Начиная с полуночи двадцать седьмого июля, в Донбассе был объявлен режим прекращения огня. Происходит это далеко не впервые. Однако такого ажиотажа и нагнетания «измены», как сейчас, не было давно. Дополнительного напряжения в настроение общества добавили недавние трагические события, когда на восточном фронте погибли трое морских пехотинцев, тела которых российско-оккупационные силы не давали забрать украинской стороне да еще и поиздевались над мертвыми. Все это произошло накануне объявления перемирия, о котором договорились представители сторон в Трехсторонней контактной группе в конце июля.
Президент Украины Владимир Зеленский взял под личный контроль ситуацию с павшими морпехами 35-й бригады. Он обвинил в убийствах наших воинов абстрактную «ту сторону», «боевиков», а не РФ. Хотя за несколько дней до этого, на торжественном заседании парламента по случаю 30-летия принятия декларации о государственном суверенитете он произнес следующие слова: «Мы защищаем свой суверенитет от российской агрессии». На передовую, чтобы разобраться в этой ситуации, направили главнокомандующего вооруженными силами Руслана Хомчака и заместителя руководителя офиса президента Романа Машовца. Однако эта история не получила огласки и должной реакции, в том числе и адекватного огневого ответа противнику, поэтому сложилось впечатление, что эту тему пытаются замолчать и отвлечь от нее внимание якобы во имя высшей цели, которой стало очередное перемирие.
Нападения «зрадофилии»
Накануне почти каждого объявления режима прекращения огня на Украине начинают криком кричать о «предательстве» («зраде») национальных интересов и армии. На первых этапах войны Киев шел на такие шаги даже в одностороннем порядке, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и настрой на политико-дипломатическое урегулирование конфликта. Впрочем Россия и управляемое ею «ополчение народных республик» очень быстро перечеркивали эти благие намерения Украины и боевые действия вспыхивали с новой силой.
Не меньшее возмущение вызывали отвод тяжелого вооружения с передовой и разведение сил на некоторых участках вдоль линии соприкосновения. Создание новой серой зоны, то есть «ничейной земли», противоречило тактике ползучего наступления ВСУ, которые метр за метром отвоевывали территорию Донбасса, продвигаясь вперед, а потом вдруг должны были уйти с занятых позиций и тешить себя тем, что они [территории] находятся под их огневым контролем. Одновременно с этим довольно неприятно было наблюдать, как наблюдатели ОБСЕ переписывали номера автоматов украинских пехотинцев 72-й бригады, которых вывели с «передка». Причем надеяться на аналогичную процедуру по отношению к другой стороне не приходилось, ведь российско-оккупационные армейские корпуса часто просто не пропускают к себя мониторинговую миссию.
Еще больший ажиотаж добавляли разговоры о возможной имплементации формулы Штайнмайера и проведение местных выборов в оккупированном Донбассе под условным контролем ОБСЕ. Но настоящий апофеоз «измены» наблюдался накануне саммита «нормандской четверки» в Париже девятого декабря 2019 года, на котором «ожидалась» капитуляция Украины перед президентом РФ Владимиром Путиным, в глаза которого так хотел посмотреть Зеленский. Худшие надежды, однако, не оправдались. Президент Украину не сдал, не променял все на российский газ, держался достойно и добился возвращения заложников. Но здесь осталось неприятное послевкусие: ради освобождения пленных воинов и гражданских лиц пришлось отдать «беркутовцев», которые проходят в «делах Майдана» и не имеют отношения к войне в Донбассе.
Нечто подобное по ощущениям в обществе уже было, когда осенью 2019 года Украина выдала РФ ценного свидетеля по делу об уничтожении малайзийского самолета Boeing рейса MH17 Владимира Цемаха, зато, при этом, вернула домой Олега Сенцова, Александра Кольченко, Романа Сущенко, Владимира Балуха, Павла Гриба, Эдема Бекирова и 24 украинских моряков. Освобождение некоторых из них (прежде всего Сенцова) еще недавно казалось почти нереальным, однако это произошло.
После парижского саммита начались некоторые сдвиги в минском процессе, который команда Зеленского пытается оживить и придать ему новый импульс. Правда, эти попытки нередко хаотичны и бессистемны. Состав украинской делегации регулярно меняется. Принципиальных людей, таких как представителя в политической подгруппе Романа Бессмертного, увольняют за чрезмерную самостоятельность и несогласие с официальной позицией офиса президента. В группу вводят действующих министров, их заместителей и народных депутатов, пытаясь таким образом якобы повысить статус переговорщиков, но зеркальных шагов со стороны РФ не наблюдается. Не менее одиозной была идея с консультативным советом при минской группе, куда хотели ввести представителей гражданского общества из свободного и оккупированного Донбасса. С одной стороны, это демонстрировало бы, что Киев слышит Донбасс, а с другой доказывало бы тезис Москвы, что на Украине идет «гражданская война» и договариваться о ее завершения должны только Киев, Донецк и Луганск.
Эту опасную инициативу руководителя офиса президента Андрея Ермака отвергли, увидев, что общество ее не воспримет. Однако определенный апгрейд минской группы все-таки состоялся, в ее состав ввели четырех представителей переселенцев, которые из-за российской оккупации были вынуждены покинуть Донбасс. Четкая проукраинская позиция по крайней мере двоих из них — журналистов Дениса Казанского и Сергея Гармаша — не дает оснований предполагать, что они могут «слить» национальные интересы в угоду оккупанту. Если уж само их появление в политической подгруппе вызвало ярость россиян, то, значит, выбор был сделан правильно.
Так же раздражает Москву и позиция вице-премьер-министра по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Алексея Резникова, который публично выступает за пересмотр устаревших Минских соглашений (после завершения работы Леонида Кучмы в ТКГ, наверное, именно он заменит его на посту главы украинской делегации). Но в Москве эти заявления расценивают как заявку на выход из «Минска» и «Нормандии».
«Мы не намерены отказываться от минского формата, пока это, по крайней мере, позволяет нам освобождать наших граждан из российских тюрем. Однако мы также должны искать дополнительные возможности для восстановления доверия и укрепления международной безопасности. В поисках устойчивого мира с путинской Россией все дороги ведут в Будапешт», — прозрачно намекнул Резников в блоге на сайте американского аналитического центра Atlantic Council.
Хрупкий шанс на мир
Несмотря на довольно острую риторику и обмен «любезностями» в интервью, обе стороны согласовали новый режим тишины. Но в отличие от предыдущих попыток, он содержал ряд пунктов, которые вызвали очередной шквал критики. Приказ о полном и всеобъемлющем прекращении огня предусматривает запрет наступательных действий, ведение разведки, использование беспилотных летательных аппаратов, снайперского огня, размещение тяжелого вооружения в населенных пунктах и окрестностях. Ответный огонь можно открывать только по приказу руководства ВСУ. Против нарушителей будут эффективно применяться дисциплинарные меры.
С этой целью на передовую отправили офицеров, которые будут следить за соблюдением режима тишины. В сети сразу прокатилась волна «измены» по поводу того, что у бойцов изымают пулеметы, оставляя им только автоматы и пистолеты, хотя сами воины эту информацию опровергают. На Банковой собрался митинг против капитуляции и в защиту армии. Как уверяют в минобороны и командовании Объединенных сил, никто не запрещает бойцам открывать огонь в ответ, если появится угроза их жизни.
«Не Киев принимает решение, как пишут в Интернете, открывать огонь. Нет таких закрученных схем, — успокаивает в интервью «Украинской правде» бывший разведчик 53-й механизированной бригады, а ныне менеджер благотворительного фонда «Вернись живым» Андрей Рымарук, который недавно вернулся из Донбасса. — Решение об ответном огне принимает командир бригады, командир батальона, командир роты и командир взвода. И даже лично боец, если он видит перед собой, что они [ополченцы] вторгаются. В случае, если он один или их двое стоят на наблюдательном посту. На них идет разведгруппа, тогда они открывают огонь в ответ. Они принимают решения. Не генералы, не президент».
Это не только аспект договоренностей по безопасности, но также и политический. За несколько дней до объявления перемирия состоялся телефонный разговор Зеленского и Путина («нужный звонок и важный звоночек», как образно высказался шоумен Сергей Сивохо). Оба лидера поддержали достигнутую договоренность. Хотя сообщения пресс-служб глав государств традиционно отличались. Зеленский акцентировал внимание на вопросах безопасности и гуманитарных вопросах, Путин же — на политических моментах. Мало того, что ВВП назвал войну на востоке «внутриукраинским кризисом», украинскую власть «киевской» (будто речь идет о мэрии), так он еще и выразил президенту Украины недовольство в отношении постановления Верховной рады, назначившей на двадцать пятое октября местные выборы по всей стране за исключением временно оккупированных территорий Крыма и Донбасса.
Это все якобы противоречит Минским соглашениям и ставит под угрозу урегулирование ситуации. Однако здесь позиция Киева непреклонна: никаких выборов в ОРДЛО до решения вопросов безопасности и взятия под контроль государственной границы. Это же касается и прихотей Москвы закрепить «особый статус» Донбасса в конституции. Вместо предоставления преференций для части одного региона, Украина предлагает модель децентрализации для целой страны, в которой общины получат больше полномочий и ответственности. Хотя такой сценарий вряд ли устроит Кремль, которому Донбасс нужен только как анклав в политическом теле Украины, который словно якорь или гиря будет сдерживать ее движение на Запад и будет оставлять ее в орбите российского влияния.
Это четвертое перемирие, объявленное Зеленским на посту президента. Первое из них, «хлебное», в июле 2019-го года лишь за одни сутки нарушили семьдесят пять раз. С момента начала действия четвертого, оккупанты уже трижды открывали огонь по позициям ВСУ. Но Киев не считает это срывом договоренностей, называя досаждающие обстрелы просто «фактами нарушений», которые нужно расследовать. В целом украинская сторона оптимистично настроена и возлагает немалые надежды на новое перемирие.
Насколько оно будет полным и всеобъемлющим, это еще тот вопрос. Учитывая предыдущий опыт по поводу соблюдения режима тишины, сейчас появляются слабые надежды, что он продлится долго и откроет возможности для политико-дипломатического урегулирования. РФ умыла руки, заявив, что она не может давать никаких гарантий безопасности, ведь не является стороной конфликта. Но, несмотря на все это, Украина должна воспользоваться таким шансом, Зеленский должен пройти этот сложный путь и в случае срыва договоренностей вновь искать и предлагать новые форматы и площадки для переговоров.
