Для животных угроза их жизни существует не только в неволе, но и в дикой природе. В последнем случае причиной пагубного воздействия, которое наносится некоторым из этих животных, является человек, однако во многих других случаях причины совсем другие. Рассмотрим, например, угрозу для жизни животного, которую создают хищники (они охотятся, умерщвляют и поедают свою добычу). Должен ли человек вмешиваться в природный процесс, чтобы предотвратить угрозу для жизни одних животных со стороны других? В предлагаемой статье я рассматриваю два возможных способа, которыми мы могли бы осуществить подобное вмешательство: (1) сделать из хищников травоядных животных (т.е. генетически модифицировать их таким образом, чтобы их потомство постепенно превращалось в травоядных животных) и (2) безболезненно умерщвлять хищников. Я утверждаю, что среди этих двух способов предпочтительнее безболезненно умертвить хищника, чем сделать из него травоядное животное. Кроме того, я утверждаю, что безболезненное умерщвление хищников, несмотря на то, что оно дорого обходится последним, при определенных обстоятельствах вполне может быть оправданным.
1. Введение
Для животных угроза их жизни существует не только в неволе, но и в дикой природе. В последнем случае причиной ущерба, который наносится некоторым из этих животных, является человек, однако во многих других случаях причины совсем другие. Рассмотрим, например, угрозы и пагубное воздействие на жизнь животного, которую может исходить от хищника (т.е. охота, умерщвление и поедание добычи). Сюда следует также отнести не только физическую боль, которую испытывает жертва, когда ее убивают, но и то чувство панического страха, которое жертва испытывает, когда на нее охотится хищник. Причиняемый при этом жертве ущерб значителен. Должен ли человек вмешиваться в природный процесс, чтобы предотвратить угрозу для жизни одних животных со стороны других?
Прежде чем мы сможем ответить на этот вопрос, нам нужно подумать о том, каким образом мы могли бы предотвратить подобное пагубное воздействие со стороны хищника. Самый очевидный способ — безболезненное умерщвление хищников (сокращенно англ. PKP, от англ. «painlessly kill predators»). Простое убийство хищников могло бы предотвратить умерщвление одних животных другими, однако оно обошлось бы очень дорого с точки зрения гуманности к животным, поскольку нанесло бы удар по хищникам как таковым. В случае же PKP продолжительность жизни сократится и они лишатся тех удовольствий, которые они могли бы испытывать в том случае, если бы PKP не использовался, но удар бы не наносился и наши чувства страдали бы меньше.
Еще одна издержка от использования PKP может иметь отношение к человеку. Хотя хищнический образ жизни — это ужасно, сами хищники прекрасны во многих отношениях: вы только посмотрите на их глаза, мордочки, шкуры или перья; к тому же, нельзя не оценить присущее хищникам чувство любознательности, их грациозность при перемещении в воздухе, воде или в лесах. Их жестокость в известной степени извиняется игривостью, заботой и привязанностью к своим детенышам, умением выживать в трудных условиях и так далее. В результате исчезновение хищников на нашей планете стало бы огромной потерей для человечества.
Однако существует альтернатива и подходу безболезненного умерщвления PKP, которая, похоже, не приносит столь много издержек. Она заключается в том, чтобы сделать из хищников травоядных животных (HP — herbivorization of predators — «травоядизация хищников»). Она состоит в том, чтобы генетически модифицировать хищников так, чтобы их потомство постепенно превращалось в травоядных животных. Если использовать HP, то хищники смогли бы увеличить свою естественную продолжительность жизни, а мы, люди, могли бы и впредь наслаждаться присутствием на этой планете животных, очень похожих на упомянутых выше хищников, столь же красивых и грациозных, но при этом не питающихся другими животными.
В этой статье я делаю два необычных утверждения. Во-первых, PKP на самом деле предпочтительнее HP.
Во-вторых, подход PKP, несмотря на то, что он дорого обходится самим хищникам (их убьют — прим. ред.), когда-нибудь в будущем окажется оправданным.
В Разделе 2 я утверждаю, что подход PKP принесет пользу гораздо большему числу жертв, пострадавших от хищников, чем HP. В Разделе 3 я утверждаю, что HP может нанести большой вред хищникам — возможно, даже больший, чем PKP. В разделе 4 я утверждаю, что PKP в конечном итоге будет для человека не хуже, чем HP. В Разделе 5 я резюмирую свой довод в пользу того утверждения, что подход PKP предпочтительнее HP. И наконец, в Разделе 6 я буду утверждать, что PKP, несмотря на то, что он дорого обходится самим хищникам (их предполагается убить так, чтобы они не испытали боли — прим. ред.), когда-нибудь в будущем окажется оправданным.
2. Добыча и неидентичность
Процесс любой генетической модификации хищников займет, по крайней мере, некоторое время. Следовательно, изменится, пусть даже совсем немного, и способы, которыми отдельные хищники охотятся, или, по крайней мере, их способы поиска жертв. Это, в свою очередь, повлияет, пусть даже почти незаметно на жизни будущих жертв, которые впоследствии столкнутся с ними (а также на жизни тех, кто столкнулся бы с хищниками в том случае, если они не прошли через генную модификацию). В результате этих изменений жизненных обстоятельств жертвы — или, по крайней мере, те, кто выжил и обзавелся потомством — обзаводятся им в немного другое время (по сравнению с тем, если бы хищники не прошли через генную модификацию). Эти различия во времени зачатия, в свою очередь, повлияют на соответствующие сочетания сперматозоидов-яйцеклеток, а значит и на идентичность потомства.
Результат? Потомству добычи (и его потомкам), возможно, не придется бороться с хищниками; поэтому в случае превращения хищников в травоядных (HP), потомство жертв не станет лучше, чем оно могло бы быть. Уже потому, что тогда не существовало бы и этих отдельных представителей потомства добычи, и их потомков. Эти отдельные представители были бы обязаны своей жизнью превращенным хищникам (HP). В отсутствие HP их места заняло бы другое потомство с потомками (или, в некоторых случаях, никакого потомства не было бы вообще). Таким образом, появление HP не принесет ни малейшей выгоды ни одной из этих будущих жертв.
Впрочем, от появления HP могут выиграть некоторые будущие жертвы — те, которые уже были зачаты к моменту начала процесса превращения хищника в травоядное, и те, на время зачатия которых никак не повлияло появление HP (скажем, потому что это произошло до того, как родители столкнулись с генетически модифицированными хищниками). Быть может, эти будущие жертвы выиграют от того, что оказались в мире без хищников, или таком, где их стало гораздо меньше. Может быть и так, что какая-то уже существующая жертва, прожившая долгое время, выиграет от того, что в ее «преклонные» года угроза хищников значительно уменьшилась. Или от снижения угрозы выиграет ее потомство.
Напротив, безболезненное умерщвление хищников (PKP) были бы выгодно всем уже существующим жертвам и их потомству, время зачатия которого не зависит от PKP (все эти животные будут немедленно избавлены от страшной угрозы хищников).
3. Вред, наносимый хищникам
Хотя при использовании подхода HP жизнь хищников не сокращается, может ли HP нанести им какой-либо иной вред? Можно предположить, что HP причинит вред будущим поколениям хищников, лишив их различных преимуществ, связанных с неотъемлемыми качествами хищника как такового, например: влечения к охоте за добычей или склонности к поеданию мяса. Но опять же, при этом игнорируется тот факт, что HP оказывает влияние на отличительные особенности животного. HP не только изменит отличительные черты будущих жертв (по причинам, описанным выше); он (по еще более очевидным причинам) изменил бы и отличительные черты будущих хищников. В результате этого — хотя верно то, что будущие хищники не смогут испытать влечения к охоте или поеданию мяса — HP не ухудшило бы индивидуальных качеств этих особей по сравнению с теми качествами, которыми они бы обладали в противном случае. Это происходит по той причине, что если бы не было HP, то их бы просто не существовало.
Тем не менее, я думаю, что HP может нанести значительный урон некоторым хищникам, а именно — тем, которые живут сейчас. Это лишило бы их различных преимуществ при выращиванию плотоядных детей, таких же как они сами, например таких: желания обучать свое потомство охоте, поеданию пищи и так далее. Более того, отсутствие такого рода совместной деятельности может самыми разными способами отрицательно сказаться на их отношениях со своими детенышами. Это, в свою очередь, может привести этих животных к сильной растерянности или даже депрессии. Таким образом, HP может для этих хищников оказаться менее благоприятным, чем PKP.
4. Воздействие на людей
Как все это повлияло бы на людей? Действительно ли генетическая модификация хищников, их травоядизация (HP) была бы для них гораздо лучше, чем безболезненное умерщвление (PKP)? Сомневаюсь. Дело в том, что на идентичность людей, на их личности в целом тоже воздействуют крупные политические решения. Большинство людей быстро узнали бы о начале использования HP или PKP. Эти перемены в жизни людей изменили бы, пусть даже совсем немного, время воспроизводства людьми своего потомства, а значит, изменили бы и личности наших будущих детей. Будущие люди, лишенные удовольствия созерцать хищников и взаимодействовать с ними, находились бы в ничуть не худшем положении, чем мы: ведь они просто не знали бы, что хищники могут существовать и что они были красивы.
А как насчет уже живущих людей (то есть тех, кому довелось жить во времена, когда уже идет и травоядизация живущих поколений, и безболезненное умерщвление всяких вредных существ)? Действительно ли HP причинило бы им гораздо меньший вред, чем PKP, учитывая то обстоятельство, что при осуществлении HP эти люди продолжали бы созерцать хищников и взаимодействовать с ними на протяжении естественной жизни этих животных, а затем созерцать и взаимодействовать с их травоядным потомством?
Не уверен. Даже в случае осуществления PKP всех хищников в природе останутся прекрасные очаровательные травоядные животные множества самых разных видов — их более чем достаточно, чтобы наша жизнь в значительной мере не была такой уж скучной. Более того, отсутствие хищников могло бы вызвать рост интереса к травоядным, которые в прошлом, уступая хищникам по красоте, были унижены до второстепенной роли, возмутительно дискримининровались. Кроме того, избавление от хищников могло бы привести к появлению новых видов травоядных, в противном случае обреченных на быструю смерть в зубах хищников.
Как бы то ни было, большинство выгод, которые приносит людям существование хищников, проистекают не из встреч с ними лицом к лицу, но из чтения об этих животных, изучения их, просмотра документальных фильмов о них плюс рассказов и пересказов связанных с ними историй. Осуществление PKP никак не влияет на эти выгоды. Мы могли бы заниматься постановкой хищников на научный учет даже после их полного истребления. Больше того: не будет никакой необходимости стирать записи программ английского натуралиста и телеведущего Дэвида Аттенборо. В самом деле, с помощью VR-технологий мы, вероятно, сможем сохранить возможность в будущем на собственном опыте испытать, что это за потрясающий опыт: оказаться в непосредственной близости от опасного хищника, просто самого хищника там не будет. Равным образом хищники могли бы остаться в наших искусстве и литературе — зачем их запрещать? Динозавров больше не существует, но мы по-прежнему извлекаем пользу из наших знаний о них. Драконов никогда не существовало, но из этого не следует, что они не могут фигурировать в наших книгах. Неужели нам действительно нужны свирепые звери, чтобы мы могли пофантазировать и рассказать друг другу кучу историй о них?
Можно возразить, что все сказанное выше не учитывает удовольствия от реальных встреч с хищниками в дикой природе. Например, американский философ Холмс Ролстон III говорит о «благоговейном трепете» при виде таких хищников, как волки. Действительно, разве нас не возбуждает сама информация, что где-то рядом с нами живут хищники? Можно добавить, что в случае PKP мы уже не так сильно будем стремиться к поездкам на природу — скажем, в национальные парки.
Возможно, кому-то из нас и вправду от такой перспективы станет хуже. Но многие и многие выиграли бы от знания о том, что дикая природа вокруг перестала быть домом ужасов и страданий. Для многих из нас поездка в Йеллоустоунский национальный парк будет более приятной, если мы будем точно знать, что окрестные леса перестали быть ареной сведения кровавых счетов. Разве это не прекрасно: знать, что вся природа превратились в место, где животные мирно уживаются друг с другом и процветают?
Остаются и другие опасения. Достоин ли белоголовый орлан оставаться на гербе США, а лев — символом Великобритании? Я не вижу оснований для отказа от символического использования животных даже после PKP. Но каким бы прекрасным примером для наших детей стал бы отказ взрослых от прославления «могущественных» животных. Всех этих «символов высшей власти» или тех, кто занимает высокое положение в пресловутой пищевой пирамиде. Почему бы нам не восхищаться вместо этих хищников травоядными, которых отличает трудолюбие, ум и настойчивость?
И последнее. Быть может однажды у нас появится возможность совмещения PKP и создания новых, травоядных «версий» хищников. А может быть, и новых, нашего собственного изобретения, видов травоядных. В этом случае, у HP не осталось бы никаких преимуществ перед PKP.
5) Подведение итогов
Подводя итоги, мы можем сказать следующее:
1. Безболезненное умерщвление хищников незамедлительно избавит всех жертв, всех травоядных от угрозы хищничества, тогда как превращение хищников в травоядных («травоядизация») пойдет на пользу гораздо меньшему количеству жертв (лишь (а) некоторым из животных, уже зачатых на момент начала программы HP, (б) некоторым из тех, чье время зачатия в результате программы не изменится, и (в) ныне живущей кормовой базе хищников, которая проживет достаточно долго, чтобы ощутить на себе снижение хищничества).
2. Если безболезненное умерщвление нанесет хищникам вред, сократив их жизнь, то и у травоядизации есть свои недостатки. Превращение хищников в травоядных лишит их многих важных удовольствий, испортит их отношения с потомством и, возможно, вызовет депрессию.
3. Безболезненное умерщвление хищников изменит личность будущих людей. Они лишатся дурного примера, не лишившись при этом возможности созерцать кормовую базу хищников или любовно взаимодействовать с ней. И хотя верно то, что безболезненное умерщвление лишит некоторых из ныне живущих людей возможности созерцать живых хищников, многие люди обрадуются, узнав, что дикая природа перестала быть кровавой баней. В свете этих моментов вполне вероятно, что безболезненное умерщвление предпочтительнее превращения хищников в травоядных.
6) Может ли безболезненное умерщвление хищников быть оправдано?
Предположим, что все, сказанное мной до сих пор, верно. Может ли безболезненное умерщвление когда-нибудь стать оправданным (по сравнению с бездействием)?
Важно отметить, что вмешательство в природу чревато непредвиденными и зачастую катастрофическими последствиями. Если бы мы безболезненно убивали хищников и этим ограничились, это привело бы к перенаселению экосистемы добычей исчезнувших хищников, что было бы пагубно для многих из самих жертв, не говоря уже о других травоядных. Ведь дело в том, что растительность случае популяционного взрыва добычи может вообще исчезнуть, будучи съеденной. Этого можно избежать, если некоторых из жертв стерилизовать. Но это, в свою очередь, чревато отрицательными последствиями для экосистем. Одно можно сказать наверняка: мы не можем задумываться о практическом проведении безболезненного умерщвления без уверенности, что его последствия для экосистем будут должным образом контролироваться. Возможно, на практике этой уверенности мы никогда не достигнем (11). Но я все же предполагаю, что это возможно.
***
(11) В недавней статье Николас Делон (Nicholas Delon) и Дункан Пёрвс (Duncan Purves) утверждают, что «недетерминированная природа экосистем не оставляет нам в настоящее время и в обозримом будущем оснований полагать, что широкомасштабные вмешательства уменьшат страдания, а не усугубят ситуацию» (Николас Делон и Дункан Пёрвс, «Страдания диких животных неизбежны», Journal of Agricultural and Environmental Ethics 31: 239-60.) Тем не менее, как утверждает Джефф Макмахан (Jeff McMahan), «поскольку мы не можем быть уверены, что сможем уменьшить или устранить хищничество без катастрофических побочных эффектов, важно заранее продумать, как разумно использовать более тонкую и разборчивую силу вмешательства, если мы все же обретем эту уверенность» (Джефф МакМахан, «Хищники: ответ», The New York Times (28 сентября 2010 г.) МакМахан отмечает, что даже сегодня мы сталкиваемся с выбором, вмешиваться ли в природу для спасения различных хищных видов от исчезновения — например, амурского тигра — или нет. В отношении этого тигра МакМахан пишет: «Любое нарушение окружающей среды вследствие сокращения их численности как правило либо уже произошло, либо происходит прямо сейчас. Если их количество в дикой природе снизится с нескольких сотен до нуля, последствия их исчезновения для экологии региона Будкауэнут оказались почти незаметными». Об этом же пишет и Тайлер Кауэн (Tyler Cowen): «Антропогенная деятельность часто сказывается на плотоядных млекопитающих, нравится нам это или нет. Таким образом, мы неизбежно выполняем потайную полицейскую работу в той или иной форме — и должны взвешивать издержки и преимущества различных интервенционистских альтернатив. Мы расчищаем землю для экономического развития, изгоняем койотов и вредим многим другим хищникам. Как бы то ни было, мы должны решить, следует ли считать ограничение плотоядной деятельности (либо помощь ей) плюсом или минусом данной политики». (Кауэн (2003): 173)
***
Учитывая эти допущения, может ли безболезненное умерщвление быть оправдано? Вот, как мне представляется, веский аргумент в пользу этого утверждения:
Безболезненное умерщвление вполне может быть оправдано, учитывая его огромные преимущества для кормовой базы — травоядных. Хотя хищники при этом пострадают, преимущества от исчезновения мучителя для его жертвы значительно перевешивают общий ущерб природе. Мало того что безболезненная смерть менее вредна для животного, чем годы беспокойства и кошмарная смерть в пасти хищника, следует помнить вот о чем: благодаря смерти каждого убитого хищника спасется огромное количество жертв.
Теперь я хочу рассмотреть ряд возражений против этого аргумента.
Первое из них состоит в том, что, хотя безболезненное умерщвление хищников идет добыче на пользу в одном отношении, оно вредит им в другом — причем настолько, что неясно, перевешивает ли чистая выгода добыче вред хищникам или нет. В каком отношении безболезненное умерщвление хищников может навредить добыче? Можно предположить, что со временем это заставит их «эволюционировать в обратном направлении» — т. е. утратить часть интеллекта или утонченные сенсорные способности, которые развивались тысячелетиями в ответ на угрозу хищничества. С устранением этой угрозы селективный отбор для закрепления этих крайне ценных качеств исчезнет.
Но соображения идентичности в очередной раз доказывают, что это неверно. Выжившие потенциальные жертвы заблаговременно уничтоженных хищников, пусть и со сниженными способностями, просто имели бы иную идентичность по сравнению с ныне живущей кормовой базой. Пусть даже эта нынешняя кормовая база, сосуществуя с хищниками, представляет из себя особей покрасивее и посильнее. Если уступающие ей по красоте травоядные будущего будут относиться к себе позитивно, они не смогут считаться достоверно пострадавшими от безболезненного умерщвления хищников.
И все же возможность, что безболезненное умерщвление хищников навредит части жертв, не исключена. Давайте еще раз рассмотрим способности добычи, развившиеся в ответ на угрозу хищничества. К таковым относятся не только интеллект и тонкие чувства, но и способность убегать, сражаться и так далее. После безболезненного умерщвления хищников некоторые из этих способностей останутся неиспользованными — у некоторых жертв попросту отпадет в них необходимость. Из-за этого жертва может иногда чувствовать себя подавленной, нервной или сбитой с толку. Кроме того, многие жертвы выработали склонность беспокоиться насчет угрозы, исходящей от хищников, опасаться или бдительно относиться к ним, устраивать свою жизнь подальше от хищников и т. д. Без хищников часть добычи может почувствовать себя неудовлетворенной или даже подавленной — словно их жизнь стала менее значимой, словно они были созданы не для этого мира, а для чего-то иного. (12)
***
(12) Примечание: насчет беспокойства без хищников — это, отметим, эмпирические утверждения, которые ждут научного подтверждения. Отметим также, что они вряд ли применимы ко всем видам, чьи представители являются жертвами хищничества.
***
Но хотя существует реальный риск причинения вреда, он кажется незначительным по сравнению с преимуществами, которые принесет жертвам избавление от хищников. По этой причине я считаю это возражение несостоятельным. В общем и целом безболезненное умерщвление хищников будет для их кормовой базы крайне полезно.
Второе возражение, которое я хочу рассмотреть, состоит в том, что, спасая множество добычи от немногих хищников, выполняя PKP мы все-таки приносим хищникам смерть. А смерть — едва ли не величайший вред для живого существа. И мы знаем: оправдать убийство живых существ мы никак не можем — даже ради спасения жизней других.
Но ведь дело не только в том, что мы спасаем жизни жертвам. Прикончив хищников, мы не мы не позволим эти животным и дальше убивать других животных. Как отмечает Тайлер Кауэн в «Полиции природы», мы без колебаний останавливаем человека-убийцу, даже если для этого иногда приходится уничтожить его самого… Задача остановить убийцу не зависит от того, кем мы считаем убийцу. Может быть. этот убийца считает себя действующим во имя высоких моральных принципов. А может он оказаться и умственно отсталым, полным сумасшедшим или просто злодеем — этаким вампиром в борьбе с родом людским. В момент, когда мы останавливаем убийцу, это неважно. Аргумент в пользу контроля природы — тот же самый, что используется для обезвреживания убийцы. Плотоядные животные агрессивны по отношению к другим животным. А значит, остановить их надо по той же причине, что и безумного убийцу-человека.
***
(13) См. Кауэн (2013), стр. 176. О допустимости убийства лица, не отвечающего за свои действия, в целях самообороны см. Джефф Макмахан, «Самозащита и проблема невиновного нападающего», Ethics, 104 (2) (1994): 252-290., Джудит Томсон, «Самозащита», Philosophy and Public Affairs, 20 (4) (1991): 283-310, и Майкл Оцука, «Убийство невиновного в порядке самообороны», Philosophy and Public Affairs, 23 (1) (1994): 74-94.
***
Можно возразить, что здесь есть морально значимая разница. Когда полиция — вполне законно — превентивно убивает психически больного, это единичный случай, казус. Безболезненное же умерщвление хищников подразумевает политику повсеместных превентивных убийств. Разница существенная.
Но рассмотрим следующий, более близкий случай:
Промывание мозгов. Некий злой ученый постепенно, с течением времени промывал мозги обширной, случайно подобранной группе людей, чтобы те преследовали и убивали членов другой группы. Эти люди с промытыми мозгами являются экспертами своего дела, и их нельзя ни «вылечить», ни каким-то образом перепрограммировать. Более того, чтобы отвадить власти от задержания и заключения этих людей в тюрьму, ученый запрограммировал их так, чтобы они испытывали сильную боль оттого, что их заперли или помешали совершить убийство.
Предположим, мы могли бы немедленно и безболезненно уничтожить всех этих людей с промытыми мозгами, чтобы помешать им убивать дальше в соответствии с программой — и тем спасти жизни будущим жертвам. (Заодно предположим, что альтернативы нет: если мы не вмешаемся, люди с промытыми мозгами совершат гораздо больше убийств). Должны ли мы в этом случае вмешаться? Здесь, как мне кажется, ответ по-прежнему однозначен: да, даже если при этом потребуется политика повсеместных превентивных убийств.
Если вы видите морально значимое различие между «промыванием мозгов» и хищничеством, возможно, вы сочтете потерю всех хищников на этой планете огромной утратой для человечества. Но вспомните мои аргументы из § 4. Потеря человечества от гибели всех хищников будет намного меньше, чем можно себе представить.
Еще одним источником возражений может быть мнение, что даже если считать потерю всех хищников относительно небольшой утратой для человечества, сам акт убийства может крупно нам навредить в самых разных отношениях. Во-первых, умерщвление может навредить людям-исполнителям — скажем, нанесет им психологическую травму или снизит их чувствительность к страданиям. Во-вторых, если это будет сделано легкомысленно, без должной торжественности или уважения к хищникам, у некоторых людей может сложиться поверхностное или пренебрежительное отношение к животным, а то и ко всей природе, что недопустимо. В-третьих, безболезненное умерщвление может стать скользким путем к более бесцеремонному отношению к убийству вообще — что тоже чревато катастрофическими последствиями. И, наконец, в-четвертых, созерцать исчезновение этих существ, пусть даже и хищников (учтите: они падут от наших собственных рук) было бы крайне грустно. Данное чувство печали было бы крайне прискорбным для всех нас.
Это серьезные опасения. Но должны быть способы, как приемлемым образом смягчить их вредные последствия для человечества. В любом случае, это следует принять во внимание, если мы когда-либо будем всерьез рассматривать возможность безболезненного умерщвления всех хищников. Невнимание к торжественности и неуважение к умерщвляемым чревато угрожающими последствиями.
7) Вывод
Важно подчеркнуть предварительный характер моих выводов в данной статье. Мои аргументы в пользу этих выводов основывались на ряде спорных утверждений, некоторые из которых аналитические (14), а другие эмпирические (15).
***
(14) Например, относительный характер выгоды
(15) Например, предположение, что «травоядизация» может привести некоторых из хищников в замешательство или депрессию.
В заключение я хочу попросить вас задуматься, как бы сами хищники отнеслись к своей жизни, если бы они каким-то образом пришли к пониманию всей глубины вреда, который они причиняют своей добыче. Я подозреваю, что многие из них оказались бы глубоко опечалены или даже напуганы тем, в чем участвуют — а точнее, чем являются. Я могу даже представить себе, как хищники прощают нас за решение убить их во имя спасения травоядных. Как они извиняют нас, особенно если убийство будет безболезненным. Если бы мне, как нашим предкам, для выживания приходилось преследовать, рвать на части и поедать плоть других существ, чьи жизни не менее ценны, чем моя собственная, я бы лично дальше так жить не захотел.
