Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Эва Сельсинг: Закон о согласии — смерть эротики? (Berlingske, Дания)

© Depositphotos.com / ginasandersМужчина и женщина в кровати
Мужчина и женщина в кровати - ИноСМИ, 1920, 13.09.2020
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Закон о согласии на секс априори превращают самую естественную и страстную встречу мужчины и женщины в потенциальное поле для преступления. Получается, что если нет четкого «да», значит, это изнасилование? Но что происходит, когда человек задает тот самый вопрос о согласии, и как вообщше его задавать.

Совсем не обязательно, что гиперсексуальным девушкам и молодым женщинам, которые изо всех сил подражают Никки Минаж (Nicki Minaj) и Фие Лаурсен (Fie Laursen), пойдет на пользу то, что те, кто им нужен для удовлетворения своих потребностей, теперь могут просто ретироваться, боясь, что их обвинят в чем-то плохом после полового акта.

Может так произойти, что их «fuckboys» (sic!) в итоге предпочтут отказаться от него. Вот и приняли закон о согласии на секс. Я одновременно и за, и против. Но больше все-таки против. Я понимаю, что раньше тяжелое и несправедливое бремя доказывания лежало на жертве. И я понимаю, будет только во благо подчеркнуть добровольность и значимость независимого «да».

Но такой закон априори превращают самую естественную и страстную встречу мужчины и женщины в потенциальное поле для преступления. Если нет четкого «да», значит, это изнасилование. Класс. В простейшем из миров это было бы круто. Но эротика — это не просто. Это невероятно сложное явление. Оно живет где-то внутри нас, это своего рода тайна, которой мы делимся с ним или с ней, словно выражая доверие и включая человека в сферу своей преданности. Требование согласия может сгладить это чувство, снять с него налет загадочности и выстроить общественную стену посреди того, что иначе было бы абсолютно личным, возвышенным пространством.

Как законодательство повлияет на эту конкретную ситуацию? Что происходит, когда человек задает вопрос о согласии, и как вообще его задавать: устно или, что более рискованно, пытаться выяснить ответ с помощью каких-то звуков, прикосновений и движений? Чем больше мужчина хочет обезопасить себя, тем сильнее он должен сдерживаться и выражать свои намерения конкретно, тем самым делая себя непривлекательным для партнерши, если только она, конечно, не феминистка и не садистка, насколько эти понятия вообще можно разделить. И женщина должна будет либо заставить себя прямо сказать «да, я готова», либо она рискует, что партнер будет чувствовать себя в небезопасности, сомневаясь, какие из поцелуев или прикосновений могут потом оказаться достаточными доказательствами в зале суда. Эта проблема, возможно, теперь станет постоянно отягощать сознание обоих партнеров.

А как меняется ваше отношение к партнеру, если вы должны думать о нем как потенциальном насильнике или истце? Женщины, которые отдаются, вероятно, пытаются вообще об этом не думать. Они не готовы включаться в юридическую и техническую сторону ситуации. Вместо этого они заняты самим моментом, другим человеком.

Если женщина отказывается говорить однозначное «да» — надо ли это воспринимать как «нет»? И нужно ли это понимать как то, что она соглашается на что-то против воли? Конечно же нет! Так могут рассуждать только люди, которые сами никогда не испытали, каким деликатным может быть первый танец чувств между мужчиной и женщиной. Эротическое взаимодействие — это симфония, посреди которой вопрос о согласии звучит словно корабельная сирена. К сожалению, это беспокоит только тех, кто действительно любит музыку. Но таких людей мало в этой толпе, которая требует закона (причем, возможно, просто предпочитая власть интимной близости. Сомневаюсь.

Тем не менее нечто положительное, по крайне мере в самой изначальной идее закона о согласии на секс, все же есть. И это очень символично. Мы как общество хотим заявить, что женщины и мужчины, которые не согласны на что-то или находятся в состоянии, которое не позволяет им принять какое-то решение, не должны вовлекаться в половой акт. Это норма, которую мы хотим закрепить и защищать. Но какова цена этого закона, ведь всему есть цена? Вероятно, молодые (да и пожилые) мужчины станут более осторожными в сексуальных отношениях. И это вполне понятно. Половой акт теперь рискует в будущем рискует закончиться судебным процессом. Вы на это готовы?

Совсем не обязательно, что гиперсексуальным девушкам и молодым женщинам, которые изо всех сил подражают Никки Минаж (Nicki Minaj) и Фие Лаурсен (Fie Laursen), пойдет на пользу то, что те, кто им нужен для удовлетворения своих потребностей, теперь могут просто ретироваться, боясь, что их обвинят в чем-то плохом после полового акта.

Но будем надеяться на лучшее. Иначе придется им с подругами довольствоваться достижениями в тверке и со всеми своими правами быть предельно готовыми ко всему в TikTok. Наслаждайтесь, дамы.