СЕУЛ — В ретроспективе решение Коммунистической партии Китая (КПК) о введении нового закона о безопасности Гонконга, похоже, было предопределено. Исторически восходящие державы всегда пытаются расширить свои сферы геополитического влияния, как только они проходят определенный этап экономического развития. Это был лишь вопрос времени, когда Китай откажется от соглашения "одна страна, две системы" и навяжет свои законы и нормы Гонконгу — территории, которую он считает неотъемлемой частью Родины.
С точки зрения Китая, упадок и спад Америки за последние 12 лет — от финансового кризиса 2008 года до президентства Дональда Трампа — предоставили ему открытое приглашение ускорить свое стратегическое расширение. Хотя президент Китая Си Цзиньпин давно заверяет мир, что Тихий океан достаточно велик, чтобы вместить и Китай, и Соединенные Штаты, его реальная политика часто предполагала иное. В дополнение к милитаризации Южно-Китайского моря подписанная им инициатива "Один пояс, один путь" направлена на то, чтобы сделать Китай узловым пунктом для всего Евразийского континента.
Теперь, когда Си решил принять не что иное, как полное подчинение Гонконга, он, вероятно, также бросит вызов статус-кво в отношении Тайваня, полагая, что изоляционистская, отвлеченная администрация Трампа ничего не предпримет. Но США приняли к сведению агрессивность Си. После двух десятилетий надежд на то, что Китай станет ответственным участником мировой экономики, американские политики наконец пришли к выводу, что этого не произойдет. С момента принятия КПК в марте 2018 года решения об отмене президентских сроков, внешнеполитическое ведомство США отказалось от каких-либо ожиданий нормативного сближения между Китаем Си и Западом.
Чтобы понять природу грядущего конфликта, азиатские лидеры — вместе с остальным миром — должны сосредоточиться на трех разных, но взаимосвязанных областях китайско-американского соперничества: военно-политической, экономической и идеологической.
На военно-политическом уровне, ключевой вопрос заключается в том, будет ли Китай добиваться изгнания США из Азии, став таким образом беспрекословным гегемоном региона. Кроме этого, Китай попытается ослабить обязательства США по обеспечению безопасности в Южной Корее, Японии, на Филиппинах и в рамках Ассоциации государств Юго-Восточной Азии.
Но если агрессивный подход КПК усилится, это может побудить соседние страны к формированию новой антикитайской коалиции, каким-то образом подстраиваясь под США. Если это произойдет, Китаю станет чрезвычайно сложно установить мирное сосуществование с США. Хуже того, новая холодная война в Азии может вылиться в непреднамеренную горячую войну.
Вторая проблемная область — экономическая. Любая конфронтация на военно-политическом уровне неизбежно ускорит процесс разделения, трансформировав экономику региона с положительной суммой в экономику с отрицательной суммой. Многие азиатские страны извлекли экономическую выгоду из более глубоких связей с Китаем, хотя в вопросах своей безопасности они по-прежнему зависят от США. Для этих стран созревший разрыв с Китаем стал бы особенно дорогостоящим, сложным и опасным. Это заставит их противостоять усилиям США по ускорению комплексного разделения в пользу более ограниченного подхода, ориентированного на чувствительные отрасли, связанные с безопасностью и высокими технологиями.
Неопределенность относительно позиции США не помогает решению проблем. Азиатские директивные органы задаются вопросом, когда у США появится четкое и всеобъемлющее видение эпохи после разделения, к которому они стремятся. Администрация Трампа заявила, что она хочет создать новую "Сеть экономического процветания" в регионе. Однако еще предстоит понять, если эта договоренность будет регулироваться тем же односторонним транзакционным подходом "Америка прежде всего", который определил всю остальную политику США под управлением Трампа.
Если это так, азиатские правительства будут в меньшей степени склонны принимать в этом участие. Растратив за последние три года большую часть доброй воли Азии по отношению к Америке, Трамп значительно сократил возможности для достижения согласия по вопросам безопасности.
В то время как военно-политическое измерение является определяющим фактором новой холодной войны, а экономический фактор — зависимым, идеологическая конфронтация будет играть усиливающую роль. Опять же, ключевой вопрос заключается в том, как далеко зайдет Китай в продвижении своей модели "авторитарного капитализма" как «высшей» альтернативы либеральной демократии.
Если Китай будет продвигать свою модель так же агрессивно, как когда-то Советский Союз, новая холодная война будет иметь все составляющие — и всю мириаду напряженности — подлинной Холодной войны. Чем настойчивее Китай будет продавать свою собственную модель, тем больше вероятность того, что демократические страны объединятся против него во имя собственной идеологической системы.
Безусловно, ведущие мировые демократии не проявили себя в лучшем свете при нынешнем кризисе. Но демократические принципы — такие как уважение прав человека, гражданских свобод и верховенства закона — являются универсальными ценностями, которые все еще пользуются широкой поддержкой среди азиатов, особенно в сравнении с авторитаризмом. Китай, который по своей сути является экстрактивным государством, будет бороться за создание условий, в которых люди могут полностью реализовать свой потенциал, и это структурное ограничение будет мешать его стремлению сместить США как наиболее развитую экономику мира.
Еще предстоит выяснить, как именно будут взаимодействовать три измерения конфликта. Лидеры Азии должны проявить осторожность, признать, что ситуация нестабильна и планировать различные сценарии. И, конечно, США или Китаю не мешало бы проявить немного больше смирения. К сожалению, эта черта характера не приходит на ум, когда кто-то думает о Трампе или Си. Но для предотвращения случайной катастрофы это будет абсолютно необходимо.
Юн Ён Кван — бывший министр иностранных дел Республики Корея, является почетным профессором международных отношений Сеульского национального университета.
