Лидер российской оппозиции Алексей Навальный пережил покушение — его пытались отравить. Он пополнил длинный перечень критиков Владимира Путина, ставших жертвами нераскрытых перестрелок, подозрительных самоубийств и отравлений. Впервые мы встретились с Алексеем Навальным три года назад, когда он баллотировался в президенты, соперничая с Путиным. Сейчас Навальный восстанавливается в Берлине. Мы приехали к нему на прошлой неделе, получив специальное разрешение от немецких властей, несмотря на эпидемию коронавируса. Навальный рассказал нам, что 20 августа в самолете он почувствовал себя странно, а затем ему стало очень плохо.
Алексей Навальный: Я сказал шокированному проводнику, что «меня отравили, и я умираю». И тут же рухнул ему под ноги.
Алексей Навальный летел в Москву из Сибири, где проводил кампанию против путинской партии на местных выборах. Когда он рухнул как подкошенный, не почувствовав боли, он понял, что умирает.
Алексей Навальный: На самом деле каждая клеточка твоего тела словно говорит: «Ну все, тело, нам конец».
Один из пассажиров достал телефон и записал, как Навальный стонет и корчится. Пилот совершил вынужденную посадку в Омске. Медики, решив, что Навальный наркоман, провели обычное лечение от передозировки и срочно доставили его в местную больницу. Отравление они отрицали, но не выпускали его несколько дней.
Алексей Навальный: Ну, был большой бой. Они думали, что через 48 часов этот яд будет уже невозможно отследить. И просто держали меня взаперти все это время.
Навальный находился под постоянным наблюдением. Его жена Юлия говорит, что доступ к мужу контролировали агенты правительства, и они же всем распоряжались. Навальный был в коме и не знал, что Юлия развернула целую кампанию, призывая Запад к дипломатическому давлению. Но и это не все…
Лесли Шталь: Вы написали письмо Путину?
Юлия Навальная: Да, написала.
Лесли Шталь: «Уважаемый господин Путин… освободите моего мужа».
Юлия Навальная: Я написала, что настаиваю на этом.
Лесли Шталь: «Я требую, чтобы вы освободили моего мужа».
Юлия Навальная: Да.
Алексей Навальный: Была целая онлайн-акция «Выпустите его!» Путин решил, что после 48 часов ему уже ничего не угрожает, и согласился. Таким образом, через двое суток российское правительство разрешило доставить Навального медицинским самолетом в берлинскую больницу, которая славится своим опытом работы с жертвами отравления.
Лесли Шталь: Как я понимаю, они сразу заподозрили яд?
Алексей Навальный: Да, конечно. Тем временем его команда в Сибири обыскала гостиничный номер, собрав все предметы, к которым мог прикасаться Навальный — в том числе бутылку с водой, которую берлинские врачи отправили на экспертизу в немецкую военную лабораторию вместе с анализами крови Навального. Оказалось, что это «Новичок».
Алексей Навальный: «Новичок», нервно-паралитический яд — у меня в крови, в моем теле, на коже и на бутылке из отеля. Так мы выяснили, что меня отравили в отеле. Потому что я… опять же пока это просто предположение, ведь никто не знает, как… как именно это произошло. Но думаю, это могла быть отравленная одежда. Например, я ее трогаю, а затем отпиваю из бутылки. Короче, нервно-паралитический яд был не внутри бутылки, а снаружи.
«Новичок» — высокотоксичный нервно-паралитический яд армейского образца, который в десять раз сильнее зарина. Лаборатории во Франции и Швеции подтвердили: нет никаких сомнений, что это «Новичок».
Алексей Навальный: Может, это вообще самая ядовитая отрава на свете. И этот новый сорт «Новичка» доказывает, что, к сожалению, Путин продолжает разрабатывать химическое оружие, несмотря на запрет.
Лесли Шталь: Но ведь русские сказали, что все химическое оружие уничтожили.
Алексей Навальный: Потому-то они все и отрицают. Это ведь значит, что этот «Новичок» каким-то образом остался. А раз так, получается, что они не просто нарушают правила хранения. А ведут дальнейшую разработку.
Лесли Шталь: И нет никаких сомнений в том, что этот яд могла произвести лишь Россия?
Алексей Навальный: Никаких.
Лесли Шталь: И что это запрещенное вещество.
Алексей Навальный: Запрещенное. Я думаю, что Путин, когда выбирал химическое оружие, преследовал две цели: убить меня и запугать остальных. Никаких выстрелов, пара часов — и ты мертв, а на теле ни единого следа. От этого становится не по себе. И Путину это нравится.
Лесли Шталь: Вы говорили, что считаете виновным Путина.
Алексей Навальный: Я не считаю. Я уверен, что он виновен.
Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что это обвинение «совершенно безосновательно и неприемлемо». Однако канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон убедили Евросоюз ввести санкции.
Лесли Шталь: Подписались все лидеры, кроме Дональда Трампа.
Алексей Навальный: Да, я… заметил. (смеется)
Лесли Шталь: Вам важно, чтобы он осудил эти действия?
Алексей Навальный: Как по мне, чрезвычайно важно, чтобы все, включая президента США — а может, он в первую очередь — осудили применение в 21-м веке химического оружия.
Но зачем Путину понадобилось избавляться от Алексея Навального? Когда мы впервые встретились с Навальным три года назад, он баллотировался против Путина в президенты. Он сделал себе имя, публикуя у себя блоге финансовые разоблачения высокопоставленных чиновников.
Лесли Шталь в интервью 2017 года: Доказывают ли полученные вами документы коррупцию?
Алексей Навальный в интервью 2017 года: Безусловно. Я — разоблачитель. И я не боюсь называть имена.
Навальный обнаружил, что ближайшее окружение Кремля накопило огромные богатства — и публиковал публиковал фотографии их домов и яхт. Впоследствии он перешел к документальным фильмам на YouTube об их роскоши и расточительстве.
Алексей Навальный: И это такая путинская черта — он теряет голову от денег. У него огромное состояние, его семья богата. Его друзья, как и все его люди, как все сослуживцы по КГБ — все они миллиардеры. Вот почему борьба с коррупцией с его стороны означает, что приходится бороться со мной.
Лесли Шталь: Знаете, мне хочется улыбаться оттого, что вы здесь. Вы пережили сильнейший нервно-паралитический яд на свете, но горите энтузиазмом продолжать борьбу с вашим… с Путиным и всем тем, что происходит у вас в стране — как и во время нашей первой встречи несколько лет назад.
Алексей Навальный: Что ж, я тоже рад. (смеется) Рад, что выжил.
В 2017 году разоблачения Навального всколыхнули волну народного гнева, и десятки тысяч россиян вышли на улицы против Путина. Когда через три месяца Навальный призвал ко второму раунду протестов, его арестовали прямо из квартиры. С той поры его столько раз сажали в тюрьму, что он сбился со счета. Его били, ему в лицо брызгали зеленой краской с кислотой, но теперь он может добавить в свой список еще и отравление — в котором винит президента Путина.
Лесли Шталь: Как вы это заключили? Может, это один из разоблаченных вами олигархов решил отомстить?
Алексей Навальный: Заполучить «Новичок» невозможно даже олигарху. Его не купишь в магазине, даже если у тебя миллионы или миллиарды долларов. Что еще важнее, ты даже не сможешь им воспользоваться. Убьешь себя и всех вокруг. Потому что его очень сложно…
Лесли Шталь: Хранить. Да-да.
Алексей Навальный: Да. А потом еще эта масштабная операция прикрытия. Уголовного дела нет. Если… если Путин не виноват, то почему не возбуждено следствие? И потом, посмотрите, что они делают. Например, Путин в разговоре с президентом Франции Макроном сказал, что Навальный сам себя отравил. Что, серьезно?
Лесли Шталь: Путин сказал президенту Франции, что вы сами себя отравили?
Алексей Навальный: Да. Просто, чтобы позлить его.
Последние три месяца на Дальнем Востоке России кипят протесты. Навальный считает, что покушение на его жизнь может быть как-то связано.
Алексей Навальный: Он контролирует полицию, суды, СМИ и все остальное, но все равно… понимает, что его окружает протест. И он лишь нарастает. Вот почему он… они пошли на крайние меры.
Всего месяц назад, когда врачи вывели его из искусственной комы, Навальный был худой как жердь и бледный как смерть.
Лесли Шталь: Значит, вы были в коме. А потом вы очнулись, и что было дальше?
Алексей Навальный: После комы у меня был долгий период каких-то безумных галлюцинаций. Я пытался понять, кто я и где я. Я не мог ни говорить, ни писать.
Лесли Шталь: Как себя чувствует ваша семья?
Алексей Навальный: Ну, им выдалось целое испытание. Но они его выдержали.
Лесли Шталь: И ваши дети?
Алексей Навальный: И они тоже.
Лесли Шталь: Вашему сыну 12 лет, а дочь учится в университете, правильно?
Алексей Навальный: Правильно.
Лесли Шталь: Наверное, тяжело осознать, что отца едва не убили. Они не сказали вам: «Папа, остановись».
Алексей Навальный: Нет, даже близко. Мои… Мне повезло, потому что меня поддерживает вся семья.
Лесли Шталь: Наверное, без этого сейчас никуда.
Алексей Навальный: Да.
Мы с Навальным, его женой и телохранителем вышли на прогулку у Бранденбургских ворот в Берлине, и тут же появилась целая ватага полицейских.
Алексей Навальный: Да, я в безопасности.
Навального защищает немецкое правительство, потому что есть опасения, что на его жизнь покусятся еще раз. Но он все равно решил, что через пару месяцев, как только на 100 процентов восстановится, вернется в Москву и продолжит борьбу против Владимира Путина с того же самого места.
Лесли Шталь: Вас считают человеком, который ничего не боится. А как насчет вашей семьи? Вы никогда не думали… что подвергаете их опасности?
Алексей Навальный: Да, и это самое сложное. У меня нет чувства страха — разве что за детей. Ужасно думать, что они воспользуются «Новичком» вблизи моей квартиры, где мои дети. Или отравят дверь в подъезд, за которую берется каждый. Что ж… (вздыхает) все равно с этими людьми надо бороться, потому что они иначе они никогда не остановятся. Отравят еще кого-нибудь. Отравят еще больше народу.
Лесли Шталь: А сейчас как вы себя чувствуете? Вы пришли в себя и полностью вернулись? Как будто да.
Алексей Навальный: Мне еще нужно время, чтобы восстановиться. И я над этим работаю.
Лесли Шталь: Вы ходите на реабилитацию. Каждый день?
Алексей Навальный: Да, приходится с нуля учиться двигаться, что-то делать. Они… это интересно. Мне кажется, что я весь деревянный. Или железный, как дровосек из «Волшебника изумрудного города» — тело потеряло всякую гибкость. Интересно, как это работает. Даже не представляю себе. Но сейчас мне сложно нагнуться и поднять что-нибудь с земли.
Лесли Шталь: А как насчет психологического эффекта — когда знаешь, что тебя пытались убить — и это им едва не удалось?
Алексей Навальный: Знаете, я считаю, что по-своему это даже хорошо. Это очень полезно для политика — столкнуться со смертью, ведь так ты меняешься изнутри. По иронии судьбы, взглянув в лицо смерти, я стал человечнее.
Лесли Шталь — одна из самых известных и опытных тележурналисток Америки. Корреспондент передачи «60 минут» с 1991 года.
