Дело было в Гродно вечером 12 августа. Алена Танкевич, возвращаясь домой, решила зайти в супермаркет за покупками. Так сложилось, что именно в этом магазине укрылись протестующие, которые шли с акции протеста против фальсификации результатов президентских выборов.
«Все произошло стремительно. Подъехал коричнево-зеленый грузовик, военные начали выволакивать людей на улицу, тех, кто пытался бежать, избивали дубинками. Паника нарастала, я слышала крики и внезапно почувствовала тупую боль. Меня ударили по позвоночнику», — рассказывает Алена.
Она упала, но ей повезло: военные забрали кого-то другого. Она вернулась домой, но не могла спать от боли. Спину покрывали кровоподтеки от ударов дубинкой. Боль не утихала несколько дней. «Тогда я подумала, что люблю свою страну, но если диктатор не уйдет, то эмигрирую. Я не хочу потратить свою жизнь напрасно в стране с таким режимом», — говорит Алена.
250-300 долларов для врача
Подруга Алены Татьяна — кардиолог. Месяц назад у нее родился ребенок. Опасаясь репрессий за критику режима Лукашенко, она просит не называть ее фамилию. Чтобы получить профессию, ей пришлось учиться семь лет: сначала общее медицинское образование, а потом специализация. «Было тяжело, я сидела ночами, чтобы сдать экзамены. Как вознаграждается мой труд? В месяц я получаю 300 долларов. Между тем у полицейских и сотрудников силовых структур, которые поддерживают Лукашенко, зарплата в три раза больше. Какое будущее ждет меня и моего ребенка в этой стране?» — горько вопрошает Татьяна.
Представители молодого поколения белорусов говорят, что режиму нечего предложить среднему классу. Начинающий врач может рассчитывать в Белоруссии на 250 долларов, опытный учитель получает 200. Лучше всего зарабатывают программисты, люди, связанные с IT-отраслью и западными корпорациями, хотя и это не правило.
«Я ходила на собеседования в западные компании, мне предлагали смешные деньги: 300-400 долларов. Зарплаты в Белоруссии абсурдно малы в сопоставлении со стоимостью жизни, хотя бы с ценами на продукты питания. Те стоят почти столько же, сколько в Польше (например, батон хлеба — один доллар), но там платят достойно. Мне на еду хватает, я смогла устроиться менеджером по продажам и получаю 500 долларов, но многие мои знакомые не могут позволить себе питаться полноценно», — рассказывает Алена.
По белорусским меркам это хороший заработок, но, как она отмечает, на фоне протестных выступлений, связанных с фальсификациями на выборах, обстановка в стране будет ухудшаться. «Нужны экономические реформы, мы ждем их уже много лет, но при Лукашенко ничего не изменится. Если он не уйдет, нас ожидает инфляция, западные санкции и репрессии. Только избранный демократическим путем президент будет способен привлечь западных инвесторов», — говорит моя собеседница.
Алена приняла решение, если ничего не изменится, переехать в Польшу. Она уже проверила, что нужно сделать для получения польской рабочей визы. Такие же заявления делают ее знакомые. «Будет непросто: чтобы работать в Польше врачом, нужно сдать языковой экзамен, а речь идет об особой терминологии. Но игра стоит свеч, иначе мы будем нищенствовать, как наши родители», — объясняет Татьяна.
Белорусы говорят, что это сложная тема, ведь если молодежь уедет, некому будет платить налоги, бюджет не получит средств, идущих на выплату пенсий их родителей, бабушек и дедушек. Однако трудовая миграция — это явление, которое уже существует.
Жители Восточной Европы на Дальнем Востоке
Белорусы — вторая после украинцев самая многочисленная группа иностранцев в Польше. Сколько их точно, сказать сложно. По данным польских государственных ведомств — 21 тысяча, а по информации белорусских источников — 46 тысяч. В целом 100 тысяч из 9,5 миллионов белорусов работают за границей. Скольким из них приходится трудиться нелегально, никто не знает, известно только, что каждый год количество трудовых мигрантов увеличивается. В 2015 году их было чуть меньше 40 тысяч, а в 2017 уже 83 тысячи. В первую очередь они выбирали восточное направление: наибольшей популярностью пользовалась Россия. В 2019 году несколько десятков тысяч белорусов работали также в Китае.
Именно Поднебесная в последние годы стала особенно привлекать украинцев, белорусов и россиян. Они отправлялись туда за хлебом, поскольку паспорт европейской страны и западный внешний вид служили пропуском, позволявшим сделать карьеру. Проще всего было преуспеть в модельном бизнесе, рекламе или сфере образовательных услуг (сейчас преподавать английский язык официально разрешается только его носителям, но огромная часть рынка находится в теневой зоне). Они трудились и в других секторах: белорусские архитекторы возводили китайские жилые кварталы, менеджеры помогали развивать китайские компании в Пекине, Шанхае или Шэньчжэне, а торговцы отправляли китайские товары в свою страну или белорусские — в Китай.
Способствовали этому хорошие отношения на линии Минск — Пекин. Белоруссия выступает одним из самых близких партнеров Поднебесной в Восточной Европе и одним из важнейших пунктов на карте инициативы «Один пояс, один путь» — зеницы ока Си Цзиньпина. Лукашенко может рассчитывать на помощь китайского лидера, который, как рассказывают, советует ему использовать в отношении протестующих «гонконгскую стратегию», то есть переждать, пока бунт молодых и рассерженных не сойдет на нет сам собой.
Проектного менеджера мы найдем среди своих
Алена провела в Китае десять лет. Сначала она изучала международную торговлю в Харбине, а получив диплом, переехала в Шанхай, где устроилась работать проектным менеджером. Зарабатывала она отлично: полтора десятка тысяч юаней в месяц (1 юань — 11,2 рубля, прим.пер.). «Правда, становилось все хуже. Когда-то к иностранцам в Китае относились практически как к богам. Считалось, что человек с Запада лучше знаком с миром, имеет более хорошее образование. Чем больше нас становилось, тем чаще китайцы начинали относиться к нам с презрением, видеть в нас конкурентов на рынке труда. Они видели, что у них больше денег, чем у нас», — рассказывает Алена. Когда она в последний раз обратилась в отдел по делам иностранцев, чтобы продлить свою рабочую визу, принимавшая ее чиновница бросила: «Проектный менеджер? Вы думаете, у нас в Китае нет людей, способных делать такую работу?».
«В конце 1990-х китайская экономика по размеру была сопоставима с итальянской, а Поднебесная оставалась фабрикой для всего мира, функционировавшей за счет дешевого труда жителей сельских районов. За прошедшие годы Китай, однако, превратился в главного экономического, технологического, а, что из этого следует, и политического конкурента США», — объясняет руководитель программы «Китайский бизнес» в варшавской Академии Леона Козьминского Радослав Пыффель (Radosław Pyffel).
Он добавляет, что экономический подъем и рост благосостояния китайского общества отразились на положении украинцев, белорусов и поляков. «Раньше, хотя в Западной Европе нас считали дешевой рабочей силой, в Азии в нас видели представителей доминирующей западной цивилизации со всеми вытекающими из этого привилегиями. Сейчас Китай решил, что западная цивилизация утратила ведущую роль, он больше не ориентируется на наши стандарты. К приезжающим из-за рубежа работникам китайцы стали относиться избирательно», — рассказывает Пыффель.
Поднебесная ужесточила визовую политику, а когда началась пандемия, вообще перестала впускать иностранцев. «Там ловить нам уже нечего, в собственной стране нас преследует милиция, так что новым направлением, наверное, станет Польша. А, может оттуда удастся уехать в Германию?» — размышляет Алена.
