Аляска постоянно появляется в новостях на нынешнем начальном этапе эпохи стратегического соперничества крупных держав. Создается впечатление, что истребители ВВС США практически ежедневно стараются перехватить грузные российские бомбардировщики, приближающиеся к воздушному пространству Северной Америки у северо-западных границ материка.
Весной этого года ВВС США перевели в состояние готовности свою первую эскадрилью многоцелевых ударных истребителей F-35 в Тихоокеанском регионе, разместив эти малозаметные самолеты на базе Эйлсон на Аляске. Примерно в то же время в Южной Дакоте бомбардировщик B-1B Lancer поднялся в воздух, перелетел Берингово море и обогнул российский полуостров Камчатка в ходе своего ультра-дальнего полета к воздушному пространству Японии. И подобное происходит постоянно. Мы живем в наполненные событиями времена.
Руководство военно-воздушных сил утверждают, что эти их операции являются частью стратегии Пентагона, получившей название Dynamic Force Employment («Оперативное использование сил»), в рамках которой силы находятся вблизи американских территорий большую часть времени, при этом совершая вылазки в далекие уголки с непредсказуемыми интервалами.
Стратегия Dynamic Force Employment должна продемонстрировать потенциальным противникам, что вооруженные силы США способны перебрасывать тяжелые военные машины на очень большие расстояния. Помимо этого, вооруженные силы демонстрируют потенциальным противникам, что Америка не покинула далекие театры военных действий. Тем не менее, хотя последнее время мы получаем массу новостей касательно действий военно-воздушных сил, во многих сферах также разворачивается мирное стратегическое соперничество. Информация, киберпространство и экономика — это те области, в которых ведется соперничество. Вооруженные силы взаимодействуют друг с другом в небе, на суше, на поверхности моря и в его глубинах.
Стратегическое соперничество подобно вооруженному диалогу об относительной силе и относительной слабости. Каждый из соперников старается выставить себя самым сильным в надежде убедить остальных в том, что он сумеет одержать победу в конфликте, если таковой возникнет. Структуру военных соединений и их перемещения можно сравнить с заявлениями и контраргументами в спорах. Другими словами — поскольку спорт, к счастью, постепенно оживает после пандемии, — стратегическое соперничество очень напоминает трэш-ток («грязная болтовня», в спорте это высказывания в адрес соперника, чаще оскорбительного характера, призванные вывести оппонента из равновесия, — прим. ред.).
В те моменты, когда соперники демонстративно рвутся в бой, каждый из них стремится впечатлить своей боевой удалью не только своего оппонента, но и значимых наблюдателей. И в этой ситуации успех заключается в том, чтобы пробраться в голову оппонента, внушить страх лидерам враждебных государств и получить психологическое преимущество.
Таким образом, соперник, сумевший внушить страх оппонентам, убеждает остальных, что он одолеет их в том случае, если какой-нибудь спор перерастет в вооруженный конфликт. Благодаря этому он собирает вокруг себя союзников и партнеров. В конце концов, людям свойственно — и здравый смысл играет здесь не последнюю роль — делать ставку на вероятного победителя вместо того, чтобы делить издержки поражения с вероятной проигравшей стороной.
Аляска представляет собой «элитную недвижимость» на границе Тихого океана и Арктики. Этот штат и его окружение как будто специально созданы для того, чтобы превратиться в арену для трэш-тока между крупными державами — главным образом в форме демонстрации мощи военно-воздушных и военно-морских сил. С учетом этого сейчас крайне важно подробно изучить этот новый театр военных действий.
Николас Спикман (Nicholas Spykman), геополитик и отец концепции сдерживания, отмечает, что геополитический регион — это не совсем то же самое, что географический регион. Географические границы чаще всего прочно зафиксированы, в то время как геополитические границы со временем меняются по мере того, как соперники набирают мощь, выходят на плато, слабеют, а порой снова набирают мощь. Арктический театр уникален тем, что физическая и политическая обстановки находятся в движении одновременно. На самом деле этот регион представляет собой хамелеона в геофизическом смысле.
Некоторое время назад главный океанограф ВМС США прогнозировал, что повышение средней температуры приведет к тому, что новые морские маршруты будут открываться ежегодно на несколько недель, прежде чем с приходом зимы их будет снова затягивать льдами. По прогнозам ВМС США, к 2025 году Северный морской путь, пролегающий вдоль российского северного побережья, должен быть пригоден для судоходства в течение шести недель или около того ежегодно. Легендарный Северо-Западный проход, который огибает берега севера Канады и Аляски, тоже время от времени будет открываться. Но что самое поразительное, новая Трансполярная магистраль позволит судам проходит более или менее через сам Северный полюс в течение пары недель каждый год.
Эта новая свобода перемещений открывает массу экономических и военных перспектив. Экономические возможности, открывающиеся в связи с повышением температур, кажутся очевидными. Маршруты, пролегающие через арктические воды, примерно на 40% короче других маршрутов из Восточной Азии в Западную Европу — в зависимости от начальной и конечной точек пути. Более короткие маршруты позволяют экономить топливо, снижают износ корпусов кораблей и благоприятно сказываются на состоянии членов экипажей. Уменьшение транспортных расходов —это благо для всех участников цепочки поставок, от производителей до перевозчиков и покупателей. Что касается военного измерения, то тут тоже все ясно, особенно если говорить о России.
Российский военно-морской флот будет очень рад, если у него появится возможность перебрасывать свои силы с одной стороны на другую через Северный полюс — даже если это будет возможно только несколько недель в году. Изменение климата избавит командующих от необходимости отправлять военные корабли в длинные, потенциально опасные путешествия через Атлантический, Индийский и Тихий океаны (или наоборот), если им понадобится собрать все корабли какого-то конкретного флота в одном месте. Таким образом, с точки зрения России, текущий момент представляет собой момент исторических изменений к лучшему. Неудивительно, что Москва так спешит воспользоваться новыми возможностями.
Таким образом, в результате потепления климата окружение Аляски скоро станет довольно оживленным. Во-первых, Аляску от Сибири отделяет Берингов пролив, через который можно попасть из Тихого океана в Северный Ледовитый. Существует множество точек, через которые можно попасть в Северный Ледовитый океан из Атлантического. Однако Берингов пролив — это единственный путь, по которому можно добраться к полярным районам с запада, поэтому он имеет огромную ценность для мореходов. Альтернативных путей, которыми могли бы воспользоваться торговые или военные суда, попросту нет. Более того, этот узкий пролив является уникальным еще в одном смысле: два его побережья контролируют две крупные державы. Для сравнения, Панамскому каналу, Суэцкому каналу, Гибралтарскому проливу и Малаккскому проливу пока не грозит стать фигурантами противостояния крупных держав.
Кроме того, геополитика Аляски не завязана целиком на арктическом судоходстве, каким бы важным оно ни было. Эксперты в области геополитики обычно пишут, что «первая островная цепь» Азии протирается с севера Японии через Тайвань, Филиппины и Индонезийский архипелаг. Это является отражением нашей сосредоточенности на делах Восточной и Юго-Восточной Азии, а также инертности Дальнего Севера как геополитического региона.
На самом деле Алеутские острова, относящиеся к Аляске, представляют собой самую дальнюю северо-восточную арку этой островной цепи, простирающуюся от материковой части Северной Америки к Камчатскому полуострову. Алеутские острова отбрасывают тень на морские маршруты, ведущие к Берингову проливу с юга, что позволяет американским военным, находящимся на этих островах, оказывать влияние на движение судов, направляющихся от или к полярным просторам. Коротко говоря, Алеутские острова, скорее всего, вновь обретут ту геополитическую значимость, которой японские военно-морские силы наделили их в период Второй мировой войны. Адмирал Исороку Ямамото, главнокомандующий Объединенным флотом Японской империи во время Второй мировой войны, назвал эту группу островов левым флангом японцев в битве за Мидуэй, которая произошла гораздо южнее. Чтобы защитить этот фланг Ямамото приказал флоту занять острова Атту и Кыска на западе архипелага.
Во-вторых, подобно тому, как Сибирь и Аляска смотрят друг на друга через Берингов пролив, Россия (или, возможно, российско-китайский альянс) и НАТО будут все пристальнее следить друг за другом через Северный Ледовитый океан. Для полузамкнутых морей биполярная конфигурация баланса сил является чем-то необычным. В Средиземном море за господство боролись множество крупных держав. Несколько исторических эпох — Пелопонесская война между Афинами и Спартой в Эгейском море, Пунические войны между Римом и Карфагеном, противостояние Османской империи и Запада в 16 веке — представляют собой исключения из правил. Один гигант, Соединенные Штаты, выходит к Карибскому морю и Мексиканскому заливу, намного превосходя своих соседей. Другой гигант, Китай, обращен к Южно-Китайскому морю. Если рассматривать геополитику Арктики и Аляски в контексте истории и морской географии, это позволит нам понять, что будущее принесет этому региону и как нужно будет вести себя в этом будущем.
Итак, как лидерам Аляски и Соединенных Штатов в целом нужно готовиться к тому, что на севере зарождается новый мир? Было бы неплохо для начала вернуться к основам и обратиться к великим трудам, посвященным стратегии. На ум приходят два примера. Во-первых, как пишет историк Альфред Тайер Мэхэн (Alfred Thayer Mahan), мощь на море складывается из трех первичных элементов.
Торговля — это главный двигатель, который влечет общество к морю, и она позволяет накопить средства для реализации важных проектов, таких как создание военного флота для защиты морских торговых путей. Торговые и военные флоты переправляют товары и военную силу через океаны. Флотам необходимы гавани, как на родине, так в других странах, чтобы там можно было загрузить и выгрузить товары и получить логистическую поддержку. Любое общество, занимающееся мореплаванием, не может обойтись без связей с другими такими же обществами. И чем прочнее эти связи, тем лучше. Политическим и военным лидерам необходимо создать очень прочные связи и постоянно поддерживать их.
Переходим ко второму примеру. Д.К. Уайли (J. C. Wylie), последователь Мэхэна в Военно-морском колледже США, учит, что главная цель военной стратегии — «поставить на месте человека с оружием». Он имеет в виду, что гарантией контроля над теми или иными территориями и объектами является превосходство в огневой мощи. Он считает, что солдат играет ключевую роль в победе. Люди живут на земле, поэтому войны ведутся тоже на земле. Военно-морские и военно-воздушные силы лишь помогают сухопутным войскам. Но поскольку Уайли — офицер военно-морских сил, ему было комфортнее телепортировать этого метафорического человека с оружием в море. Если вооруженные силы хотят контролировать какой-то участок моря или воздуха, на который претендуют другие, им необходимо собрать там достаточно сил, чтобы одолеть соперников. Если заменить солдата с оружием на моряка или военного пилота с оружием (или ракетой), это можно будет рассматривать как руководство для разработки стратегии в Арктике. Вооружиться ради защиты — это ключевой момент.
Эти размышления мастеров в области стратегии несут в себе важные уроки для лидеров Соединенных Штатов и Аляски в частности. Начнем с судоходства. Соединенным Штатам нужны такие морские силы, которые будут содействовать морским передвижениям в Арктике в тех районах, где лед появляется и отступает в зависимости от сезона. Ледоколы могут помочь удлинить те промежутки времени, когда морские пути будут открыты, поскольку ледоколы способны ходить по морю тогда, когда лед еще не до конца растаял или когда он уже начал снова застывать.
Береговая охрана США, на вооружении которой находится крошечная американская флотилия ледоколов, представляет собой тот вид вооруженных сил, который имеет большой опыт работы в суровых условиях при низких температурах. К сожалению, она получает крайне скудное финансирование. Озвученное администрацией Трампа предложение построить новые ледоколы, возможно, даже атомные ледоколы, — это только начало. Однако суть не этом. Суть в том, что, вместо того чтобы пытаться распределить существующие ресурсы Береговой охраны так, чтобы они охватывали новый театр военных операций, формирующийся на севере, конгрессу США и Белому дому необходимо существенно увеличить финансирование этого вида войск, чтобы объем затраченных на него ресурсов соответствовал стратегическим приоритетам. Вашингтону стоит в два или даже в три раза увеличить запасы материальных средств Береговой охраны США. Более того, необходимо оснастить ледоколы оружием, чтобы они могли действовать в условиях боя.
Цель должна заключаться в создании таких сил, которые будут способны самостоятельно противостоять России или Китаю в северных водах.
Далее — базы. Последние несколько лет российские гражданские инженеры занимались возведением различных объектов инфраструктуры вдоль российского северного побережья, чтобы кораблям и самолетам было легче поддерживать порядок в Арктическом бассейне. В основе этих проектов лежит разумная логика Мэхэна. Коммерческим и военным судам может понадобиться остановиться в каком-нибудь северном порту, чтобы провести ремонт оборудования или пополнить запасы. Кроме того, корабли военно-морских сил и береговая охрана, задача которой заключается в обеспечении порядка в офшорных водах, не могут находиться на боевом дежурстве бесконечно долго без логистической поддержки. Они обязательно проиграют, если им придется покидать важные водные районы для пополнения запасов, в том числе запасов оружия. Поэтому новые гавани должны быть оборудованы таким образом, чтобы оказывать поддержку флоту. Сейчас, как никогда прежде, базирующиеся на суше самолеты и ракеты способны проецировать военную силу далеко в море, что может определить исход столкновения между флотами.
Власти Аляски и Соединенных Штатов должны воспользоваться примером России и начать строительство инфраструктуры.
И, наконец, альянсы. Стратегия НАТО по большей части горизонтальна. Европейские союзники смотрят в основном на восток, в сторону России, а североамериканский контингент смотрит через Атлантический океан на Европу и, соответственно, на Россию. Потепление климата обещает наложить вертикальную ось на мышление НАТО, убедив союзников, граничащих с Арктикой в необходимости сотрудничать, чтобы защищать свои интересы на севере. Для руководства Аляски это значит необходимость работать вместе с национальными властями, властями других штатов и округов Соединенных Штатов, а также с Канадой над вопросами, имеющими прямое отношение к морской стратегии. Налаживание прочных связей со штатами, где находятся ключевые объекты ВМС США, такими как Вашингтон, Калифорния и Вирджиния, может оказаться полезным теперь, когда Джуно примеряет новое серьезное выражение лица в преддверии геополитического соперничества. Деятельность этого штата должна приобрести вкус морской воды.
После этого можно будет попробовать себя в искусстве препирательства.
Джеймс Холмс — эксперт по военно-морской стратегии в Военно-морском колледже США и автор книги «Краткое руководство по военно-морской стратегии» (A Brief Guide to Maritime Strategy).
