В России, как и во многих других странах мира, високосные годы пользуются дурной славой. Считается, что в эти года происходят неприятные сюрпризы, появляются непредвиденные проблемы, приходится справляться с тяжелыми испытаниями. 2020 год полностью подтвердил эту теорию. В феврале в Сирии Россия чуть не вступила в военный конфликт с Турцией. В марте произошло резкое падение цен на нефть. Затем начался глобальный экономический спад, а в апреле страна ощутила на себе разрушительные последствия пандемии. Лето было отмечено массовыми протестами в Хабаровске, а завершилось трагическим инцидентом, произошедшим с Алексеем Навальным, и общественными волнениями в соседней Белоруссии. Хотя Новый год еще далеко, уже можно сказать, что этот год был самым тяжелым для российских руководителей с начала века.
Как бы поступил капитан судна, оказавшегося в центре идеального шторма? Спустил бы паруса, без которых можно обойтись, уменьшил бы скорость, взял бы управление на себя и при необходимости сбросил балласт и стал на якорь. Логично предположить, что чрезвычайная ситуация должна была привести к значительным изменениям во внешней политике России. Например, к минимизации «токсичных активов», уменьшению объема обременительных международных обязательств, отказу от воинственной риторики или, по крайней мере, к стремлению заключить договоренности с геополитическими противниками. Или предпринять символические односторонние действия, чтобы продемонстрировать добрую волю и изменить и без того неблагоприятное впечатление международного сообщества о России.
Но ничего этого сегодня не происходит. Судя по всему, внешняя политика России не изменилась и не изменится. Перемены не коснутся ни одного направления, будь то Сирия, Ливия, Украина или Венесуэла. Отношения с Западом, как показал инцидент с Алексеем Навальным, с каждым разом становятся всё более напряженными. В итоге корабль российской внешней политики движется вперед сквозь шторм, не сбавляя оборотов, не меняя курса, не сбрасывая балласт и не вставая на якорь.
Что происходит? В сообществе российских экспертов есть и новые идеи, и новые инициативы. Сложно поверить и в то, что российские руководители не осознают всю серьезность ситуации. Тем не менее очевидно, что если в этот год и произойдут значительные изменения в отношениях России и Запада, то они уж точно не будут положительными.
Возможно, объяснить это можно инерцией, скопившейся за время конфронтации. Годы, минувшие с начала украинского кризиса, не прошли даром ни для государства, ни для российского общества. Сдвинуть с места громоздкий закостенелый государственный механизм, перенастроить бестолковый пропагандистский аппарат и сменить ориентацию, определяющую рутину целой армии чиновников «глубинного государства» — это то же самое, что изменить направление нефтяного танкера с грузом в сотни тысяч тонн. Кроме того, внешняя политика России сейчас в большей мере находится под влиянием силовиков, отвечающих за соблюдение законов, чем под влиянием технократов или дипломатов. Еще сложнее изменить мнение общества, сложившееся за последние годы, относительно современного мира и места России в нем. Тот факт, что россияне устали от конфронтации с Западом, вовсе не означает, что они радостно поддержат поворот к разуму в стиле Михаила Горбачева или Бориса Ельцина.
Еще одно объяснение состоит в том, что когда постоянно происходят небывалые катаклизмы, всегда появляется надежда на чудо. А что, если твоему противнику будет хуже, чем тебе, из-за всех этих катаклизмов? Кризис международной системы, усугубившийся в 2020 году, многими в Москве воспринимается как окончательный приговор Западу. Или даже как свидетельство неэффективности чисто рыночной экономики и предвестие рокового конца политического либерализма в целом. Согласно недавнему заявлению помощника президента Путина Максима Орешкина, в этом году Россия войдет в пятерку самых экономически развитых стран мира. Причина не в стремительном росте российской экономики, а в том, что экономика Германии пострадает гораздо сильнее. Если кто-то уверен, что время играет ему на руку, что после окончания кризиса он будет в лучшей форме по сравнению с противниками, то пора найти мотивы начать переговоры здесь и сейчас.
Но третье объяснение мне кажется самым важным для понимания причин, из-за которых российская политика остается неизменной. Уже давно российские руководители убеждены, что любая односторонняя мера и любой сдвиг во внешней политике Москвы на Западе несомненно воспримут как признак слабости. А следовательно, как призыв к западным странам усилить давление на Россию. Подобная логика не позволяет Кремлю признать даже самые очевидные внешнеполитические ошибки, совершенные в прошлом, что значительно усложняет любые попытки изменить внешнюю политику и обрисовать будущие политические альтернативы.
Русские не сдаются! Внешняя политика нашей страны очень редко отступала от этого принципа, независимо от правительства, которое в данный момент находилось у власти. И даже когда нужно было отступить в результате проигранных войн и краха государственной политики, в сознании общества всегда оставалась надежда свершить историческое возмездие.
Русские не сдаются! Если это так, то нелепо ждать, что Москва пойдет на уступки из-за еще большего внешнего давления. Достаточно вспомнить последние годы, когда западные страны пытались заставить Кремль изменить политику при помощи экономических и политических санкций. Санкции и вправду ударили по экономике РФ, но они же привели к сплочению элиты страны вокруг Кремля. А также к тому, что в обществе усилились антизападные настроения.
Русские не сдаются! Несмотря на слова сторонников оказания большего давления на Москву, преобразование советской системы началось не из-за невыносимой гонки вооружений, навязанной США, а из-за того, что у Советского Союза возникло ощущение, что у него нет геополитических врагов. А именно осознание присутствия врага сплачивало советское общество и узаконивало действия властей.
Это не значит, что Европа или США должны придерживаться политики умиротворения по отношению к Москве и покорно принимать все заявления Кремля как природное явление, не поддающееся контролю человека. Но принудительные меры и давление не могут и не должны постоянно заменять дипломатию. Решительный отказ от диалога, открытое перекрытие линий коммуникации и отношение к России как к беспринципной стране создают только проблемы как на Востоке, так и на Западе.
Конечно, мы можем занять выжидательную позицию. Мы можем верить, что корабль внешней политики России, не собирающийся менять курс посреди худшего геополитического шторма в истории, рано или поздно разобьется о подводные скалы. Но если это случится, последствия этого страшного кораблекрушения, несомненно, затронут весь мир. Вряд ли Запад заинтересован в таком развитии событий.
Андрей Кортунов — генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД).
