Арктика для России — это окно в мир борьбы за присутствие на мировом рынке сырьевых ресурсов. Российские добывающие компании не смогут сохранить свою сильную позицию в мире без инвестиций в арктическом регионе, однако, им понадобятся средства, технологии, терпение и желание сотрудничать.
Ворота Арктики
Российские центры добычи углеводородов находятся в Западной Сибири и Приволжском регионе. Именно оттуда поступает большая часть нефти и газа, которыми торгуют Газпром или Роснефть. Разработка месторождений в этих местах ведется уже более полувека, а добытое сырье транспортируется по тянущимся на тысячи километров нефте- и газопроводам, которые строились по большей части в период, когда никто даже и не думал, что такой колосс, как Советский Союз, может рухнуть. Идиллия продолжалась долго. Запасы нефти и газа оставались большими, а для их извлечения из-под земли не требовалось вложения больших средств и применения сложных технологий. Конкурентов в мире, как и рынков сбыта было не так много. Значение имели только Европа и Северная Америка. Вторая ограничивалась покупкой сырья на Ближнем Востоке, так что с середины 1970-х СССР стал энергетическим партнером Европы, а его значение продолжало возрастать. Смена названия этого государства (чья политика значительно не изменилась) послужила лишь дополнительным импульсом к тому, чтобы роль России на энергетической карте мира, а в особенности на европейском рынке, стало еще более значительной.
Однако в последние два десятилетия ситуация начала меняться, в том числе и в самой РФ. Европейские клиенты стали все активнее искать альтернативные источники поставок, приобретая возможность покупать нефть и газ в таких местах, как Саудовская Аравия, Австралия, Катар или США. Между тем месторождения, разработку которых традиционно вела Россия, истощались. Качество сырья падало, появилась необходимость использовать дорогостоящие современные технологии разведки и добычи.
Упущенные шансы
Москва, которая добилась нефтяного и газового могущества благодаря поставке углеводородов по трубопроводам, «проспала» революцию, связанную, в частности, с СПГ. Сейчас имеющие доступ к морю клиенты, инвестируя в соответствующую инфраструктуру, могут в принципе отказаться от трубопроводных поставок. Это дает возможность влиять на цену и условия заключаемых контрактов.
Российская бизнес-модель опиралась на долгосрочные договоры, которые благодаря использованию таких принципов, как, например, «бери или плати», позволяли российским производителям чувствовать себя в отношениях с клиентами уверенно и использовать энергоресурсы в качестве инструмента политического давления на несговорчивых партнеров.
Пока США, Австралия, Катар или африканские страны вкладывали деньги в инфраструктуру для сжижения газа, Россия инвестировала миллиарды долларов в новые газовые магистрали, идущие по дну Балтийского и Черного морей. Из-за этого у нее не осталось средств, например, на создание флота танкеров-газовозов или комплексов по сжижению газа в местах, где можно вести наиболее масштабную добычу (в перспективе — с наименьшими затратами). К таким местам относится, в частности Арктика. Сейчас примерно 19% российских нефти и газа добывается за полярным кругом: на Ямале, Гыданском полуострове, в Ненецком автономном округе, Республике Коми. По подсчетам ученых, в Арктике находятся неразведанные запасы углеводородов стоимостью 20 триллионов долларов. Чтобы до них добраться, потребуется вложить деньги в добывающую и транспортную инфраструктуру, а также в технологии, необходимые для разведки и эксплуатации. Планы разработки арктических месторождений, например, Штокмановского (его запасы оцениваются в 3,8 триллиона кубических метров газа), появились уже в начале 2000-х годов. Однако их так и не претворили в жизнь по одной простой причине: финансовой. Стоимость инвестиций значительно превышала доходы от добычи, а решительным инвестиционным шагам не способствовала также налоговая политика. В итоге месторождения, открытые в 1980-1990-е годы так и не были освоены.
В последние годы ситуация начала меняться. Риск утраты доходов от экспорта сырья, связанный со снижением эффективности добычи на прежних месторождениях, а также появление конкурентов на энергетическом рынке побудили российские власти обратить более пристальное внимание на богатства северной части страны. Конкретные шаги появились, однако, лишь в начале 2020 года, когда правительство утвердило пакет законов, нацеленных на привлечение инвесторов к участию в инфраструктурных проектах в Арктике. Поддержка заключается, в частности, в снижении до 5% ставки налога на добычу полезных ископаемых на период 12 лет, а также в выделении государственных кредитов на льготных условиях.
Конкуренция внутри семьи
Компания «Новатэк» владеет заводами «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ». Газпром, Роснефть и Лукойл тоже хотели бы иметь в Арктике свою добывающую и экспортную инфраструктуру. Это желание настолько сильно, что они борются друг с другом всеми возможными способами. Я уже описывал в одной из своих статей на «Бизнес алерт», как выглядит битва между Роснефтью и Лукойлом за терминал «Варандей». Конкуренция разворачивается также между Газпромом и Роснефтью. Вторая компания — это нефтяной игрок, претендующий на то, чтобы обрести заметную роль в газовом секторе, однако, первая такую перспективу не приемлет. Обе они неоднократно принимали участие в проводящихся министерством природных ресурсов аукционах по распределению новых лицензий на добычу в Артике. Каждый раз стартовая цена оказывалась превышена в несколько раз. Газпром повышал ставки только для того, чтобы его конкурент не получил лицензии.
Роснефть, в свою очередь, намеревается развивать в Арктике проект под названием «Восток Ойл». Недавно компании удалось придти к соглашению с «Норильским никелем» по вопросу сотрудничества на трех аукционах по выделению лицензий на разведку в местах, где находятся большие запасы природного газа. Роснефть предлагает, чтобы в список требований к участникам аукциона включили наличие у них действующих проектов по разработке месторождений в Красноярском крае, а также обязательство транспортировать сырье по Северному морскому пути с использованием российских судов. Такое условие не позволит принять участие в аукционе Лукойлу и значительно осложнит ситуацию Газпрома.
Развитие Северного морского пути — это очередной элемент игры вокруг разработки месторождений в арктических регионах России. Россияне стараются максимально ограничить там свободу судоходства, требуя, чтобы передвижение по этому маршруту осуществлялось исключительно в сопровождении российских ледоколов (впрочем, аргумент, что зимой навигация без ледоколов невозможна, совершенно справедлив). Общий тоннаж грузов, перемещаемых по Северному морскому пути, растет, сейчас он составляет 20 миллионов тонн в год. Однако, согласно российским планам, к 2024 году грузопоток нарастят до 80 миллионов тонн. Уже сейчас по этому маршруту перевозят преимущественно (более 95%) нефть и газ.
Непростые перспективы
Развитие добычи и транспортировки сырья в Арктике соответствует жизненным интересам России, которая в последнее десятилетие наращивает в этом регионе мира не только экономическое, но и военное присутствие. В районе полярного круга, по разным оценкам, находятся более 30 тысяч российских военнослужащих и более 200 военных объектов. Россияне укрепляют свой оборонительный и наступательный потенциал, размещая там радиолокационные системы и системы противоздушной обороны, а также комплексы «Искандер» и авиацию.
Глобальное потепление облегчает разведку полезных ископаемых и открывает возможности для судоходства. Дальнейшему наращиванию экономического присутствия России в Арктике могут, однако, помешать высокая стоимость создания инфраструктуры и процесса добычи, а также ограниченный доступ к технологиям. Санкции, введенные после аннексии Крыма, склонили многие заграничные компании пересмотреть свои планы по сотрудничеству с российскими партнерами. Развитию не способствует также внутрироссийская конкуренция за отдельные месторождения. Федеральное правительство, пожалуй, пока довольно текущим состоянием дел, поскольку плата за распределяемые на аукционах лицензии идет непосредственно в бюджет. Однако в долгосрочной перспективе это может негативно сказаться на темпе развития новых экспортных проектов, в первую очередь в сфере СПГ. В ней Россия уже заметно отстала от других стран, и дальнейшие задержки могут привести к тому, что ей придется вновь откладывать реализацию своих планов.
