На этой неделе во время встречи с избирателями, замаскированной под передачу NBC News, кандидат в президенты от Демократической партии Джо Байден обронил следующее:
«Я имел дело с людьми, которые нас беспокоят. Я имел дела со всякими кастро и путиными. И всегда был с ними откровенен. Я дал им понять, что рассчитывать им не на что. Я тому порука. В том числе как президент».
Однако мысль, будто Байден реально противостоял путиным, кастро, асадам, иранским муллам и прочим си — не что иное, как плод разыгравшейся фантазии.
Поскольку за свой послужной список на сенаторском посту Байден уже давно не отчитывается, нам остается рассмотреть лишь его два срока в администрации Обамы, — за них бывший вице-президент любит получать похвалу и поныне.
Это была администрация, одержимая «перезагрузкой» с Владимиром Путиным, — и появилась эта идея с подачи Байдена. В духе этой «перезагрузки» администрация Обамы два года не давала ходу закону Магнитского — законопроекту о санкциях в честь убитого российским правительством Сергея Магнитского — пока, наконец, не уступила давлению обеих партий.
И так считает не Дональд Трамп или Митт Ромни, а Билл Браудер, движущая сила санкций. Он отметил, что администрация Обамы, «начиная с Хиллари Клинтон, а затем и при Джоне Керри, делала все возможное, чтобы затормозить закон Магнитского». Не кто иной, как Браудер написал: «с тех пор, как президентом стал Барак Обама, главной политикой правительства США по отношению к России было умиротворение».
У Медведева не было особых причин «транслировать» какие-либо мысли президента «Владимиру». К тому времени США уже пообещали сократить свои ядерные арсеналы, хотя российский запас к тому времени стремительно приходил в негодность.
До вторжения России в Крым Обама по сути полностью соглашался с Путиным почти по всем вопросам, связанным с Сирией, — в попытке спасти как российскую «перезагрузку», так и сделку с Ираном. Администрация Обамы совсем не «противостояла» Путину, сперва отменив удары по силам диктатора Асада после химической атаки на мирных жителей с применением нервно-паралитического газа — пресловутой «красной линии», — а затем позволив русским контролировать свертывание программ химического оружия. Нет смысла говорить, что Сирия вскоре благополучно к ним вернулась.
Это Обама капитулировал перед вступлением России во Всемирную торговую организацию. «Президент Обама сделал российское членство в ВТО главным приоритетом в отношениях между США и Россией в 2011 году», — пояснил тогда представитель администрации.
Байден возглавил эту работу, сообщив русским в 2009 году, что после восьми лет антагонизма с США настало время «нажать кнопку перезагрузки» (Джордж Буш, некогда заглянувший в стальные глаза Путина и увидевший в нем «прямого и заслуживающего доверия человека», впоследствии передумал). Байден сказал Медведеву, что вступление в ВТО — «важнейший вопрос в нашей повестке дня». Вот как он «не давал ему спуску»: «Всю мою карьеру, когда я разговаривал с одним из лидеров в России, я понимал, что я сижу рядом с одним из самых могущественных людей в мире. И то же самое ощущение у меня и сейчас. И я это говорю абсолютно искренне». Учитывая, что «перезагрузка» исходила из того, что Россия перестала быть сверхдержавой, думаю, Байден все же немного лукавил.
Знаменитая шутка Обамы на президентских дебатах 2012 года, что «звонили 80-е, просили Ромни вернуть прежнюю внешнюю политику», не просто насмешила весь «Твиттер». Вся внешнеполитическая команда Обамы стремилась расписать всю пользу от умиротворения Путина во всех подробностях.
При Обаме каждый внешнеполитический вопрос строился на ложном выборе: война либо умиротворение.
Помимо прочих этот аргумент приводил и Байден. В 2012 году вице-президент выступил с напыщенной речью, где высмеял отношение к России как к геополитическому противнику и заметил, что руководителям вроде Ромни для достижения мира не хватает внешнеполитического опыта. Еще предстоит написать целую книгу о том, как катастрофически ошибались Байден и целый класс экспертов насчет внешней политики, — начиная с Ирака и кончая Израилем, Ираном, Сирией, странами Персидского залива и так далее.
Но коронным моментом стал тот, когда Байден радостно сообщил толпе, что у него на бампере наклейка, которая доходчиво объясняет, почему надо голосовать за Обаму: «Усама бен Ладен мертв, а „Дженерал моторс" жива».
Конечно, теперь мы знаем, что Байден как раз советовал Обаме не убивать бен Ладена. «Господин президент, я советую этого не делать», — сказал Обаме Байден. Другими словами, Байден отправил в Ирак тысяч американских солдат, но при этом не хотел, чтобы морские котики взяли и уничтожили террориста номер один. Для человека с таким послужным списком хвастать своей внешнеполитической проницательностью в высшей степени странно.
И я что-то не помню, чтобы Байден как-нибудь противостоял любому из Кастро. Зато помню, как Обама стоял бок о бок с Кастро перед гигантской фреской с портретом террориста-убийцы Че Гевары («В пресс-центре раздался вздох изумления», — вспоминал один репортер Associated Press) и с удовольствием смотрел с диктатором бейсбольный матч с участием спортсменов-заложников режима.
Свое решение нормализовать отношения с коммунистической страной администрация Обамы мотивировала желанием избавиться от пережитков холодной войны, а вовсе не тем, что кубинскому народу пора освободиться от социалистической тирании.
Это, конечно, не означает, что Байден иногда не говорит правильные вещи. За 50 лет в политике чего только Байден не наговорил. И это не значит, что все его политические решения и перезагрузка ошибочны. Однако вновь обретенный антагонизм демократов к России продиктован лишь партийной целесообразностью. Дело в том, что нет никаких свидетельств, что Байден как-то противостоял Путину или иным диктаторам — кроме разве что Саддама Хусейна.
Дэвид Харсаный — обозреватель «Нейшнл ревью» и автор книги «Первая свобода: путешествие по непреходящей истории Америки с оружием» (First Freedom: A Ride through America's Enduring History with the Gun).
