асада лично подвергли жесткой критике за неспособность справиться с коррупцией на всех уровнях государства. Что примечательно, как пишет Ходж, в статье о коррупции говорится, что семья Асада — это не единственная влиятельная семья в Сирии и что там есть еще клан Махлуфа.
Ходж считает, что ссора сирийского бизнесмена Рами Махлуфа (Rami Makhlouf) с его двоюродным братом Асадом является очередным свидетельством того, что помимо Асада Россия рассматривает и других кандидатов на место президента Сирии и что она — в более широком смысле — ведет политику, направленную против Ирана. Асад медленно, но настойчиво вел наступление на бизнес-империю Махлуфа, против которой режим ввел санкции и которую обычные сирийцы считают настоящей мафией.
Ходж утверждает, что Махлуф, который до недавнего времени был самым богатым человеком в Сирии, поддерживает крепкие связи с Россией и, кажется, является человеком России. Ходж также утверждает, что, в то время как клан Махлуфа связал свою судьбу с Россией, члены семьи Асада и лидеры вооруженных формирований в алавитской Кардахе пользуются поддержкой Ирана. Он добавляет, что эти лидеры вооруженных формирований регулярно вступали в вооруженные конфликты с поддерживаемыми Россией силами, не говоря уже о том, что именно они провели атаки на российскую военную базу Хмеймим, где находится штаб-квартира российских сил в Сирии. Больше всего интереса у Ходжа и других репортеров и аналитиков вызвало то, что вслед за публикацией в российской прессе материалов об Асаде Махлуф выложил на своей странице в Фейсбуке видео с критикой в адрес режима Асада. Такая беспрецедентная демонстрация одновременно презрения и критики в адрес режима представляла собой непосредственный вызов правлению Асада.
Все это привело Ходжа к выводу о том, что Россия разворачивается против Асада и Ирана, чтобы подготовить почву для создания стабильной Сирии, в политическом смысле безопасной и подходящей для инвестиций, получения иностранной помощи и реализации реконструктивных проектов.
Несомненно, то, как российскую политику в Сирии и сирийскую дворцовую политику изображают Госдепартамент США и такие репортеры, как Ходж, многим наивным людям кажется довольно привлекательным, однако знающие люди видят в этом настоящую катастрофу. Это вовсе не значит, что Госдепартамент США и Ходж глубоко заблуждаются в своих описания российской политики и сирийского режима. Но их ошибка заключается в том, что они предлагают неполную и неадекватную картину поведения и мотивов России и сирийского режима, что потенциально может обернуться очередной серьезной внешнеполитической ошибкой Америки.
Госдепартамент прав, заявляя, что Россия использует военную силу, своих ставленников и дезинформацию, чтобы расширить свое влияние. Однако будет ошибкой сводить внешнюю политику России к этим сомнительным инструментам воздействия. Проницательный Игнатиус, вероятно, прав, утверждая, что влияние Америки идет на убыль. Однако он ошибается, утверждая, что, подобно падальщику, Россия заполняет собой ту пустоту, которую Соединенные Штаты оставляют после себя, покидая Ближний Восток.
Расширение влияния России на Ближнем Востоке — это продукт политики, сочетающей в себе множество подходов. В широком смысле ближневосточная политика России уходит своими корнями в далекое прошлое, к эпохе Петра Великого. Она приобрела геополитическую окраску, когда Россия одержала победу над Османской империей в Крымской войне. Кючук-Кайнарджийский мирный договор, подписанный между Россией и османами в 1774 году, заложил основы многогранной роли Москвы на Ближнем Востоке — роли великой державы, претендующей на геополитическое влияние, идеологическую сообразность под предлогом противостояния западному колониализму и гегемонии, а также религиозную беспристрастность и/или терпимость во имя религиозного плюрализма и поддержки религиозных меньшинств, в первую очередь христианского сообщества. Эта роль, которая исчезла после распада Советского Союза, вновь вышла на передний план при Путине, сочетая в себе элементы геополитики, идеологического противостояния однополярной международной системе во главе с Америкой и религиозного плюрализма, основанного на борьбе с радикальным исламом и поддержке религиозных меньшинств.
В сущности, Путин проводил такую политику, которая позволяла укреплять авторитет России, не обязывая ее вступать в эксклюзивные региональные альянсы. Способность России расширять границы ее влияния на множество стран Ближнего Востока и одновременно оказывать поддержку сразу нескольким конфликтующим сторонам обусловлена ее готовностью вести диалог со всеми сторонами и в нужные моменты брать на себя роль посредника. Партнерства и альянсы России на Ближнем Востоке не являются элементами какой-то грандиозной стратегии или стратегий, выраженных противопоставлениями — то есть они не являются элементами противопоставлений суннитского и шиитского, христианского и мусульманского, проарабского и антиизраильского, проиранского и антииранского. Кроме того, Россия старалась не позиционировать себя в качестве защитницы религиозных меньшинств, одновременно с этим занимая жесткую антиджихадистскую позицию. Россия также сглаживает свою политику, стараясь не противоречить прихотям ближневосточного авторитаризма и говоря на языках этого региона.
Несмотря на наличие политических и/или идеологических разногласий со странами Ближнего Востока, Россия сумела заключить экономические, военные и/или политические соглашения с Турцией, Ираном, Израилем, Египтом, Саудовской Аравией и другими странами, одновременно оказывая поддержку режиму Асада и создавая свои военные базы в Сирии. Совместно с Турцией и Ираном Россия сумела инициировать «астанинский процесс», который позволил создать в Сирии «зоны деконфликтизации» и заключить с Израилем соглашение, согласно которому Москва помешает Хезболла и Ирану закрепить их военное присутствие на юге Сирии вдоль израильской границы в обмен на ускорение возвращения сил Асада на юг Сирии. Хотя политическая и военная напряженность все же возникла внутри и в непосредственной близости от зон деконфликтизации, особенно в провинциях Идлиб у границы с Турцией и Даръа у границы с Израилем, Россия старалась не допустить, чтобы эта напряженность переросла в более масштабные вооруженные конфликты. Кроме того, хотя Россия согласовывает действия с Хезболла и Ираном, чтобы расширить влияние режима Асада, она продолжает выполнять роль надежного посредника между режимом Асада и сирийскими курдами, друзами и арабскими суннитами. В момент написания этой статьи — на фоне роста напряженности в провинции Даръа, где когда-то началось сирийское восстание, — Россия проявила себя как надежного посредника между арабскими суннитами и режимом Асада.
В то же время Россия ясно дала понять Хезболла и Ирану, что их политическое и военное сотрудничество и поддержка сирийского режима не позволят им превратить Сирию в военного спутника Ирана, угрожающего миру в этом регионе. На самом деле Россия дала свое согласие на то, чтобы Израиль провел авиаудары по военным позициям Хезболла и Ирана, которые Израиль считал угрозой для своей национальной безопасности. Между тем Россия четко объяснила всем сторонам, что стабильность сирийского режима — это красная линия. В этом смысле можно с уверенностью говорить о том, что политика России в Сирии в гораздо большей степени согласуется с политикой Израиля, нежели с политикой Ирана. И Израиль, и Россия хотят видеть Сирию стабильной и не представляющей угрозу для мира в регионе.
Именно на таком фоне ограниченное понимание ситуации, характерное для Госдепартамента США и многих наблюдателей, разбивается о скалу нестандартной, но все же вполне прагматичной политики России на Ближнем Востоке. Поэтому утверждения, будто Россия разворачивается против Асада и, соответственно, Ирана, — это глубокое заблуждение.
Состояние Махлуфа быстро росло, и вскоре он стал самым богатым человеком в Сирии. Однако тот факт, что он очень быстро стал неприкосновенным и равным самому Асаду, а также его неуемное стремление к незаконному обогащению были встречены крайне неодобрительно членами королевской семьи и их пособниками. Махлуф не только не справился с обеспечением безопасности нефтяных и газовых месторождений Сирии, он также не захотел в полной мере расплатиться с режимом в форме налогов и пошлин. Асад испытывал тревогу в связи с ростом влияния Махлуфа и чувствовал себя обманутым в связи с нежеланием Махлуфа платить налоги, а супруга Асада Асма и сестра Бушра были возмущены тем, что семья бизнесмена живет на широкую ногу в тот момент, когда многие сирийцы оказались за чертой бедности, а также тем, что Махлуфу достались самые прибыльные государственные контракты. Дети бизнесмена без стеснений разбрасывались деньгами и хвастались своими дорогими автомобилями и самолетами.
В результате в 2019 году Асад начал постепенно подрезать Махлуфу крылья — после чего российская пресса опубликовала серию материалов с критикой в адрес Асада. Но на самом деле тот факт, что Махлуф опубликовал упомянутые выше видео на своей странице в Фейсбуке примерно в то же время, когда российские СМИ выступили с критикой в адрес Асада, является в первую очередь отражением обиды Махлуфа на Асада и его ссоры с сирийским президентом. Идея о том, что Махлуф — это, как утверждает Ходж, человек России и что его клан, в отличие от других алавитских кланов и формирований, симпатизирует России — это отражение весьма наивного взгляда на алавитские кланы и на отношение России к коррумпированным и мафиозным группам.
Россия поддерживает рабочие отношения с Махлуфом, и ей не нравились отношения Асада с сильными коррумпированными фигурами из числа членов его семьи или окружения. Тем не менее, Махлуф не был ни человеком России, ни противником Ирана и Хезболла. На самом деле Махлуф старался носить мантию шиитского ислама и налаживать стратегические отношения с Хезболла. Ни для кого не было секретом, что Махлуф пытался смягчить финансовое воздействие американских санкций на Хезболла, поддерживая незаконную деятельность этой партии и оказывая помощь ее высокопоставленным членам.
То, что сегодня происходит в Сирии, представляет собой попытку — продвигаемую самим Путиным — приструнить всех мафиозоподобных бизнесменов в Сирии, которые действуют за пределами контроля государства и, соответственно, препятствуют развитию сирийской экономики. Эту мысль четко сформулировал Александр Аксенёнок из комитета Совета Федерации по международным делам:
Экономические вызовы, с которыми сейчас сталкивается Сирия, являются даже более серьезными, нежели во время активной фазы боевых действий… Становится все очевиднее, что режим не хочет или не может создать такую систему управления, которая могла бы сдержать коррупцию и преступность и обеспечить переход от военной экономики к нормальной торговле и экономическим отношениям.
Стоит отметить, что в некоторой степени Путин в Сирии воспроизводит ту линию поведения, которую он использовал в отношениях с российскими ворами в законе (или мафией), чтобы помочь создать в Сирии экономически жизнеспособное государство. Именно поэтому Путину очень не нравились лидеры асадовских военизированных формирований и влиятельные коррумпированные бизнесмены и преступники, которые вступили в конфликт с государством. Они создали своеобразную свободную преступную организацию, у которой больше денег и столько же влияния, сколько и у государства. Махлуф стоял в самом центре этой мафиозоподобной организации.
Путин заставил Асада перестать терпеть открытые и скрытые вызовы, которые эта организация бросала государству, и сделать так, чтобы члены этой мафии могли работать, только если они безоговорочно признают политический и экономический контроль государств и будут щедро пополнять его казну. Любой, кто хорошо разбирается в отношениях Путина с российскими ворами в законе, может сказать, что Путин заставляет Асада превратить свободную мафиозоподобную организацию, действующую в Сирии, в контролируемую государством организованную преступность, тесно связанную с определенными элементами государства. Как проницательно заметил израильский эксперт Айман Мансур (Aiman Mansour), в этом смысле действия Асада, направленные против Махлуфа, согласуются с его действиями, направленными против других таких же бизнесменов, вроде братьев Джабер или Мохаммеда аль-Катарджи (Muhammad al-Qatarji).
Путин знает, что ни ему, ни Асаду не удастся искоренить коррупцию в Сирии. Путин следует известной русской поговорке о том, что горбатого могила исправит. Таким образом, его недовольство Асадом по большей части объясняется неспособностью Асада усмирить сирийских воров в законе.
С учетом всего этого характерная для Вашингтона неверная трактовка политики России на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в частности, а также особенностей взаимоотношений между ключевыми фигурами в Сирии — это рецепт новых серьезных ошибок. Если эти эгоцентричные и сумбурные гипотезы касательно политики России в Сирии лягут в основу внешней политики Америки, тогда не нужно будет удивляться, если Россия (возможно, даже при поддержке Китая) заменит собой Иран в качестве лидера антиамериканской «оси сопротивления» на Ближнем Востоке.
Роберт Рэбил — профессор политологии Флоридского атлантического университета.
