Чуть ли не самое главное в стихотворении Аманды Горман на инаугурацию Джо Байдена «Взбираясь на холм» — это ее взгляд на демократию. Двадцатидвухлетняя поэтесса учит нас, что демократия — это только стремление, нечто из будущего.
Слово «демократия» впервые появляется в той же строфе, где Горман говорит «силе, которая скорее разрушит нашу нацию, чем сплотит ее». Штурм Капитолия 6 января случился, когда Горман работала над своей одой, хотя можно предположить, что ее «сила» — это нечто большее, чем простой бунт. Это президентство Трампа сделало восстание в принципе возможным, а силы белого шовинизма и неравенства усадили его в президентское кресло: «И разобьет страну, коль волею народа пренебречь // И это все чуть было не случилось // И голоса людей возможно иногда не замечать, но вынудить не выйдет замолчать».
Демократию Горман оба раза сочетает с преградой и помехами — это говорит нам о том, что демократия — нечто, чего ждут и предвкушают, не уже готовая постройка и не собственность, а только мечта. Политики и даже идеологи употребляют это слово не так — в отличие от философов.
Французский деконструктивист Жак Деррида ввел оборот «грядущая демократия». Он писал, что демократия всегда находилась под угрозой со стороны противоборствующих сил и поэтому всегда «откладывалась», всякий раз оказываясь недостижимой даже в обществах, где она взята за руководящий принцип.
Стихотворение Горман — явно текст о будущем. Она призывает американцев смотреть «на то, что есть пред нами, а не на то, что разделило нас». Начав с того, что «будущего ради разногласия лучше оставить в стороне», Горман заканчивает строфу впечатляющими посулами и вызовами — как никто другой.
И c каждым вдохом моей бронзовой груди мы превращаем наш мир раненый в чудесный.
И мы восстанем с Запада златых холмов.
Восстанем с ветреного Северо-Востока, где предков революция зажглась,
Поднимемся с озерных Средне-Запада градов
И с залитого солнцем Юга.
Мы восстановим, примирим и излечим.
И всякий уголок, где наш народ живет — столь разный и блестящий, немного раненный, но все ж прекрасный.
И наступает день, когда выходим мы из тени огненной и боясь.
Словно шары, отпущенные в небо на рассвете.
Ведь свет горит всегда, коль смелость есть, чтобы его увидеть.
Мы будем зваться храбрыми тогда.
Основной упор на будущее — прямой ответ риторике уходящего президента, который призвал толпу своих приспешников перенести страну в воображаемое прошлое и хотел заставить американцев вечно жить в настоящем. Чтобы писать о будущем, Горман приходится обращаться к прошлому: «Ведь быть американцем — это ведь не только гордость, что унаследовали мы от отцов // Это и прошлое, где оказались мы, и как излечим мы его». «К тому, что пройдено, мы боле не вернемся, но к будущности мы пойдем» — бросает она c элегантным упреком тем, кто ратует за «возвращение к нормальной жизни», и снова подчеркивает, что обещания американской демократии так и не воплотились сполна.
В обиходной речи американцы подразумевают под демократией то, что у нас есть — либо было до прихода Трампа. В традициях же американских политических выступлений демократия нередко понимается как незавершенная работа. Там тоже подразумевается, что мы живем в демократии, но продолжаем над ней работать. Работы еще непочатый край, чинить да чинить, но костяк крепкий. Откровенный же взгляд Горман радикальнее и сложнее.
Но идею грядущей демократии можно почерпнуть не только у философов. «Взбираясь на холм» навевает воспоминания о другом великом американском стихотворении — «Позвольте Америке снова ей быть» Лэнгстона Хьюза (Langston Hughs). Хьюз писал:
Америка, должен заметить: ни дня
Америкой ты не была для меня.
И всё же, и всё же я клятву даю:
Приду я в Америку — землю мою!
Это неувядающая квинтэссенция противоречия между американскими чаяниями и американской действительностью и незыблемое убеждение, что страна должна идти к своей мечте. И нет лучше начала для инаугурационной речи — как и для нового президентства.
