Догадки и дискуссии по поводу того, почему первая леди оделась так, а не иначе, стали излюбленной темой СМИ, но последние данные говорят о том, что в конечном итоге все это бессмысленно. Тем не менее ее предпочтения в одежде почти всегда скрывают невольное послание, которое трудно пропустить.
В январе 2018 года Дональд Трамп выступил со вторым по счету ежегодным обращением к нации, в ходе которого он рассказал о преступных группировках иммигрантов, о том, как важно отдавать честь флагу, а также прославлял предпринятое им снижение налогов. Но зрителям запомнилось не это. К тому времени многие из нас уже привыкли к подобным монологам. Поэтому в тот холодный вечер вторника самое большое впечатление произвела жена президента, первая леди Мелания Трамп, которая зашла в помещение в белом брючном костюме, сияющем на фоне строгой вашингтонской палитры.
Догадки посыпались моментально. Было ли это своего рода шпилькой в адрес Хиллари Клинтон, которая предпочитала белые брючные костюмы как дань уважения суфражисткам, или это был некий комментарий Мелании, первый раз появившейся на публике после скандала со Сторми Дэниелс (Stormy Daniels)? Касалось ли это как-то движения #MeToo?
По словам старой подруги Мелании Стефани Уинстон Волкофф (Stephanie Winston Wolkoff), ни одно из этих предположений не имеет отношения к действительности. Бывший директор по специальным мероприятиям Vogue Уинстон Волкофф познакомилась с четой Трампов на Манхэттенском благотворительном торжестве и стала одним из тех немногочисленных представителей нью-йоркского общества, кто последовал за ними в Вашингтон. Она помогла спланировать церемонию инаугурации, а затем заняла место советника в восточном крыле Белого дома. В 2018 году она покинула этот пост, так как расходы на инаугурацию Трампа привлекли много внимания и спровоцировали обвинения в злоупотреблении служебным положением. Она сказала, что ее подставили и принесли в жертву. В своих мемуарах «Мелания и я» (Melania and Me), которые вышли в сентябре, подробно рассказывает, как близко она общалась с теми, кто, по ее словам, предал ее, поразительно преобразившись из-за полученной власти. Этим летом Уинстон Волкофф рассказала мне, что Мелания представления не имела о потенциальном послании, которое может транслировать ее брючный костюм, который она надела в день обращения президента к нации. Бывшая советница восточного крыла Белого дома пыталась убедить Меланию отказаться от него, но «чем больше она просила, тем активнее Мелания отшучивалась».
«Мелания не задумывается о значении той или иной одежды, — сказала Уинстон Волкофф. — Она смеется над попытками прессы расшифровать смысл ее выбора и предпочтений в моде».
Действительно, такое внимание к одежде первой леди, ее манере держаться на публике и впечатлению, которое она производит, кажется смешным. Но в политике все это имеет значение, особенно, если ты занимаешь конкретную должность, учитывая, что человека на нее не избирают. Все эти женщины — потому что мужчин в истории еще не было — имеют влияние на президента и могут проводить время в восточном крыле по большому счету так, как сами считают нужным. Почти весь президентский срок мужа Мелания обозначала курс, совершенно нехарактерный для современных обитателей восточного крыла. Ей потребовалось четыре с половиной месяца только для того, чтобы получить там место, чего она добилась после того, как намекнула, что может остаться и в Нью-Йорке. Ее любимая тема — невнятно сформулированная идея о создании платформы для работы над благополучием детей, включающая в себя принципы борьбы с травлей, как минимум ироничное дополнение. Ее предшественницы регулярно появлялись на вечерних и утренних шоу и временами лоббировали в Конгрессе свои собственные инициативы, но Мелания заняла более сдержанную позицию. Она временами соглашается на различные интервью, но чаще всего позволяет за нее говорить фотографиям.
Карл Сферрацца Энтони (Carl Sferrazza Anthony), историк Национальной библиотеки первых леди, говорит, что степень внимания к тому, что носит первая леди зависит от ряда факторов, и все первые леди с этим сталкивались. Но, конечно, интерес к семье, членом которой после замужества стала Мелания, действительно особенный. В Трампленде имидж всегда стоял на первом месте, и для невероятно сдержанной Мелании это даже может оказаться единственным, что имеет значение. В принципе, первую леди, которая раньше была моделью, такое положение дел должно вполне устраивать. Но эстетика, которую предпочитает Мелания, также хорошо отражает подход ее мужа к жизни и управлению. У нее есть обыкновение выбирать вещи, которые тематически слишком уж подходят для конкретного мероприятия, и складывается впечатление, словно она играет главную роль в фильме о первой леди, делая именно то, что положено делать всем первым леди. Раньше, трудясь в огороде Белого дома, она носила рубашки вроде той, что любят лесорубы. Принимая рождественскую елку, надела клетчатую пелерину, став вылитой миссис Санта-Клаус. Для обеда с китайским президентом Си Цзиньпином она выбрала платье в стиле ципао (производства итальянского бренда Gucci). После того, как Мелания заняла место в офисе, более нюансированными ее наряды не стали, она лишь начала больше внимания уделять костюмам. Во время поездки в Кению, первого своего значительного самостоятельного путешествия в качестве первой леди, она надела пробковый шлем, что многие высмеяли как нелепое эхо эпохи колониализма.
Также она может мгновенно переключиться со стиля фильма «Из Африки» (Out of Africa) на стиль «Лучшего стрелка» (Top Gun). В то время как ее муж склонен требовать в качестве кортежа на мероприятиях некоего диктатора военные автомобили (и как минимум однажды ему это удалось), именно Мелании удается создать себе образ в околовоенном стиле, достойный того, чтобы ему отсалютовали. Она надевает хаки и очки-авиаторы, чтобы поприветствовать военных или приехать на место работ по ликвидации последствий урагана. Выступая на Национальном конгрессе республиканцев в августе, она была комендантом банановой республики в оливково-зеленом наряде от Александра Маккуина. Стиль Мелании раз за разом подчеркивает недостатки семейного контингента администрации от Иванки и Джареда Кушнера до самого Трампа. Они одеваются, словно продолжают бороться за посты, которые у них уже есть. В трамповском Белом доме избирательная кампания так и никогда не закончилась, а реальная работа — не началась.
Так почему же через три года после того, как Мелания заняла место в офисе, она по-прежнему одевается так, словно окажется там только лет через пять? По словам Уинстон Волкофф и главы личного аппарата супруги президента Стефани Гришэм (Stephanie Grisham), которая очень недолго также была ее пресс-секретарем, большую часть времени Мелания сама себе консультант по стилю, хотя ей и помогает дизайнер Эрве Пьер (Hervé Pierre). Задача усложняется тем, что некоторые люксовые бренды, вроде Tom Ford и Marc Jacobs, с самого начала стремились дистанцироваться от первой леди. Майкл Корс (Michael Kors) счел даже нужным отдельно сообщить, что если на ней и была какая-то его вещь, то она покупала ее в общем порядке в магазине. Уинстон Волкофф пришлось опираться на собственные отношения с модными домами, которые она наработала за годы продюсирования Met Gala для Vogue, а позднее в процессе организации Нью-йоркской недели моды в Линкольн-центре. «Чаще всего я сама просила об услуге, а не предлагала ее», — говорит она.
Любая попытка выискать какое-то значение, кроме самого очевидного, в том или ином наряде первой леди бессмысленна. В феврале, во время третьего обращения ее мужа к нации, Мелания была в очередном пальто слегка милитаристского стиля. Women's Wear Daily обратилась к Пьеру с вопросом, не была ли это своего рода попытка все-таки вести «модную дипломатию», учитывая что в этот раз пальто было от компании Burberry. Может быть, это выражение поддержки Великобритании, которая старается выйти из Европейского союза?
«Это никакого отношения не имеет к Англии и Брекситу, — сказал он модному журналу. — Если бы мне надо было думать обо всем этом каждый раз, когда я рассматриваю платья и прочее, я бы сошел с ума».
И он прав. Это безумие в чистом виде — постоянно пытаться найти какой-то смысл в том, как первая леди выбирает себе наряды, надеясь что-нибудь — ну хоть что-нибудь! — обнаружить. Стиль Мелании, каким бы ярким он ни казался, в основном просто соответствует общей трамповской эстетике, представляя собой своего рода американский китч, предпочитающий блеск чему бы то ни было еще. Уинстон Волкофф вспомнила, как пыталась работать с репортерами в период, когда должна была состояться инаугурация, например, устроив эксклюзивную встречу с Women's Wear Daily в рамках проверенной временем традиции мира моды. Она увидела нечто значимое в том, что два иммигранта — Мелания и Пьер — вместе разработали инаугурационный наряд. Но упоминать иммиграцию в этом контексте было неудачной идеей: «Стефани Гришэм посоветовала Мелании не давать Women's Wear Daily эксклюзивного интервью, и на этом все закончилось». («Я никогда не блокирую никаких инициатив. За конечное решение отвечает миссис Трамп», — сказала мне Гришэм).
В первые моменты в роли первой леди Мелания упустила шанс сформировать свою концепцию. Прессе, посвященной моде, и общественности оставалось гадать издалека.
Возможно, был один случай, когда Мелания нарушила этот шаблон и попыталась что-то сказать с помощью одежды. Вы знали, что рано или поздно мы до этого доберемся: это печально известная куртка от Zara с надписью «I really don't care. Do u?» («Мне все равно. А тебе?»). Заявление это было буквально написано на ее спине, когда она отправилась навестить детей иммигрантов, разлученных с родителями администрацией ее мужа в 2018 году, и оно сбивало с толку больше, чем что-либо другое. Гришэм тогда сказала, что оно ничего не значит: «Это была просто куртка». Несколько месяцев спустя первая леди опровергла официальную версию в редком интервью, сказав Тому Ямасу (Tom Llamas) из ABC, что продолжала носить куртку, поскольку «пресса» была «одержима» ею. По словам Уинстон Волкофф, она его просто «потроллила». Она вспомнила шутку Мелании: «Я привожу либералов в бешенство! И знаешь что? Они этого заслуживают!»
«Эпический провал, связанный с этой курткой, состоит не в том, что она ее надела, а в том, что через своего пресс-секретаря Мелания имела возможность объяснить свой замысел, а вместо этого стала защищаться», — сказал Энтони.
Даже когда на одежде Мелании были написаны слова, они абсолютно ничего не передавали. Эти наряды — просто символы, не более. Они не несут в себе никакого материального смысла, особенно сейчас, когда мы подходим к концу срока первого президента, который причинил столько боли тем, кого обязан был защищать. Но и будучи лишь символами, они оказались по-своему очень полезны, напоминая нам снова и снова, что она член группы выскочек, которые отчаянно пытаются выглядеть соответствующим образом, изображая, что управляют страной.
