Независимо от того, остаются ли слова Жозепа Борреля в релизах и статьях, или убраны оттуда, лейтмотив «ЕС — не благотворительная организация и не банкомат» становится основным в отношениях между Брюсселем и Киевом. Выдаваемые Европой Украине кредиты осваиваются неэффективно. От этого не идут реформы и появляются новые трудности, которые вызывают раздражение и усталость от Украины, считает главный советник Международного центра перспективных исследований, дипломат Василий Филипчук.
Период романтизма завершился давно, хотя эксплуатировать тему евроинтеграции на Украине остается много желающих. Как и двадцать лет назад, слово «Европа» вызывает множество положительных ассоциаций, а в нашей стране всегда находятся политики, которые стремятся обращать себе на пользу положительные ассоциации.
Реальность же за последние двадцать лет сильно изменилась. Во-первых, стал другим сам Евросоюз. Три волны пятого расширения, охватившего страны Восточной Европы, принципиально изменили соотношение сил и интересов внутри Союза. Разрыв в стандартах жизни между старыми и новыми членами до сих пор сохраняется — и это создает множество политических, экономических и социальных трудности. Эпопея с выходом Великобритании наглядно продемонстрировала, что с проектом единой Европы что-то не сложилось, потому что можно стремиться не только вступить в ЕС, но и выйти из него. На повестке дня возникли новые вызовы: беженцы, ксенофобия, радикализм и национализм. Многим Евросоюз уже не кажется воплощением гармонии и динамичного развития.
Во-вторых, изменился мир. Государства и регионы, которые действительно динамично развиваются — Китай, Индия, Восточная и Юго-Восточная Азия — берут на себя активную роль и задают новые стандарты. Европа постепенно остается позади, и, если тенденция не изменится, то уже через 15 лет ЕС не будет в тройке крупнейших экономик мира.
В-третьих, изменилась сама Украина. Мечты о региональном лидерстве остались в прошлом: часть наших соседей присоединились к Евросоюзу и теперь участвуют в совершенно других политических баталиях; Россия стала долгосрочной угрозой, Украина потеряла часть территорий. Впереди ее ждут десятилетия борьбы и сегодняшняя Украина вряд ли является более интересной для ЕС, чем была 20 лет назад.
Отношения между Украиной и ЕС обозначены глубокими различиями в стратегическом видении будущего. И это касается не только вопроса банкоматов.
Украина хочет намного большего, чем ЕС может дать сегодня или даже завтра. Это касается не только формальных вопросов, типа фиксации перспективы членства в документах — хотя даже формальные вопросы демонстрируют всю глубину различий. Украина хочет стать частью Европы во всех смыслах, но ЕС не готов к этому. Для него Украина, как и другие страны Восточного партнерства — это часть смежного пространства, которое стоит привести к определенным стандартам и минимизировать угрозы, которые могут оттуда исходить. Поэтому верховный представитель Евросоюза и пишет о беспрецедентных 14 миллиардах евро финансовой поддержки для Украины, а исследования МЦПИ «Анализ доступных ресурсов ЕС для поддержки реформ в Украине» показывают, что в основном это кредиты, имеющие низкую эффективность освоения.
Украина получает финансовую помощь, кредиты и гарантии ЕС в размерах, превышающих объемы программ регионального сотрудничества ЕС, но практика последних лет показывает, что Соглашение об ассоциации без перспектив членства и дополнительного доступа к финансированию не способно стимулировать масштабные изменения в обществах целевых стран. Наиболее привлекательной формой предоставления финансовой помощи Украине могла бы стать предвступительная помощь для стран-кандидатов, которая сейчас недоступна по политическим причинам. В упомянутом исследовании МЦПИ было предложено также создать специальный финансовый инструмент для поддержки Украины в осуществлении необходимых реформ.
Боррель прав: Соглашение об ассоциации действует, ЕС выделяет Украине средства на проведение реформ. Но если на Украине Соглашение многие представляют как первый шаг для дальнейшей интеграции, то в Европе его видят, как конечную остановку. Соглашение дает возможность, если будет в целом выполнено, — превратить Украину в удобного соседа для ЕС. Этого вполне достаточно Брюсселю, но явно недостаточно Киеву. К тому же, выполнение Соглашения — дело не такое уж простое, как многим казалось. Украина меняется медленно или в некоторых вопросах не меняется вовсе. Принципиальные для ЕС позиции: демократия, правовое государство, безопасность — все они находятся под вопросом. Демократия на Украине вряд ли становится крепче. Государственные институты и верховенство права остаются сомнительными. А вместо безопасности — сплошные вызовы. Отсюда раздражение и усталость от Украины. ЕС действительно не банкомат, но даже если и был им — не факт, что это помогло бы. Дело не только в количестве предоставленных денег, но и в способности их эффективно использовать. Европейцы традиционно, и Боррель не стал исключением, много внимания уделяют борьбе с коррупцией, но внимание это в основном сосредоточено на формальных признаках — создании отдельных антикоррупционных органов, например. В то время как проблема коррупции на Украине имеет гораздо более глубинную природу.
Наконец, не стоит забывать и о том, что, несмотря на риторику отдельных европейских чиновников, важность Украины для европейской безопасности возросла. Российская политика способствовала тому, что сегодня потребность в сильной Украине существует у многих, а Украина, как контрибутор безопасности в регионе, отвечает стратегическим интересам большинства стран-членов ЕС. Европейцы в свое время сделали ставку на нормативную силу, свою привлекательность для соседей и проект Восточного партнерства — и ставка не сыграла. Пользоваться банкоматами после проигранных ставок — это закономерность. И чтобы минимизировать такие риски в будущем, ЕС и Украине стоит осознать важность общих интересов и пределы совместных ожиданий.
