Американский публицист рассматривает разделяющие США линии разлома, которые углубились на фоне царящей после выборов какофонии. По его словам, американцы перестали верить в основополагающие мифы страны.
«Фигаро»: В настоящий момент в США до сих пор нет уверенности насчет имени нового президента, что становится ударом по отношению к американской демократии по всему миру. На какие мысли наводит вас эта ситуация?
Род Дреер: 2020 год стал поистине апокалиптическим для моей страны, поскольку выставил на всеобщее обозрение наши национальные слабости. Нынешние президентские выборы оказались всего лишь очередным эпизодом этого явления. Наша нация разваливается. Мы забываем, что являемся, несмотря на все изменения в нашей жизни, одним народом. Это движение в сторону ненормальности продолжалось на протяжении многих лет, но сегодня оно так очевидно, что больше не получается убаюкивать себя иллюзиями.
— Хотя нам еще неизвестны окончательные результаты, наблюдается такая тенденция: вопреки ожиданиям Дональд Трамп улучшил свои показатели среди женщин, чернокожих и латиноамериканцев по сравнению с 2016 годом. Как вы это объясните?
— Для окончательных выводов нужно дождаться полных данных, но, как минимум, я могу сказать, что представления большинства представителей нашей прессы и элиты о том, во что верят «цветные» и каковы убеждения представителей «небелых» рас, эти представления давно отжили свое. Наша элита не понимает расовые меньшинства, у нее устаревший взгляд на них. Американская элита заперлась в мире своих псевдонаучных представлений, который напоминает этакий пузырь, через который она видит мир искаженным. Эти люди не понимают свою страну, они одновременно боятся и ненавидят ее. Интересно и то, что результаты соцопросов о намерениях избирателей оказались ошибочными уже на вторых выборах подряд. Почему? Потому что американские граждане не решаются признаться социологам, что пойдут голосовать за Трампа. Они боятся давать незнакомым людям компромат на самих себя, а намерение голосовать за Трампа — это компромат. Они видели, как жестоко ведут себя лево-либеральные круги в вузах, СМИ и на предприятиях, и понимают, что могут пострадать или даже лишиться работы, если выйдут за рамки левой идеологии «политики идентичности» (так в США называют политику по защите сексуальных и расовых меньшинств — прим. ред.). Левые распространили по всей стране атмосферу страха, которая напоминает тоталитаризм: и все это якобы во имя моральной чистоты и «социальной справедливости». Эти опасные Робеспьеры заслуживают пощечины. И со многих точек зрения нынешние выборы стали этой пощечиной: они перечеркнули надежды левых и либералов на «синюю волну».
— Как отразились акции движения Black Lives Matter на выборах? Каковы были их последствия для американского общества?
— Думаю, это движение сыграло большую роль. Прежде всего, потому что в представлении многих американцев оно неразрывно связано с бушевавшими в стране беспорядками и грабежами. Люди не решаются открыто признать это, чтобы их не назвали расистами, но я уверен, что они думают именно так в глубине души. И люди выразили свое мнение на выборах. Далее, BLM сформировало новый идеологический террор во всех подконтрольных левым структурах, в частности в СМИ и вузах. Если вы не согласны с их предложениями, даже самыми что ни на есть экстремистскими, то вы — расист. Речь идет о поиске козлов отпущения, и люди не решаются открыто выступить против этого движения. Но они могут выразить свою позицию на избирательном участке. На следующий день после выборов я видел, как самые активные сторонники BLM называли выборы доказательством расизма Америки — ведь столько людей проголосовало за Трампа. Надеюсь, что среди нас станет все больше тех, кто найдет в себе силы выступить против рвущего страну на части идеологического террора.
— Вы опубликовали новое эссе под названием «Жить не по лжи». Нынешние выборы и непонятная ситуация с их результатами, которые оспариваются штабом Трампа в некоторых штатах, — что это? Подтверждают ли они вступление Америки в эпоху постправды?
— Все зависит от того, что вы называете «постправдой». В ночь перед выборами мой сын-студент сказал мне, что для понимания современной эпохи стоит перечитать Жана Бодрийяра (Jean Baudrillard). Возможно, он прав. Я действительно считаю, что США погрузились в постправду сразу с нескольких точек зрения. Прежде всего, наш раскол перестал быть просто политическим. Он касается основополагающих мифов, то есть «поэтической правды» о нашей национальной судьбе, коллективного восприятия нашей истории, которое нужно любой нации для единства. За последние годы у левых сформировалась мощная альтернативная риторика, которая представляет нашу страну демонической сущностью, сборищем расистов и злодеев. Именно она сейчас царит в верхах наших институтов власти и образования, она завоевала элиту. Нынешние выборы вновь подчеркнули пропасть между миром СМИ с кормящим их господствующим классом — и миром простых американцев. Если наши дети узнают в школе и массовой культуре, что старая поэтическая правда о США на самом деле является ложью и что истинное лицо нашей страны — это ад, единственным будущим для нас становится гражданская войны в том или ином виде. Именно так живет наша страна в эпоху постправды: у нас больше нет общего понимания того, чем является Америка.
Далее, как предупреждала нас еще Ханна Арендт (Hannah Arendt) в «Истоках тоталитаризма», предтоталитарное общество можно узнать по тому, что люди перестают верить в объективные истины. Это общество, в котором люди принимают ложь за сиюминутную истину, поскольку это отвечает их целям. Сегодня мы определенно живем именно в таком обществе. Но касается ли это одной лишь Америки или же всего Запада, который погрузился в постмодернистское упадочничество?
Наконец, эпоха постправды проявляется в том, что мы оказываемся не в силах сказать правду из страха навлечь на себя гнев и кару правящего класса. Во Франции, например, это касается ислама. Вы прекрасно знаете, как это работает. Простые люди устают от официальной лжи, и, хотя им не достает отваги открыто жить по правде, они хотя бы голосуют по совести.
Вопросы задавал Поль Сюжи (Paul Sugy)
