Когда Александр Лукашенко столкнулся с самой большой проблемой за 26 лет его правления в Белоруссии, он объяснил её только одной причиной: вмешательство Запада.
Накануне прошедших в августе президентских выборов он сказал: «Нам все-таки удалось сделать некоторые шаги на опережение и сорвать масштабный план дестабилизации Беларуси. Маски сорваны с определенных не только кукол, которые у нас здесь были, но и с кукловодов, которые сидят за пределами Беларуси».
Ни о каких других причинах, которые могли бы побудить граждан страны выходить на улицы на протяжении семи недель, конечно, не говорится. Среди таких причин провальные попытки справиться с пандемией, которая, как ошибочно говорил Лукашенко, никого в Белоруссии не убьет; утверждение Лукашенко, что женщины не подходят на роль президента; жестокие меры по разгону мирно протестующих и угроза Лукашенко использовать российские войска для их подавления. (Похоже, он не против иностранного вмешательства, если сам его инициирует.)
Когда режимы, подобные режиму Лукашенко, кричат об иностранном вмешательстве в массовые протесты, любое проявление сочувствия к таким режимам нам следует воспринимать как попытку интервенции. Ведь такое сочувствие дает автократам повод подавлять протесты с применением силы. Белорусская оппозиция, лидером которой является главный оппонент Лукашенко Светлана Тихановская, хорошо об этом знает. Настолько хорошо, что Тихановская потратила уже немало сил, чтобы подчеркнуть, что протесты не являются ни пророссийскими, ни проевропейскими. «Наша революция не является геополитической, — говорит она в недавней статье в The New York Times. — Это демократическая революция».
Встает вопрос: как можем мы, иностранные державы, помочь белорусскому продемократическому движению, не нанеся ему ущерба своим вмешательством во внутренние дела суверенной страны?
Представлять инакомыслие как продукт иностранного вмешательства — хорошо проверенная практика в автократических режимах. Именно так президент России Владимир Путин охарактеризовал протесты, проходившие в прошлом году накануне местных выборов. Китайское правительство использует этот же аргумент в ответ на продолжающееся движение против китайских законов в Гонконге. По словам Пекина, это движение финансируется и поддерживается Западом. (Очевидно, автор считает случайностью, что ни одно крупное западное СМИ не поддержало и не выразило мнения тех жителей Гонконга, которые поддержали закон о выдаче бежавших с территории «большого» Китая уголовников Пекину — прим. ред.).
Лукашенко трубным гласом озвучивал этот аргумент задолго до выборов 9 августа, когда он якобы набрал 80% голосов. (Этот результат был отвергнут наблюдателями и внутри и за пределами страны как основанный на неправильном подсчете голосов.) Но Лукашенко говорил и о возможности вмешательства России, а потому западные страны, хоть и высказывали озабоченность ростом насилия после выборов, однако официально заявлять о непризнании Лукашенко президентом стали только после его тайной инаугурации, прошедшей на прошлой неделе в Минске. Среди стран, назвавших правление Лукашенко нелегитимным, есть США, Великобритания, Германия, Украина, Дания, Чехия, Эстония, Латвия и Словакия. Литва пошла дальше и формально признала Тихановскую и координационный совет оппозиции «единственными легитимными представителями белорусского народа».
Тот факт, что большинство стран не поступило так же, как Литва, в некотором смысле стало плюсом для белорусской оппозиции. Хотя Тихановская и стала символом продемократического движения в стране, она неоднократно заявляла, что просто хочет провести в Белоруссии свободные и справедливые выборы и не собирается управлять ей. Признав Тихановскую президентом, Литва ненамеренно создала дилемму, перед которой оказались США и другие страны, признавшие Хуана Гуайдо президентом Венесуэлы. Они признали Гуайдо, а реально страной правит Николас Мадуро, который продолжает крепко держаться за власть. Пусть символизм (признания иностранцами не правящего реально страной лица главой государства — прим. ред.) и силен, он мало что может сделать, чтобы по-настоящему изменить ситуацию. Не может символическое признание Тихановской и противодействовать утверждению о том, что Запад вмешивается в чужие дела.
В свою очередь Тихановская не просит мир признать её лидером. Она просит о более существенном, о санкциях. На встрече с лидерами ЕС она призывала сосредоточить санкции на лицах, замешанных в фальсификации выборов и виновных в жестоких разгонах протестующих. По её словам, вначале нужно вызвать Лукашенко на диалог с координационным советом, большая часть членов которого задержана или выдворена из Белоруссии. (Лукашенко исключил встречу с этим советом, который он обвинил в подготовке против него «переворота».)
Некоторые из этих санкций уже стали реальными. Литва стала первой страной, которая ввела ограничения на приезд на свою территорию Лукашенко и десятков других белорусских чиновников. Великобритания объявила, что в сотрудничестве с США и Канадой подготовит санкции против тех, кто «ответственен за жесткие нарушения прав человека». ЕС также размышляет над собственными санкциями, но пока единодушия среди его членов достичь не удалось. По словам Жозепа Борреля (Josep Borrell), Верховного представителя Союза по иностранным делам и политике безопасности, эта проблема «ставит под угрозу наш авторитет».
Несомненно, санкции оказывают на Лукашенко больше давления, чем простые заявления. И если санкции привязывать к правам человека, как это сделала Великобритания, то Лукашенко будет сложнее от них избавиться: насильственные действия против мирных демонстрантов были задокументированы, а наши оппоненты не документируют наши действия против демонстрантов в странах Запада.
Но, помимо санкций, самый простоя путь для иностранных держав поддержать белорусское движение за демократию — это постоянно фокусироваться на теме, которую Лукашенко всегда считал своей, а именно на воле народа. Пока по словам Лукашенко, его легитимность основывалась на утверждении, что только он один обладает поддержкой большинства белорусов. Он не обращал внимания на возражения независимых СМИ и на демонстрации. Поэтому, желая на самом деле изменить политику Белоруссии, иностранным державам следует открыто говорить лишь о поддержке права белорусов решать судьбу своей страны на свободных и справедливых выборах. Так иностранные правительства могут поддержать протесты открыто, причем без того, чтобы дать Лукашенко повод говорить об иностранном вмешательстве.
«Никто, кроме народа Белоруссии, не имеет законного права решать судьбу своей страны», — сказано в совместном заявлении президентов Румынии, Польши и Литвы. И хотя Лукашенко может отрицательно относиться к западным «гонцам», несущим ему такое послание, само послание ему будет оспорить сложно.
Когда я спросила Марину Мартысевич (Maryia Martysevich), белорусскую писательницу и члена правления белорусского ПЕН-Центра, как иностранные правительства могут помочь Белоруссии и не дать повода обвинить себя во вмешательстве, она сказала мне, что над таким вопросом нам не надо даже и задумываться. «Он (Лукашенко — прим. ред.) выдумает вмешательство, даже если ничего произойдет».
