«Ядерную войну нельзя выиграть, и поэтому вести ее нельзя», — заявили американский президент Рональд Рейган и советский руководитель Михаил Горбачев 35 лет назад в Женеве. Саммит двух держав ознаменовал конец холодной войны. Но ядерное оружие не исчезло, и поэтому сохранился риск, что оно когда-нибудь будет применено.
Что делать, если Россия однажды решит испытать решительность Запада и во время военного удара по Восточной Европе взорвет ядерный заряд? Возможно, это лишь предполагаемый сценарий. Но именно на этот конкретный вопрос искал ответ министр обороны Марк Эспер (Mark Esper), когда в феврале этого года в штабе американских ядерных сил отрабатывал планы боевых действий во время учений. Исходной точкой было предположение, что Россия нападет на одну из стран НАТО, применив небольшую атомную бомбу.
Какими бы рассуждениями ни руководствовались американцы, в этой — к счастью, лишь воображаемой — ситуации они решили нанести «ограниченный» ответный удар ядерным оружием, что Пентагон чуть позднее зафиксировал в необычном сообщении на своем сайте.
Разоружение во время кризиса
Кремль также заставляет свои вооруженные силы отрабатывать ведение ядерной войны и регулярно делает воинственные высказывания, напоминающие о давно забытых временах. Недоверие между Москвой и Вашингтоном велико. Так было и в советскую эпоху, но тогда руководители государств научились снижать риск эскалации. Средствами стали устрашение и контроль над вооружениями. Устрашение должно было дать понять противнику, что нападение неизбежно приведет к разрушительному ответному удару. Пока обе стороны могли подкреплять эти угрозы равными по силе арсеналами, это существовали равновесие страха и таким образом относительная стабильность. А контроль над вооружениями был в свою очередь нацелен на усиление этой стабильности.
В договорах о разоружении обе стороны определяли верхние границы для систем вооружения и глубоко продуманные механизмы контроля. Это защищало от опасности, что противник вдруг достигнет стратегического преимущества, уменьшало риск просчетов и помогало ограничивать гигантские расходы на гонку вооружений.
Но в наше время оба этих средства поставлены под вопрос. И сегодня, имея по 4 тысячи боеготовых ядерных зарядов, обе сверхдержавы располагают исключительным потенциалом устрашения. Но концепция взаимного устрашения работает хуже, чем раньше. Каждая сторона обвиняет другу в том, что та строит планы нанесения неожиданного удара с применением ядерного оружия. Москва вот уже несколько лет утверждает, хотя и без убедительных аргументов, что США, создавая систему противоракетной обороны, стремятся сделать свою территорию неуязвимой для российских ядерных ракет. В такой ситуации Россия якобы однажды окажется беззащитной перед лицом американского нападения.
Все это невероятно усугубило кризис в контроле над вооружениями. В период с 1970 года и до распада Советского Союза Москва и Вашингтон заключили шесть важных двусторонних договоров по контролю над вооружениями. Эти договоры сначала ограничили безумную гонку вооружений, а затем положили ей конец. Они создали систему безопасности, в которой, несмотря на идеологическое соперничество, возникла определенная степень предсказуемости. И вот последняя опора этого здания грозит в скором времени рухнуть.
Еще в начале этого столетия американцы вышли из договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). В 2019 году последовал их выход из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности наземного базирования (РСМД). И вот теперь подходит к концу действие договора об ограничении стратегических вооружений (СНВ-III). Если стороны не договорятся о его продлении, то в феврале следующего года он утратит силу. И тогда для ядерного оружия больше не будет никаких ограничений.
СНВ-III — это явный успех
Договор СНВ-III предусматривает ограничение числа стратегических ядерных зарядов до 1550 единиц с каждой стороны. При этом речь идет о зарядах, находящихся на межконтинентальных ракетах или бомбардировщиках дальнего радиуса действия. В разгар холодной войны с обеих сторон было более 10 тысяч подобных средств доставки. Обе стороны взяли на себя обязательство уменьшить число таких ракет и бомбардировщиков до 700 единиц с каждой стороны. Два года назад эти показатели были достигнуты.
Несмотря на этот успех, приверженность договору сохраняет только Россия. В США многие в республиканском лагере активно выступают против его продления еще на пять лет. Тому есть много причин. Определенную роль играет и то обстоятельство, что президент Трамп скептически относится к достижениям своего предшественника Обамы. Кроме того, его правительство желает разработать новую стратегию и последовательно воплощать ее в жизнь. Вот уже несколько месяцев Трамп назначает новых людей на ключевые посты в Госдепе, связанные с контролем вооружений и переговорами о разоружении.
Но более важную роль играют изменения военно-политической обстановки в мире. С момента заключения договора СНВ-III десять лет назад доверие к России как партнеру по договору было в значительной степени подорвано. Москва не только грубо нарушила международное право, аннексировав украинский полуостров Крым. По убеждению США и их европейских партнеров по НАТО, Россия тайно разместила новые ракеты средней дальности и тем самым нарушила договор РСМД.
Вашингтон обвиняет Москву в нарушении и других договоренностей, в том числе договора о военных наблюдательных полетах («Открытое небо»), а также договора о химическом оружии после попытки отравления россиянина Сергея Скрипаля в Великобритании.
Вдобавок ко всему Россия разрабатывает ядерное оружие, которое не подпадает под условия договора СНВ-III. Особую озабоченность вызывают приблизительно 2 тысячи так называемых нестратегических (тактических) атомных бомб, для которых Россия создала современные средства доставки. Американские военные плановики рассматривают их как растущую угрозу в сценариях военных игр, подобных описанной выше. У США нет аналогичного арсенала тактического ядерного оружия. Но в этом году в ответ на российское довооружение американцы начали оснащать ракеты на подводных лодках ядерными боеголовками малой мощности. Этим они хотят, как и Россия, расширить свою палитру годного к использованию ядерного оружия.
Неясность в ситуацию вносят и новые разработки, получившие известность в 2018 году под названием «путинское чудо-оружие». Сюда относятся запускаемая с самолета ракета «Кинжал», способная развить гиперзвуковую скорость, а также планируемая крылатая ракета «Буревестник» и подводный беспилотный аппарат «Посейдон» — оба этих средства будут оснащены ядерными двигателями и смогут якобы поражать цели на очень больших расстояниях. Все три перечисленных вида оружия отсутствуют у США и не подпадают под действие договора СНВ-III, хотя как классические межконтинентальные ракеты считаются стратегическим оружием.
Не соответствует обстоятельствам?
Зачем же, спрашивают критики, цепляться за договор, который больше не соответствует военно-политическим обстоятельствам? Администрация Трампа высказывает также претензию, что договор СНВ-III не учитывает вооружение Китая. Поэтому включение в договор Китая она делает условием его продления.
Несмотря на все это, спасти договор стоит. К аргументам противников следует относиться серьезно, но они теряют убедительность при ближайшем рассмотрении. Конечно, вызывает беспокойство, что Москва тайно нарушает Договор о РСМД. Но в отношении СНВ-III русских упрекнуть не в чем. Сила этого соглашения состоит скорее в том, что оно допускает частые инспекции. А что касается проблемы тактических атомных бомб, то она существовала уже при заключении договора. Но тем не менее было принято правильное решение урегулировать важную часть стратегических вооружений, а не перегружать договоры трудно разрешимыми вопросами.
Вот почему было бы разумно пока продлить договор СНВ и как можно скорее начать переговоры о новом, соответствующем современным реалиям договоре. В такое соглашение должны быть включены спорные виды вооружения — и, в идеале, Китай. Но требование, чтобы Китай немедленно присоединился к договору, говорит об отсутствии чувства реальности. Как относительно малая ядерная держава, обладающая всего около 300 ядерными зарядами, Китай имеет совершенно другие интересы, чем Россия и США, на долю которых приходится 90% всех ядерных зарядов мира.
Переговоры с Поднебесной займут годы, если вообще когда-то начнутся. А до тех пор американцам и русским необходимо сохранить последний оставшийся договор о разоружении и вновь начать говорить друг с другом. Холодная война показала, что и стратегические противники способны прийти к соглашениям, соответствующим интересам обеих сторон. Сохраняющаяся вот уже несколько лет неспособность вести трезвый диалог лишь повышает опасность неверных оценок ситуации и ошибочных решений в области политики вооружений.
