Мировоззрение Владимира Путина остается загадкой. Его действия полны противоречий. Бывший сотрудник КГБ, то есть человек, который служил империи государственного атеизма, любит сейчас показываться со свечкой в православных храмах. С одной стороны, хозяин Кремля расхваливает имперский характер Советского Союза, а с другой — оперирует консервативными лозунгами.
Разумеется, разнообразные заявления и жесты в случае государственных руководителей часто выступают лишь пропагандистской дымовой завесой, за которой скрывается проза жизни в виде желания сохранить власть и преумножить состояние. Можно предположить, что именно так это выглядит в случае Путина. Критики российского президента обвиняют его в цинизме и нигилизме, говоря, что он создал клептократический режим и использует в его рамках политику прежде всего как инструмент укрепления собственной позиции в обществе и аккумулирования финансовых ресурсов. Однако то, что Путина отличает грубая приземленность, не значит, что озвучиваемые им тезисы не имеют значения. Они просто подчинены интересам группы, которая управляет Россией.
После того как коммунистическая идеология потерпела крах и распался Советский Союз, перед новообразовавшимся государством, Российской Федерацией, встала сложная задача: ему нужно было придумать новую государственную доктрину. При Борисе Ельцине из этого ничего не вышло. Кремлевские сановники произносили слова о демократии, но те со временем превратились в пустые слоганы, поскольку за ними не скрывалось серьезное содержание.
Когда президентом России стал Путин, началась символическая реабилитация некоторых аспектов советской действительности. Вернулся, например, гимн Страны Советов (правда, с приведенным в соответствие с современными реалиями текстом). Оказалось, что многие россияне испытывают ностальгию по СССР, как по державе, с которой считался весь мир. Это было, однако, не возвращение к коммунистической идеологии, а одобрение советского государства в русле «великодержавного патриотизма». Путин между тем начал ссылаться на наследие российских мыслителей, которые видели в коммунизме зло, завезенное в Россию с Запада.
Одним из таких мыслителей был Иван Ильин. В новом номере издания «Пшеглёнд политычны» опубликовано несколько его текстов и статья Тимоти Снайдера (Timothy Snyder) под красноречивым заголовком «Философ Путина и российского фашизма». На этом очерке американского историка следует остановится подробнее.
Снайдер изображает Ильина происходящим из дворянской семьи интеллигентом, который в молодости, в самом начале XX века, испытывал влияние философии Иммануила Канта. Именно в ней он черпал убеждение, что одной из высших ценностей выступает верховенство закона. Он питал иллюзию, что оно может стать средством борьбы с «произволом», то есть самоуправством царского государственного аппарата. Обуздать его, однако, было невозможно.
Разочарование склонило Ильина обратиться к пессимистическому консерватизму. Философ перестал мечтать об исправлении своей родины по западным политическим образцам и стал воспевать государство, представляющее собой не раздираемую внутренними спорами естественную общность под руководством вождя. Россию он противопоставлял Европе. Первую он называл носительницей добродетелей, а вторую — пристанищем разврата. Ильин решительно выступал против большевизма, который, как он говорил, был завезен с Запада.
В 1922 году вместе со многими другими мыслителями Ильина изгнали из советской России (она стал одним из пассажиров знаменитого «философского парохода», отправившегося из Петрограда в Штеттин). Он поселился в Германии и стал одним из авторитетнейших представителей белой эмиграции. В его истории был период заигрываний с немецкими национал-социалистами. Ильин разделял их враждебное отношение к советскому государству и одновременно западному либеральному мещанству. Он обращался в том числе к антисемитской риторике, говоря, что евреи несут ответственность за появление как коммунизма, так и капитализма.
Когда, однако, немецким диктатором стал Адольф Гитлер, пути Ильина и Национал-социалистической немецкой рабочей партии разошлись. Философ начал приходить к мысли, что ее политика не принесет России ничего хорошего. В свою очередь, нацисты, ему не доверяли. Ильина лишили должности в университете, и в 1938 году, опасаясь репрессий со стороны гестапо, он уехал в Швейцарию, где 16 лет спустя скончался.
После нападения Третьего рейха на СССР до Ильина стали доходить сообщения о резне, какую захватчики устроили в Стране Советов. Мыслитель назвал ее, правда, «судом над большевизмом», но одновременно осудил тоталитарную человеконенавистническую политику нацистов. При этом до самого конца жизни он считал идеальной моделью управления государством авторитаризм и ценил таких политиков, как Франсиско Франко или Антониу ди Салазар.
Примечательно, что Ильин разделял понятия авторитаризм и тоталитаризм. В тексте «От демократии к тоталитаризму» 1949 года он обращает внимание, что тоталитарные режимы появились лишь в XX веке: «Такой режим и не мог быть последовательно проведен до XIX века в силу отсутствия технических условий (железных дорог, телеграфа, телефона, радио, авиации) и административной изощренности (организация всеобщей зависимости и взаимодоносительства). По мнению российского философа, тоталитаризм стремится якобы во имя блага граждан распространить государственное регулирование на все общество (зачатки таких тенденций Ильин видел также в демократических режимах), между тем авторитаризм — это сильная власть, которая не зависит от капризов народа.
Фамилия Ильина смогла по известным причинам вновь занять место в российских общественных дискуссиях лишь после краха советского коммунизма. Однако произошло нечто большее, и именно об этом пишет Снайдер: на идеи российского философа стал ссылаться глава государства — Владимир Путин. В 2005 году останки Ильина перевезли в Россию, чтобы с почестями захоронить их на Донском кладбище в Москве. Чествование белоэмигранта бывшим сотрудником советской службы безопасности, который не раз оправдывал Иосифа Сталина, выглядело издевкой над жертвами большевистской революции и коммунистического режима. Впрочем, Снайдер также на это указывает. На Донском кладбище покоятся останки тысяч советских граждан, убитых НКВД в эпоху Большого террора.
Из наследия Ильина можно вычленить нечто представляющее для Путина огромное значение: это антиевропейские мотивы и уверенность в том, что русские страдают ради человечества. Здесь стоит привести фрагмент из текста 1948 года «Против России». «Европа не знает нас потому, что ей чуждо славянорусское созерцание мира, природы и человека. Западноевропейское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живет в первую очередь сердцем и воображением и лишь потом волею и умом. Поэтому средний европеец стыдится искренности, совести и доброты как „глупости". Русский человек, наоборот, ждет от человека прежде всего доброты, совести и искренности», — писал Ильин.
Далее в том же тексте он отмечает: «Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское — бесформенно, добродушно и справедливо. Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы (и европейские тоже) и желает властвовать над ними; зато он требует внутри государства формальной „свободы" и формальной „демократии". Русский человек всегда наслаждался естественной свободой своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения, нестесненностью своей внутренней индивидуализации».
Такого рода демагогическая идеализация России встречается в трудах Ильина часто, и это демонстрирует слабость его концепций. Благодаря ней давние кагэбэшники, рядясь в одежды консерваторов, получают возможность переиначивать мысли философа, чтобы использовать их в качестве орудия пропаганды.
Следует, однако, прокомментировать сам факт того, что издание с такой конкретной идеологической позицией, как «Пшеглёнд политычны» (основанный Дональдом Туском в 1983 году журнал изначально был связан с гданьскими либеральными кругами) занялся фигурой российского контрреволюционного мыслителя. «Философ Путина» предстает на его страницах в образе очередного пожирающего либералов на завтрак монстра с правыми взглядами. В этом контексте правая ориентация как четкая мировоззренческая позиция, в том числе в странах вроде Польши или Венгрии, предстает ассоциативно связанной с Кремлем.
Разница в том, что в путинской России Ильина в своих интересах используют политики, начинавшие путь в советских государственных структурах. К истинным традиционалистам они отношения не имеют. Ильин, глядя на то, что сделал с его наследием Путин, переворачивается в гробу.
