Убийство иранского физика-ядерщика, руководителя Организации исследований и инноваций министерства обороны Ирана Мохсена Фахризаде (Muhsin Fahrizade) недалеко от Тегерана стало важнейшим событием для Ближнего Востока на прошлой неделе. Не менее важным, чем убийство Касема Сулеймани (Kasım Suleymani) в Ираке в результате авиаудара в начале этого года.
Понятно, что обе атаки имеют очень тесную связь с Израилем. В то время как заявления Израиля и публикации мировых СМИ прямо указывают на то, что убийство Фахризаде было делом рук разведки этой страны, в том, что Трамп отдал приказ убить Сулеймани, как известно, тоже важную роль сыграло израильское лобби в США.
Глядя на политику Ближнего Востока сквозь призму убийства Фахризаде, мы все больше осознаем важность поиска ответов на следующие вопросы.
— Отныне новая форма ближневосточной политики воплощается через убийства, санкции и терроризм?
— Что значит способность Израиля проводить такого рода операции в Иране с точки зрения будущего соперничества между этими двумя странами?
— Как убийство Фахризаде повлияет на американо-израильские отношения и внешнюю политику Байдена?
— Какие последствия это убийство будет иметь для американо-иранских отношений?
Прежде всего отметим, что убийство Фахризаде — не первая неправомерная акция Израиля такого рода, и ранее ученые, работавшие над ядерной программой Ирана, тоже становились жертвами подобных покушений.
Однако ряд событий этого года, а именно похожая ликвидация командующего силами «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции Касема Сулеймани в результате акции, нарушающей международное право, теперь убийство Фахризаде, таинственные взрывы и пожары в Иране, прежде всего на ядерном объекте в Натанзе, добавляющиеся каждый день все новые американские санкции против Ирана, а также участившиеся теракты в этой стране, показывают, что против Ирана ведется суровая неназванная война.
Примечательно, что методы игроков, ведущих эту войну против Ирана, на шаг опережают тактику «асимметричной войны», которая всегда выделялась в стратегии борьбы Тегерана.
Еще интереснее то, что Тегеран, который до настоящего времени успешно реализовывал свою стратегию асимметричной войны против таких игроков, как США и Израиль, в этой новой плоскости затрудняется ответить Тель-Авиву и Вашингтону.
Широко распространено мнение о том, что Иран не может адекватно отреагировать на войну, которая ведется против него Нетаньяху и командой Трампа самыми разными средствами. А это особенно подбадривает Израиль. Так что Иран может столкнуться с новыми атаками. В частности, давайте вспомним, как Нетаньяху мечтал о том, чтобы до ухода Трампа американская армия нанесла удар по ядерным объектам Ирана.
Хорошо, но почему Иран не может ответить?
Иран, чья экономика серьезно пострадала от санкций, надеется, что Байден, став президентом США, вернется к ядерной сделке, и санкции будут сняты. Поэтому Тегеран не желает предпринимать шаги, которые могли бы препятствовать его новому соглашению с Байденом.
У Ирана есть много средств показать свою силу против Израиля, однако непропорциональное применение силы заставит Вашингтон встать на сторону Израиля, и это может породить неблагоприятные последствия вплоть до исполнения мечтаний Нетаньяху. Ведь еврейское лобби в США обладает такой силой, что способно заставить не только Трампа, но даже Байдена сделать такие шаги.
Понятно, что Израиль, сумевший привлечь на свою сторону администрацию Трампа и загнать Иран в угол в рамках этой новой стратегии войны, которая ведется в значительной степени незаконными средствами, планирует с помощью радикальных шагов оказать давление и на политику Байдена на Ближнем Востоке. В этой связи основная цель Нетаньяху — спровоцировать Тегеран и заставить Байдена применить силу против Ирана или, по крайней мере, удержать его от нового соглашения.
Откажется ли Байден, стремящийся вернуть США в международные институты и соглашения, от возвращения к ядерной сделке с Ираном из-за такого хода Нетаньяху, зависит от того, насколько терпеливо будет действовать Тегеран перед лицом возможных провокаций со стороны Израиля и, возможно, США до 20 января следующего года.
Для Ирана плохо то, что противоположная сторона очень жаждет испытать его терпение на прочность и считает условия подходящими для этого.
