1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, поляки приняли бой, но надолго сил им не хватило: 6 октября сентябрьская кампания закончилась и начался оккупационный ад. Можно ли было отбросить, а потом разбить нацистских захватчиков и таким образом уберечь мир от того кошмара, который уготовали ему немцы?
Поляки побеждают
Среди сценариев, предполагающих, что поляки могли бы одержать победу без внешней помощи, есть те, которые говорят о временном аспекте: чем позже началась бы война, тем больше было бы у нас шансов. Поляки успели бы модернизировать армию и оснастить ее дополнительными вооружениями, что позволило бы им успешнее обороняться. Одновременно за это время процесс перевооружения завершила бы Великобритания, которой, если поверить словам Черчилля, требовалось время на укрепление своего оборонительного вала. Загвоздка в том, что наши союзники не слишком рвались в бой, и вопрос, что изменилось бы, если бы поляки сопротивлялись дольше. Впрочем, такая перспектива стала бы возможной, только если бы нам удалось сократить отставание польской армии от немецкой. Сторонники концепции длительного сопротивления забывают, что вермахт тоже не сидел сложа руки, а продолжал наращивать свой потенциал.
Разумеется, можно также задаться вопросом, что было бы, если бы война началась раньше, а развязали бы ее поляки, нанеся превентивный удар по Третьему рейху. Проблема в том, что лучшим моментом для этого был 1933 год, когда Гитлер только пришел к власти, а позднее ситуация начала меняться в неблагоприятном для нас направлении. Тем не менее многие до сих пор с воодушевлением описывают такой гипотетический сценарий.
В единстве сила
Польша, Франция и Великобритания одерживают победу над Третьим рейхом! Такие заголовки газет 1939 года встают перед внутренним взором тех, кто воображает себе сценарий, в рамках которого мы получили бы помощь союзников. Предположим, это бы произошло. По разным оценкам, поляки, французы и британцы чисто теоретически могли располагать вооруженными силами, которые в два раза превосходили по численности немецкие и советские. Однако прекрасно обученная и оснащенная армия Третьего рейха делала ставку на блицкриг: стремительную атаку с использованием новейших достижений военной техники. Ее бойцы были невероятно эффективны, что показали события последующих лет в Европе. Франция вскоре пала. Устаревшие доктрины, которых придерживались поляки или их французские союзники, не выдержали столкновения с современной военной мыслью. И хотя в теории объединенные силы союзников могли «закидать шапками» немцев, не факт, что эти головные уборы не изрешетила бы сразу же артиллерия. Следует, однако, отметить, что совместное выступление против Германии давало максимальные шансы на успех. Это подтвердил в ходе Нюрнбергского процесса Альфред Йодль (Alfred Jodl). «Мы бы не смогли успешно противостоять концентрированному удару, нанесенному объединенными силами Великобритании, Франции и Польши», — говорил он, когда залитая кровью и сожженная дотла Европа начинала суд над преступниками.
Удар в спину и союз с Гитлером
СССР появляется также в других сценариях, предполагающих победу Польши. А что если бы он нарушил заключенное с Германией соглашение? Можно предположить, что тогда оборона Польши продлилась бы на несколько месяцев дольше, но результат был бы таким же, если, конечно, наши союзники не… Здесь мы возвращаемся к предыдущему пункту.
Хочешь мира — готовься к войне
Победить без чьей-либо помощи Польша могла только в том случае, если бы она была совершенно другим государством, в первую очередь, более промышленно развитым. Это позволило бы в случае необходимости моментально переориентировать экономику. Кроме того, уже за несколько лет до войны полякам следовало направлять больше средств на модернизацию армии и увеличение ее численности. Одновременно нам нужно было каким-то образом склонить наших союзников выполнять обязательства, а для этого требовалось изменить курс внешней политики, в которой Варшава совершила множество ошибок. Говорят даже, что союзники пришли бы Польше на помощь, если бы та несколькими месяцами ранее сменила правительство. Все это, однако, лишь предположения. Жизнь показала, зачем мы на самом деле были им нужны.
Планирует ли генерал Гамелен (Maurice Gamelin) пересмотреть свои планы, если Польше удастся продержаться дольше, чем изначально предполагалось?— интересовался в сентябре 1939 года британский министр по координации обороны Четфилд (Ernle Chatfield). Нет, Франция и Англия просто получат больше драгоценного времени, — ответил французский командующий. Для нас это время измерялось не в днях, а в тысячах польских жертв.
Поляки могли победить в столкновении с Германией, но при одном условии: кто-то должен был нам помочь. Этого не произошло. Мы воевали в одиночестве на два фронта (17 сентября 1939 года на Польшу напал СССР), а поэтому были обречены на поражение.
