Лондон — Недовольство показателем ВВП растет. Многие экономисты, влиятельные лица и иные критики сомневаются в возможности этого центрального показателя государственного и общественного успеха распознавать рост благосостояния, вызванный развитием технологий, учитывать ухудшение состояния окружающей среды или фиксировать растущее неравенство. Поскольку разработки в области искусственного интеллекта и робототехники могут привести к значительному оттоку с рынка труда, при увеличении ВВП (а этот процесс, вероятно, ускорится из-за продолжающейся пандемии) эти нарекания вскоре зазвучат еще громче.
Уже давно предлагается множество альтернативных индикаторов, но особенно многообещающей является ожидаемая продолжительность здоровой жизни (ОПЗЖ) — показатель, который легко понять и который определенно важен для каждого из нас. Более того, при расчете ОПЗЖ уже используются и учитываются многие факторы, которые могут не учитываться в ВВП.
Например, плохие условия окружающей среды не ведут к долгой и счастливой жизни. И есть много доказательств, позволяющих предположить, что счастливые и довольные жизнью люди имеют тенденцию жить дольше и дольше оставаться здоровыми. Более того, здоровая жизнь связана с самим ВВП. Так же, как рост ВВП помогает обеспечить ресурсы, необходимые для поддержания здоровья, здоровье населения укрепляет ВВП.
Помимо этого, сделав акцент на ОПЗЖ, правительства могут пролить больше света на проблему экономического неравенства. Поскольку доходы самых богатых домохозяйств могут быть в несколько тысяч раз выше доходов самых бедных домохозяйств, средний ВВП неизменно превышает типичный (усредненный) доход. Но когда речь идет о продолжительности жизни в самых богатых странах — все наоборот. За исключением тех, кто умирают молодыми, типичная (усредненная) продолжительность жизни там выше средней.
Это означает, что повышение средней ОПЗЖ может быть достигнуто за счет увеличения ОПЗЖ тех, кто находится в нижней части распределения показателей здоровья, до уровня «типичного» («усредненного») человека. Это не только делает борьбу с неравенством более привлекательной, но и не требует революционных медицинских инноваций для увеличения продолжительности жизни, а лишь достижения типичных результатов для большинства. Исходя из этого, необходимо как можно скорее сократить значительный разрыв в ожидаемой продолжительности жизни богатых и бедных (около 15 лет) в США.
Использование ОПЗЖ в качестве показателя экономического и социального прогресса подразумевает понимание того, что старение есть гибкий фактор (иначе стремление изменить его было бы бессмысленным). Установлено, что модель и правила поведения, а также среда, в которой мы живем, влияют на то, как мы стареем и как долго живем. По оценкам, наша генетика отвечает только за четверть факторов, определяющих характер процесса старения. Крайне важно, чтобы правительства, учитывая гибкость этого фактора, сосредоточили внимание на использовании ОПЗЖ для максимального числа людей.
Такой акцент также поможет правительствам противостоять одной из самых больших проблем будущего — старению общества. Если исходить из того, что каждая страна мира столкнется со старением общества, то делом первостепенной важности становится то, как мы стареем. Вышеуказанная гибкость фактора старения требует проведения различия между хронологическими и биологическими измерениями возраста и сосредоточения внимания на последних.
Тем не менее, поскольку в настоящее время так много усилий государств сосредоточено на неизменяемых хронологических показателях, слишком многие правительства не готовы к будущим демографическим вызовам — таким, как перегруженность систем здравоохранения и пенсионного обеспечения. Вместо того, чтобы изучать способы влияния на сам характер процесса старения, политики почти полностью сосредоточены на количестве пожилых людей. Но, ориентируясь на здоровое долголетие, они способны помочь большему количеству людей вести более долгую и продуктивную жизнь, тем самым минимизируя экономические издержки старения общества.
После финансового кризиса 2008 года политики взяли на себя обязательство сделать «все возможное» для стабилизации финансовой системы и восстановления роста ВВП. Последующее замедление тенденций роста производительности и разрушительные глобальные экономические последствия нынешней пандемии породили множество политических предложений и беспрецедентные расходы по удержанию уровня ВВП от падения.
В противоположность этому, новости о снижении ожидаемой продолжительности жизни во многих странах ОЭСР не породили такой же лавины предложенных решений. Как мы можем выделять триллионы долларов на поддержку ВВП, делая так мало для остановки снижения продолжительности жизни? Безусловно, ответ на пандемию covid-19, когда ВВП рухнул из-за мер по спасению жизней, подразумевает включение всего мира в круг действий по увеличению ОПЗЖ.
Чтобы воплотить в жизнь работу с ОПЗЖ, правительства должны последовать примеру Японии в разработке «советов по долголетию». Как только политики глубоко вникнут в суть проблемы, они поймут три момента. Во-первых, профилактическое здравоохранение является здесь ключевым моментом. Во всем мире системы здравоохранения, как правило, ориентированы в первую очередь на медицинское вмешательство и лечение болезней, а не на общее укрепление здоровья. Во-вторых, подобным образом и многие из факторов, влияющих на долголетие и здоровье, выходят за рамки системы здравоохранения и связаны с работой, образованием, воспитанием и обществом, как показали экономисты Энн Кейс и Ангус Дитон в своем труде по документированию случаев «смерти от безнадежности». Политика, подразумевающая акцент на ОПЗЖ, означает тесное взаимодействие различных правительственных органов.
Тот факт, что сегодня смерть от безнадежности поражает самых разных людей среднего возраста, указывает на третий момент: вопрос долголетия актуален для человека в течение всей его жизни, а не только в ее финале. По оценкам британского правительства, у рожденной сегодня девочки шанс дожить до 100 лет составляет один к пяти. Очень важно, чтобы мы включили в свое представление о долголетии весь жизненный цикл. Меры, направленные на ОПЗЖ, должны охватывать все возрастные группы и быть сосредоточены на долголетии, а не только на пожилых людях. В конце концов, сегодняшняя молодежь — это завтрашние пожилые люди, и все время, проведенное на этой планете, имеет значение.
Есть множество показателей, которые правительства могут использовать для оценки успешности своей политики и здоровья общества. Но к каким бы способам измерения они ни прибегали, ОПЗЖ заслуживает главного места в этом инструментарии. Мало какие еще переменные показатели важны одновременно и для каждого отдельно взятого человека, и работают на перспективу макроэкономической выгоды.
Эндрю Скотт — профессор экономики Лондонской школы бизнеса. Соучредитель Форума долголетия и соавтор (совместно с Линдой Грэттон) книги «100-летняя жизнь: Жизнь и работа в эпоху долголетия».
