Китай использует нынешний коронавирусный кризис как оружие против нас. Об этом в интервью Aktuality говорит сотрудник Госдепа США.
Он работал в Афганистане и далекой Бангладеш, однако в первую очередь в его компетенцию входила Центральная Европа.
Поэтому с 2018 года американский дипломат Мэтью Бойс является главным представителем Госдепа США в нашем регионе. Он также является членом правительства Дональда Трампа. По его словам, нынешнее американское правительство о нас не забывает, напротив. «У вас история нередко развивалась не так, как на остальном Западе», — говорит Бойс в интервью.
«Один мой польский друг так писал о Западной Германии: «Им повезло, что их освободили танки с белой звездой. А нам, полякам, не посчастливилось, и нас освободили танки с красной звездой».
— Aktuality: Не так давно мы, жители Центральной Европы, отмечали 30-летнюю годовщину ноября 1989 года. Какими лично Вы запомнили те события?
— Мэтью Бойс: Я был страшно разочарован, так как находился в Бангладеш. А поскольку я изучал восточноевропейские и советские проблемы, меня чрезвычайно интересовало, что происходит в контролируемой СССР части Европы.
Поэтому, конечно, я бы предпочел тогда находиться здесь, у вас, а не в Бангладеш, и хотел бы своими глазами видеть исторические события.
Бангладеш, конечно, место интересное, но тогда рушился железный занавес, и люди тут у вас восстали, требуя свободы. Когда СССР покидает этот регион, последнее место, где хочешь быть — это Дакка (смеется).
— Но, вероятно, Вы следили за событиями со стороны. Как Вы тогда оценивали бархатную революцию у нас?
— Я принял все близко к сердцу. Ведь часть моей семьи томилась за железным занавесом. Моя мать в 50-х эмигрировала из Восточной Германии. До этого она пережила бомбардировку Дрездена, но после войны решила, что не хочет жить под советской оккупацией.
А сестра матери осталась дома. Так что мы следили за судьбой коммунизма каждый день, ведь нас интересовало, как часть нашей семьи живет за железным занавесом.
Когда у вас началась революция, мы все очень обрадовались, несмотря на то, что за событиями я наблюдал с другого конца света и только по телевизору.
— Впоследствии Вы переехали в Центральную Европу, когда в 2018 году стали заместителем помощника госсекретаря по вопросам Центральной Европы. Почему так получилось?
— Все благодаря тому, что я много знал об этом регионе. До этого я работал в Польше и России, хотя вообще я занимаюсь этим регионом всю жизнь. Моя нынешняя должность, таким образом, стала логическим продолжением всего этого.
— Некоторые американские администрации придумывали для нашего региона или нашей страны своего рода прозвища. Так, например, Госсекретарь Мадлен Олбрайт назвала Словакию черной дырой Европы.
— Да, но это было еще при премьере Мечьяре…
— Потом президент Джордж Буш назвал нас «новой Европой», при этом не подразумевая ничего негативного. Он только имел в виду, что в определенных вещах мы отличаемся от так называемых старых членов Европейского Союза.
— Да, он говорил в положительном смысле и всего лишь описывал историческую реальность. У вас история часто развивается не так, как на остальном Западе.
Знаете, один мой польский друг так писал о Западной Германии: «Им повезло, что их освободили танки с белой звездой. А нам, полякам, не посчастливилось, и нас освободили танки с красной».
— Как сейчас администрация Трампа смотрит на наш регион? В чем ее подход отличается от подхода предыдущих администраций?
— Думаю, администрация Трампа придает Центральной Европе большее значение. Прошлые администрации уделяли внимание в основном другим регионам. Вспомните нашего Госсекретаря (Майка Помпео — прим. авт.), который уже несколько раз бывал в этом регионе, в том числе, в Словакии. На мой взгляд, это хорошо.
Поскольку данный регион — важная часть Европы. Именно здесь, однако, особенно заметны разногласия между теми, кто хочет остаться частью Европы и НАТО, и тем, кто ориентируется на восток.
Некоторые страны восточнее вас продолжают вмешиваться в ваши дела и пытаются переориентировать ваших граждан опять на Восток.
Но ваш народ уже принял решение, пожелав снова стать частью Запада.
— Однако сейчас мы наблюдаем тревожные вещи. Например, недавно многих обеспокоили планы президента Трампа вывести войска из Германии и разместить их западнее, в Бельгии. Действительно ли это повод для беспокойства?
— Да, такие планы есть. Но любая армия постоянно отслеживает, где лучше всего размещать ее силы. Мы, например, расширяем свое присутствие в Польше.
Учтите, что при администрации Обамы американские силы в Европе очень сократили. То есть анализ того, где наши силы требуются больше всего, идет постоянно.
Я не стал бы утверждать, что американские силы в Европе будут значительно ограничены. Последнее слово в этом вопросе еще не сказано.
— Дело даже не в планах, поскольку зачастую свою роль играет риторика. Так, Трамп давно говорит, что мы недостаточно вкладываемся в НАТО, что мы не выполняем свое обязательство отчислять два процента ВВП на нужды альянса. Какие у нас есть гарантии безопасности со стороны США?
— По всей Европе рассредоточены весьма значительные американские силы и большое количество военной техники. В случае необходимости мы способны за довольно короткое время перебросить сюда значительную часть сил.
Президент все это четко дал понять. Если вы приглядитесь к шагам его администрации, то поймете, что по отношению к России он поступает более жестко, чем его предшественники.
— Вы могли бы привести какой-нибудь пример?
— Вы помните так называемую перезагрузку отношений и ту кнопку (на встрече Госсекретаря Хиллари Клинтон с ее российским коллегой Сергеем Лавровым в 2009 году — прим. авт.)?
Сейчас президент никаких перезагрузок не хочет. Нынешняя администрация поставила украинцам больше военной техники, чем предыдущие. Кроме того, нынешняя администрация внесла в санкционный список больше русских, чем предыдущие.
— Кого сегодня США считают самой серьезной угрозой для Центральной Европы? Может, это расширяющий свое влияние Китай? Или опасна Россия и распространение фальшивых новостей и фейков?
— С военной точки зрения это, конечно, Россия. Ведь она так близко, и у нее много оружия. Однако в долгосрочной перспективе Китай тоже является вызовом для западного мира и международного порядка, который в послевоенные времена принес процветание сотням миллионов человек.
— А что Вы скажете по фальшивые новости? Не кажется ли вам, что в этом смысле мы ведем своего рода нетрадиционную войну с некоторыми мировыми державами, такими как Россия и Китай?
— Вот уже несколько десятков лет Россия ведет против Запада гибридную войну. Я говорю об информационной войне, а также о том, что Россия убивает неугодных ей людей.
За последние 15 лет так погибли 38 человек, диссидентов, журналистов и оппозиционных политиков. Люди выпадали из окон, были отравлены и умирали при загадочных обстоятельствах.
Мы видим это и по тому, что недавно случилось с Алексеем Навальным. Так что эту гибридную войну мы наблюдаем уже давно.
Конечно, Китай ведет себя по-другому. Но в долгосрочной перспективе он тоже представляет для нас вызов. Думаю, это постепенно осознают и простые люди. Они видят, что Китай использует мировой вирусный кризис как оружие.
Скажем, он поставляет нам медицинские материалы низкого качества, но по высоким ценам. Потом Китай требует публичной благодарности от стран и берет на себя роль спасителя, хотя именно он и спровоцировал этот кризис.
Если страна использует кризис как оружие, если она политизирует такие международные институты, как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), то на что способна такая страна и как она поступит, если будет контролировать сети 5G?
Таким образом, мы видим несколько угроз для безопасности. Поэтому именно сейчас наши союзники должны проявить большую солидарность.
— В прошлом году было опубликовано одно интересное исследование. Жителей Центральной Европы спросили, кого они считают угрозой: США или Россию. По количеству тех, кто боится США, всех обошла как раз Словакия. Нигде больше в Центральной Европе население не настроено по отношению к вам так скептично, как у нас. В нашей стране тех, кто считает США угрозой, более 40 процентов.
— Я даже беседовал с авторами этого опроса. Думаю, что вопрос, который задавался, просто глупый.
— Почему глупый?
— По-моему, лучше было бы задать чуть более продуманный и конкретный вопрос, и тогда цифры были бы другими. Что вы подразумеваете под угрозой? 82-ю американскую десантную дивизию, которая высадится в Словакии? Вы думаете, что словаки действительно в это верят?
— Некоторые явно да.
— Ясно, что это абсурд.
— Но в других странах, таких как Чехия или Австрия, несмотря ни на что, цифры отличаются от Словакии. У Вас есть какое-то объяснение этому?
— Мне кажется, свою роль тут сыграла российская дезинформационная кампания, которая продолжается уже много лет, и в умах людей, которые особенно не задумываются над этим, она медленно, но верно сеет зерна сомнения.
— Не кажется ли Вам, что мы проигрываем в этой войне с дезинформацией?
— Не понимаю, что вы имеете в виду?
— Учитывая тенденции и результаты опросов, то, по-моему, так и есть.
— Если вы спрашиваете меня лично, то, по-моему, страны, где такое происходит, испытывают собственные проблемы и должны сами больше инвестировать в устойчивость собственного населения к дезинформации. Нужно помочь людям научиться правильно оценивать источники информации, их качество. Все это инструменты, пользоваться которыми должны научиться все демократии. Все начинается в школах.
— У США тоже есть такая проблема?
— Разумеется. Я говорю не только о Словакии и странах Вышеградской четверки.
