Элиан Улетт долго выступала на заседании следственной комиссии Национального собрания по вопросу «независимости судебной власти».
Неожиданные слова для представителя служебного ведомства. По правде говоря, ни один бывший прокурор, тем более занимавший столь высокое положение, еще не говорил так свободно. Элиан Улетт (Éliane Houlette) занимала пост национального финансового прокурора с 2014 по 2019 год, став первым человеком на этой должности после скандального дела Каюзака. 10 июня ее заслушали на заседании следственной комиссии Национального собрания по вопросу «препятствий для независимости судебной власти» под председательством депутата «Непокоренной Франции» Уго Берналиси (Ugo Bernalicis).
После долгого вступительного обращения с критикой нежелания государства обеспечить настоящую независимость сотрудников судебной администрации с помощью конституционной реформы, Элиан Улетт описала собственный продолжительный опыт работы во главе Национальной финансовой прокуратуры (НФП). Коррупция, обвинения в адрес депутатов и министров, задержания руководства крупнейших предприятий — ее бывшее ведомство занималось одними из самых сложных и громких дел во Франции. Поэтому готовность публично и без прикрас рассказать о закулисной работе прокуратуры — большая редкость.
Улетт не дали выбрать преемника
«Посредством этой работы они получили доступ ко всем процедурам Национальной финансовой прокуратуры и могли, если от них того требовали, сообщить о всех следственных актах (руководству, прим.ред). Не думаю, что это было правильно». В этом и заключается суть ее посыла: на прокуроров всегда обрушиваются подозрения, когда им приходится заниматься проблемными делами, касающимися политической власти.
Прокуроров то обвиняют в получении указаний от Министерства юстиции (хотя это запрещено постановлением еще с 2014 года), то критикуют за передачу информации (хотя они обязаны делать это по закону) по делам в Генеральную прокуратуру, которая в свою очередь может перенаправить ее в министерское Управление по уголовным делам и помилованию. Эти сведения собираются с целью разработки общей уголовной политики, но могут непрозрачным путем дойти до ушей исполнительной власти, которая к тому же никак не обязана отчитываться за их использование. По словам Элиан Улетт, все это означает необходимость добиться большей прозрачности в процессе передачи информации.
Нескончаемая передача информации в деле Фийона
Бывший прокурор поделилась личным опытом в деле Фийона. Ей было непросто из-за давления журналистов («Но от этого хотя бы можно как-то абстрагироваться, у меня не было с ними контактов, и я больше не читала газет»), но «давление Генеральной прокуратуры» оставило куда больший след. От нее без конца требовали как можно быстрее передать сведения о последних следственных действиях. Иногда запросы касались «вчерашних актов», отчет о которых было необходимо составить «до 11 часов следующего дня».
«Требования уточнений, общей хронологии — все это с интервалом в два-три дня — запросы материалов по слушаниям, обращений адвокатов… Я перечитала эти отчеты перед слушанием (в комиссии Национального собрания, прим.ред). Там были подробные отчеты, где-то на десять страниц, где все четко и ясно», — заявила бывший прокурор. «Нельзя не задаться вопросом (о том, что делалось с этой информацией, прим.ред.). Это был очень жесткий контроль…» — добавила она.
Требования Генпрокуратуры
Элиан Улетт рассказала о собрании, на котором от нее потребовали начать следствие в отношении Франсуа Фийона (François Fillon), хотя в тот момент работа велась лишь в рамках предварительного расследования. По нашим сведениям, это собрание состоялось 15 февраля 2017 года в Париже. «Меня вызвали в Генеральную прокуратуру — кстати, я пошла туда с тремя коллегами — потому что выбранная мной процедурная методика их не устраивала. Мне поручили изменить процедурный подход, то есть запустить следствие. Я получила сообщение от генерального прокурора по этому вопросу», — заявила она депутатам.
Сначала Элиан Улетт сопротивлялась («Я сделаю это, когда сама так решу и когда у меня будут необходимые для того материалы»), но потом, по ее словам, сама быстро убедилась в необходимости начать следствие, что и было сделано 24 февраля 2017 года. По нашим сведениям, в тот момент возникли новые разногласия касательно формулировок в пресс-релизе.
Волею случая, в разгар дела Фийона в феврале 2017 года Парламент должен был принять в последнем чтении реформу давности в судебном делопроизводстве. По новому закону, занимающиеся финансовыми вопросами судебные структуры не могли заниматься делами с давностью больше 12 лет, что могло быть очень выгодно для Франсуа Фийона. НФП намеревалась выпустить пресс-релиз, в котором начало следствия аргументировалось этой реформой, однако Генеральная прокуратура была против и попыталась не допустить этого (безуспешно). «Свобода слова прокурора — часть его независимости», — уверена Элиан Улетт.
«У меня не было чувства, что мы делаем одно дело»
Бывший прокурор утверждает, что «никто из бывших министров юстиции (Кристиан Тобира, Жан-Жак Урвоа, Франсуа Байру, Николь Беллубе) и их сотрудников» не требовал от нее «что-то делать или не делать в конкретных делах». В то же время она недовольна «огромным множеством запросов» Генеральной прокуратуры, которая вмешивается в «каждодневную работу». «Я сохранила все запросы, в них требуются просто поразительные уточнения (…). Я воспринимала их как сильнейшее давление», — отметила она. «У меня не было чувства, что мы делаем одно дело», — заявила она в заключении.
В Генеральной прокуратуре пока что воздержались от комментариев по заявлениям Элиан Улетт, которые прозвучали в Национальном собрании. Как бы то ни было, в частном порядке там не стесняются критиковать НФП, которая официально находится в подчинении Генеральной прокуратуры, но «за все эти годы так и не влилась в иерархическую организацию». И не принимает контроль над ее деятельностью.
