Позолоченный автоматический пистолет в подарочном футляре приковывает взгляд — это подарок из Пакистана. «Мы его деактивировали», — спешит заверить меня генерал Ник Картер (Nick Carter). С другими, более опасными предметами, находящимися в его кабинете в Уайтхолле, тоже пришлось предварительно провести некоторые манипуляции: карты на подставках были повернуты к стене, а множество телефонных аппаратов — их количество действительно меня впечатлило — были отодвинуты в сторону.
Пока фотограф Times вместе с начальником британского Генерального штаба выбирали в его кабинете наиболее удачное место для фотосъемки, я украдкой взглянул на эти карты. Среди них оказалась карта Мали — места нового развертывания британских сил в их борьбе с джихадистами, а также карта под названием «Вид из Москвы».
Россия, о которой до 2014 года мало кто вспоминал, теперь превратилась в «острую угрозу». Китай значится как «хронический вызов».
На южной стене висят фотографии предшественников генерала Картера. Сэр Ник Картер, который занимает эту должность уже почти 1000 дней, станет 24-м главой британского Генерального штаба. Первые начальники Генштаба работали в более простое, но при этом более величественное время. Постер военных времен призывает к бережливости. Другой постер, изображающий горца Гордона в килте, прославляет оборону империи.
Но ностальгия сегодня не в моде. Мы перемещаемся в скучный кабинет для интервью, стены которого украшены фотографиями бывших министров обороны. Действующий министр обороны Бен Уоллес (Ben Wallace) совсем недавно выступил с речью, в которой он резко раскритиковал тех, кто «цепляется за сантименты». В скором времени генерал выступит с еще одной речью, в которой он расскажет об угрозах для Великобритании и о тех радикальных решениях, которые ей придется принять в течение следующих трех месяцев.
Стартовой площадкой послужит принятое в ноябре решение об увеличении расходов на оборону на 24 миллиарда фунтов стерлингов в ближайшие четыре года, что является элементом новой доктрины Бориса Джонсона «Глобальная Британия», одной из основ которой должна стать соответствующая армия. Непосредственной выгодой стало исчезновение той финансовой неопределенности, которая разъедала оборонное мышление Великобритании на протяжении десяти лет. Ранее Минфин Великобритании мог прибрать к рукам все прежние сбережения. Теперь же их можно будет инвестировать в новые средства.
Угрозы стали появляться гораздо быстрее, нежели способность Великобритании защищаться от них. Новшества в области технологий привели к тому, что сегодня война превратилась в игру «спрячься и найди», и те, кто способен находить, получают преимущество. Однако большинство конфликтов сегодня разворачивается в так называемой «серой зоне» — между открытой войной и настоящим миром.
Британским вооруженным силам предстоит пережить радикальные изменения: «восходящие средства», такие как высокоточные ракеты дальнего действия, а также кибероружие, космические и автономные системы, придут на смену «заходящим» видам вооружений. Сокращения, которые, скорее всего, коснутся таких платформ, как тяжелые танки, всегда несут в себе определенные риски. Все мы хорошо помним, как составители доклада по вопросам обороны 1981 года призвали к выводу единственного патрульного корабля британских ВМС из вод Южной Атлантики. И это привело к Фолклендской войне.
Генерал Картер с похвалой отзывается о тех своих коллегах «в верхних эшелонах вооруженных сил», которые настроены на перемены. Однако, разделяют ли его стремление к новым цифровым система, дронам и роботам те, кто стоит ниже по цепочке командования — не говоря уже о тех, кто в нее не входит — это другой вопрос.
«Есть огромное множество людей, которые искренне ждут от нас, чтобы мы продолжали готовиться и вооружаться к прошлой войне», — говорит он.
Когда в 1977 году сэр Ник вступил в ряды армии в качестве стрелка-пехотинца — придя туда прямо из Винчестерского колледжа — численность вооруженных сил составляла 330 тысяч. Теперь численность регулярных войск и резерва составляет около 195 тысяч. Не менее ошеломительным стало уменьшение социального, психологического и культурного авторитета вооруженных сил.
Воспоминания о прошлых славных победах были вытеснены гораздо менее блестящими итогами компаний в Ираке и Афганистане. По словам генерала, сегодня вооруженные силы вызывают у общества не столько симпатию, сколько сочувствие.
Чтобы восстановить эту симпатию, необходимо активнее рассказывать общественности, что вооруженные силы делают, и почему это так важно. Один из способов сделать это — гарантировать соблюдение высоких стандартов поведения там, где общественность имеет возможность пристально наблюдать. Для этого необходимо тщательно следить за передачей данных о ходе боевых операций: «вполне возможно», говорит генерал, для этого потребуется сохранять Whatsapp-сообщения военнослужащих, которые являются современным эквивалентом бумажных военных дневников, оставшихся в прошлом. По словам генерала, сейчас крайне важно поддерживать «высокий моральный дух» на поле боя, и, если кто-то пересекает черту, необходимо сразу же проводить расследование и «сурово» наказывать виновных. Кроме того, основная идея зачастую теряется из-за огромного количества технических терминов, акронимов и абстракций. Лишь немногие могут понять, что имеется в виду, когда говорят о необходимости быть «адаптивными, инновационными, трансформационными и модернизированными».
Сэр Ник постарался все разъяснить в своем вступлении в четверг, 17 декабря. Хотя он объявил о работе над Комплексным обзором вопросов безопасности, обороны и внешней политики после Брексита, одной из главных тем его выступления стала пандемия, которая отсрочила пересмотр роли Великобритании в мире. Генерал пожаловался, что пандемия коронавируса наглядно продемонстрировала недостатки международной и национальных систем, масштабы наступления авторитаризма и силу дезинформации.
Остается надежда на то, что уроки случившегося окажут благотворное влияние. К примеру, слово «запасы», возможно, перестанет быть ругательным. У Великобритании (как и у большинства других европейских стран) закончились запчасти, боеприпасы и другие важнейшие материальные средства — «бесполезные» средства, как полагали в Уайтхолле. Говорят, Гэвин Уильямсон (Gavin Williamson), бывший министр обороны, которого многие не любили, отмахнулся от призыва пополнить эти запасы, сказав: «Я не собираюсь фотографироваться перед чертовым складом». (Уильямсон, который сейчас занимает должность министра образования, утверждает, что он «совершенно не помнит, что говорил подобное»).
Даже если пополнить запасы, одно останется неизменным: НАТО (а точнее Соединенные Штаты с их огромными военными ресурсами) являются главной опорой Соединенного Королевства в смысле обороны. Как сказал сэр Ник, «мы рассчитываем, что, если нам придется воевать, мы будем делать это вместе с союзниками».
Но есть и такие страны, которые зависят от Великобритании, и сэр Ник настаивает, что им необходимо больше вкладывать. Нехватка финансирования, которая является следствием того, что некоторые члены НАТО не выполняют требование по расходованию на оборону 2% их ВВП, составляет в общей сложности около 100 миллиардов евро. «Это куча денег», — говорит генерал. И эти страны извлекают выгоду из той доли, которую в общий бюджет НАТО вносит Великобритания.
Как только уляжется пыль после Брексита, начнутся тяжелые переговоры.
Главная перемена произошла в характере конфликтов. По словам генерала, противники рассматривают мир как арену нескончаемой беспощадной борьбы. «Чтобы одержать победу над ними, мы должны разбить их в их собственной игре, а это значит, что мы должны разбить их, не пересекая порога войны».
По мнению генерала, для этого требуется «проведение кампаний» — то есть активное применение военной силы вне вооруженного конфликта. Один из элементов — это устойчивость, которая позволит сделать агрессию неэффективной. Второй элемент — сдерживание, и в этом аспекте генерал настаивает на необходимости нового мышления. В своем выступлении он предложил реагировать на атаки, «повышая активность в киберизмерении и снижая активность наших действий в воздухе и море, одновременно отправляя сигналы о необходимости умерить агрессию в информационном измерении». (По меркам военных в этом высказывании нет профессиональных жаргонизмов.)
Что касается практических предложений, то можно чаще проводить учения для тех, кто отвечает за принятие решений, чтобы эти люди привыкали делать сложный выбор. Подобные учения были обычным явлением в эпоху холодной войны. Чтобы лучше объяснить свою точку зрения, во время своего выступления генерал представил короткую сценку в духе «Yes Prime Minister» (сатирический сериал «Да, господин премьер-министр») с ядерной кнопкой и пожаром в Западном Берлине. Позже один из помощников объяснил, что никакого отношения к текущей ситуации это не имело. Стать главой Генштаба, не имея острого чутья на политическую ситуацию, попросту невозможно, и сэр Ник действительно обладает таким чутьем. Скоро прозвучит заявление о необходимости сделать британскую оборону климатически нейтральной к 2050 году — в первую очередь это затронет танки и военные корабли. Широкое распространение получат более легкие беспилотные платформы с электрическим приводом, такие как минные тральщики.
Признавать ошибки в высших военных кругах очень рискованно. Когда я спрашиваю генерала, хотел бы он сделать что-то иначе, проработав на своей должности более двух лет, он отвечает мне длинным и бессмысленным панегириком в адрес бывшего советника по вопросам национальной безопасности сэра Марка Седвилла (Mark Sedwill). Этот выдающийся ум Уайтхолла первым предложил «доктрину слияния», согласно которой необходимо использовать все «рычаги государственного управления», чтобы противостоять угрозам. По словам сэра Ника, эта доктрина хорошо работает в области стратегического мышления и кризисного управления (он упомянул о покушении в Солсбери).
Я возражаю. Стратегические гении упустили из внимания угрозу со стороны России и до сих пор не могут разобраться, что им делать с Китаем. После покушения на Сергея Скрипаля возникла совершеннейшая неразбериха, отмечаю я.
Наступает тишина. Я дважды повторяю свой вопрос о необходимости учиться на собственном опыте, но в ответ получаю только реплику о том, что в области обороны «необходимо выполнить целый ряд задач, прежде чем вы получите желаемое».
Основная проблема заключается в том, что многие из тех угроз безопасности, с которыми мы сталкиваемся, только отчасти носят военный характер. Они находятся где-то на пересечении между кризисным управлением и высокой геополитикой, поэтому, признает генерал, демократии «очень трудно» с ними справиться. Я упоминаю о масштабах той киберслежки, которую китайцы развернули за рубежом, намекая на то, что Пекин может многое узнать и о нашей встрече. После этого повисает неудобная пауза.
Мы обращаемся к теме предложенной генералом «цифровой сферы влияния», которая позволит освободить западные страны от китайских технологий, которые можно использовать в целях шпионажа или того хуже. Нам необходима новая «Длинная телеграмма» — телеграмма, которую в 1946 году отправил американский дипломат Джордж Кеннан и в которой он изложил стратегию сдерживания Советского Союза. «Сейчас нам необходимо принять решение касательно того, какой образ жизни мы хотим выбрать».
Однако изменения обычно происходят, когда люди злятся из-за своего поражения или напуганы грозящей опасностью. Все глубже осознавая масштабы тех трудностей, с которыми мы сталкиваемся, политики запоздало начинают выделять средства и пытаться смягчить общественное недовольство. Однако, говорю я, на большей части Великобритании царит самонадеянность. «Возможно, вы правы. Очень трудно добиться перемен, если вы не испытали мощный шок. Будем надеяться, что множество людей сумеют объединиться для противостояния угрозам». Возможно. Сэр Ник называет предусмотрительность величайшим жизненным навыком, которому учит армия. Пришло время делать запасы.
