«Атлантико»: Действительно ли Трамп констатирует разрыв между США и ЕС или лишь указывает на существующие разногласия? Принесут ли какие-то изменения выборы в США?
Микаэль Ламбер: Избрание Дональда Трампа привело бы к углублению разногласий между США и Европой (ЕС и Соединенное Королевство), а также и между европейцами. Таким образом, различия во мнениях между гражданами усиливаются в странах, которые поддерживают политику американского президента, например, в Польше, в то время как другие яростно противостоят ей, например, в Германии.
Разрыв между США и Европой начался уже за несколько лет до избрания Дональда Трампа, в частности, из-за усиления мощи Китая, который побуждает некоторые страны переориентировать свою экономику с Атлантики на Азию. США остаются влиятельной страной в Европе как в области торговли, так и для соглашений о безопасности с НАТО, но они потеряли свою «мягкую силу», то есть способность привлекать европейцев, которые начинают ощущать первые результаты многополярного мира.
Американские выборы не должны изменить отношения между США и Европой, поскольку динамика развития разнится. Для американцев политический, военный и экономический сдвиг в сторону Тихого океана стал реальностью при Трампе и останется таковым после американских выборов. Для Европы фаза распада, начатая с Брексита, будет скорее всего продолжена, и более правильно было бы считать, что одни европейские страны останутся близкими к Вашингтону, а другие повернутся к Пекину.
— Глобальная полемика вокруг карикатур на Мухаммеда показала, что Запад не столь единодушен в идеологическом плане, потому что англосаксы, такие как Джастин Трюдо, не понимают французского секуляризма. Не идет ли речь о новом разрыве?
— Религиозный разрыв между европейцами — это осязаемая реальность, которой часто пренебрегают во время дебатов в европейских организациях, но он проливает свет на будущие союзы между государствами, разделяющими одну религиозную культуру. Для Франции светскость является фундаментальным элементом, в то время как для других стран христианская идентичность ценится и поддерживается государственными структурами, например в Германии.
— Уместно ли еще говорить о «Западе» как о едином целом?
— Это потеряло смысл после окончания холодной войны. Такой подход был попыткой упростить идеологическое и военное противостояние между Западом (НАТО) и Востоком (Восточный блок), который сегодня уже не имеет смысла, потому что каждая страна имеет собственные интересы и строит союзы по своему выбору, о чем свидетельствуют недавние соглашения между Соединенным Королевством и Японией или сближение между Италией и Россией во время санитарного кризиса, связанного с сovid-19.
— Новый европейские горизонты теперь устремлены за пределы Северной Америки?
— С экономической точки зрения Китай представляется единственной жизнеспособной альтернативой для Европы, и различия будут углубляться между странами, которые осознают необходимость обучения китайскому языку с раннего возраста, а также создания торговых отношений и партнерства в сфере экономики и образования с Пекином, и теми, кто будет ждать возвращения Соединенных Штатов. Китаю есть что предложить Европе с точки зрения технологий и экономики, но также и в области культуры. Основное опасение европейцев основано на незнании китайской культуры и философии, что могло бы принести пользу западным обществам. Европейцы слышат, что говорят о Китае, но мало знают, что он представляет из себя на самом деле.
— Можно ли исправить некоторые западные переломы? Сможем ли мы отвечать глобальным вызовам без единства Запада (азиатская экономическая конкуренция, климат, терроризм, пандемии…) и как?
— Международная система, основанная западными державами после Второй мировой войны, многое принесла современному миру, включая демократию и свободную торговлю. Однако у этой модели есть свои пределы, особенно когда речь идет об окружающей среде. И пора признать появление многополярного мира, в котором Запад больше не будет эпицентром инноваций и внимания. Чтобы эффективно бороться с терроризмом и глобальным потеплением, необходимо будет сотрудничать с партнерами, которые были нашими врагами, и выстраивать наши отношения с ними в экономическом, военном, экологическом и культурном плане.
Самая большая проблема заключается не в подъеме Китая или развивающихся стран, а в том, чтобы заставить европейцев понять, что западная модель — это не цель, а выбор в формирующемся многополярном и многокультурном мире.
