КЕМБРИДЖ — Не существует единственно возможного будущего, пока оно не наступило, поэтому любые попытки представить геополитику после пандемии Covid-19 должны включать несколько вариантов вероятного будущего. Я предлагаю пять правдоподобных вариантов будущего в 2030 году, хотя, конечно, можно вообразить и другие.
Конец глобального либерального порядка. Мировой порядок, основанный США после Второй мировой войны, создал систему институтов, которые привели к выдающейся либерализации международной торговли и финансов. Но ещё до начала пандемии Covid-19 этот порядок начал оспариваться из-за подъёма Китая и роста популизма в странах западной демократии. Китаю этот порядок был выгоден, но, поскольку стратегический вес страны увеличился, она активно стремится устанавливать стандарты и правила. Америка сопротивляется, институты атрофируются, призывы к суверенитету усиливаются. США остаются вне Всемирной организации здравоохранения и Парижского климатического соглашения. Covid-19 повышает вероятность реализации этого сценария, ослабляя американскую роль «системного менеджера».
Вызов авторитаризма как в 1930-х годах. Массовая безработица, возросшее неравенство и сбои в жизни населения из-за связанных с пандемией экономических перемен создают благоприятные условия для авторитарной политики. Сейчас нет недостатка в политических предпринимателях, которые готовы использовать националистический популизм ради прихода к власти. Национализм и протекционизм усиливаются. Становится больше пошлин и квот на товары и людей, а иммигранты и беженцы превращены в козлов отпущения. Авторитарные государства стремятся консолидировать региональные сферы интереса, а различные формы интервенций повышают риск вооружённого конфликта. Некоторые из этих тенденций были заметны ещё до 2020 года, но слабость перспектив экономического восстановления из-за неспособности властей справиться с пандемией Covid-19 повышают вероятность реализации данного сценария.
Мировой порядок с доминирующим Китаем. Поскольку Китай успешно справляется с пандемией, экономическая дистанция между ним и остальными крупными державами радикально меняется. К середине 2020-х годов экономика Китая опережает экономику находящихся в упадке США и увеличивает свой отрыв от когда-то потенциальных соперников, в том числе Индии и Бразилии. А в дипломатическом браке по расчёту с Россией Китай явно становится старшим партнёром. Неудивительно, что Китай начинает требовать уважительного и почтительного отношения сообразно его растущей силе. Инициатива «Пояс и путь» используется для влияния не только на соседние страны, но и на далёких партнёров в Европе и Латинской Америке. Голосование против Китая в международных институтах становится слишком затратным, поскольку ставит под угрозу получение китайской помощи или инвестиций, а также доступ к крупнейшему в мире рынку. Поскольку из-за пандемии западные страны стали слабее в сравнении с Китаем, китайское правительство и крупные компании получают возможность переформатировать институты и устанавливать стандарты по своему желанию.
«Зелёная» международная повестка. Не все варианты будущего негативны. Общественное мнение во многих демократических странах начинает присваивать более высокий приоритет вопросам изменения климата и защиты окружающей среды. Некоторые правительства и компании реорганизуются, чтобы решить эти проблемы. Даже до Covid-19 можно было предположить, что в 2030 году международная повестка будет определяться вниманием государств к «зелёным» вопросам. Подчеркнув связь между здоровьем планеты и людей, пандемия ускоряет одобрение этой повестки.
Например, американское общество обратило внимание на то, что расходы на оборону в размере $700 млрд не помогли предотвратить убийство болезнью Covid-19 большего количества американцев, чем погибло во всех войнах США после 1945 года. В изменившейся внутриполитической обстановке президент США может предложить «План Маршалла для борьбы с Covid» с целью обеспечить быстрый доступ к вакцине бедным странам и укрепить их системы здравоохранения. План Маршалла 1948 года отвечал интересам самой Америки и одновременно интересам других стран; он оказал глубокое влияние на формирование геополитики в последующее десятилетие. Такой лидерский подход укрепил мягкую силу Америки. К 2030 году «зелёная» повестка становится хорошей внутренней политикой, причём с таким же значительным геополитическим эффектом.
Продолжение прежнего. В 2030 году пандемия Covid-19 выглядит столь же неприятно, как и Великий грипп 1918-1920 годов выглядел в 1930-м, а его долгосрочные геополитические последствия оказываются столь же ограниченными. Прежние условия сохраняются. Однако наряду с ростом китайской силы, внутреннего популизма и поляризации на Западе, а также авторитарных режимов, сохраняется определённый уровень экономической глобализации и растёт понимание важности экологической глобализации, благодаря трудному и неохотному признанию, что ни одна страна не может решить подобные проблемы, действуя в одиночку. США и Китай находят возможность для сотрудничества в вопросах борьбы с пандемиями и изменением климата, хотя продолжают конкурировать в других вопросах (например, ограничение навигации в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях). Дружба ограничена, но соперничество под контролем. Часть институтов увядает, другие реформируются, третьи создаются с нуля. Америка остаётся крупнейшей державой, но уже без той степени влияния, которая у неё была раньше.
У каждого из первых четырёх сценариев есть примерно один шанс из десяти стать будущим в 2030 году. Иными словами, шансы, что последствия пандемии Covid-19 глубоко изменят геополитику к 2030 году, равны менее 50%. Ряд факторов может изменить эти шансы. Например, быстрая разработка эффективных, надёжных и дешёвых вакцин, которые будут широко распределены во всём мире, повысила бы шансы на продолжение прежнего и сократила бы вероятность осуществления авторитарного и китайского сценариев.
Однако если переизбрание Дональда Трампа ослабит альянсы Америки и международные институты, или же нанесёт ущерб демократии внутри страны, тогда вероятность реализации сценария продолжения прежнего или «зелёного» сценария снизится. С другой стороны, если Евросоюз, который первоначально был ослаблен пандемией, сумеет обобществить затраты стран ЕС на борьбу с ней, тогда он сможет стать важным международным игроком, способным повысить вероятность реализации «зелёного» сценария.
Возможны и иные виды влияния; Covid-19 может привести к важным внутренним изменениям, связанным с неравенством в сфере здравоохранения и образования, а также подстегнуть создание улучшенных институциональных механизмов для подготовки к следующей пандемии. Оценка долгосрочных последствий нынешней пандемии является не точным предсказанием будущего, а упражнением по взвешиванию вероятностей и корректировке текущей политики.
