С 2014 года Украина очистила свою банковскую систему от более чем сотни учреждений. Эта экономическая война прошла относительно незаметно из-за вооруженных столкновений в Донбассе и велась под знаменем борьбы с коррупцией. Как бы то ни было, она разорила тысячи вкладчиков, но лишь смешала карты в олигархической среде, не сумев поколебать ее основы.
«Куда подевались наши деньги? Куда?» В голосе 65-летней Марии Клименковой отчетливо слышится отчаяние. Эта пенсионерка (в прошлом, бухгалтер) — одна из 160 000 украинских граждан (большинство относятся к обеспеченному среднему классу), чьи сбережения испарились в результате чистки банковской системы Национальным банком Украины с 2014 по 2017 год. В 2015 году она потеряла 64 000 долларов (12 лет средней зарплаты в стране) в результате ликвидации банка «Финансы и кредит», в котором она разместила вклад.
Неплатежеспособность, туманные структуры собственности, предоставление займов родственным структурам, манипулирование финансовыми отношениями, недобросовестность банковских и юридических ведомств — украинский банковский сектор десятилетиями страдает от наследия формирования финансовой системы после распада СССР. В 2014 году из-за потери Крыма и войны в Донбассе Украина лишилась четверти промышленных мощностей. Страна также разорвала отношения со своим главным торговым партнером, Россией. Национальная валюта гривна пережила три девальвации. И без того дряхлая банковская система оказалась на грани краха.
Под давлением западных партнеров, от которых зависит финансовое выживание страны, правительство избранного в 2014 году президента Петра Порошенко запустило радикальную чистку. В результате ликвидации сотни коммерческих банков исчезло более половины украинских банковских структур. В их числе оказалось немало пустышек, которые служили прикрытием для незаконного заработка (в основном за границей), и организаций, на чьем счету были лишь долги и ни одного актива. В третью (и самую проблемную) группу попали объявленные неплатежеспособными банки, которые принадлежали влиятельным бизнесменам. Стоит отметить, что некоторые из них были одними из крупнейших: «Финансы и кредит» (10 место) магната горнодобывающей и металлургической отрасли Константина Жеваго, «Дельта Банк» Николая Лагуна и «Надра Банк» олигарха Дмитрия Фирташа, который сколотил состояние на торговле газом с Россией (но скатился на 24е место в списке богатейших людей страны после 2014 года).
38 самоубийств
Если звезда Фирташа просто померкла, то простые граждане были разорены. По закону, положенная гражданам максимальная финансовая компенсация составляла всего 200 000 гривен (6 000 евро). Выплата средств частным вкладчикам и продажа с аукциона активов ликвидированных банков была доверена Фонду гарантирования вкладов. Частичные компенсации для 2 миллионов вкладчиков и рефинансирование некоторых банков (в конечном итоге они были объявлены неплатежеспособными) обошлись примерно в 14% ВВП. Если добавить сюда сухие убытки физических лиц и предприятий (16% ВВП), в общей сложности выходит цифра в 30%.
У этой чистки банковской системы было лицо: Валерия Гонтарева, глава Национального банка Украины с июня 2014 года по май 2017 года. В беседе с Financial Times в марте 2017 года она сообщила, что ей пришлось столкнуться с «невероятным давлением», в том числе угрозами расправы от олигарха, чье имя она не стала называть. Эти банки «собирали деньги всеми возможными способами — в основном через вклады физических лиц — и инвестировали их в собственные предприятия». По ее собственному мнению и мнению международных инвесторов, чьи предписания она выполняла, все это было справедливой и необходимой операцией на открытом сердце. Как считает Александр Павлов, директор финансовых операций по Украине в Европейском банке реконструкции и развития (эта организация предоставила техническую и финансовую поддержку ФГВ), население должно принять свою часть ответственности в кризисе. Разве украинцы, как до них греки, не пользовались легкими деньгами, не задумываясь о сомнительных коммерческих условиях, которые ставили перед ними банки? «Если вам предлагают ставку в 25%, нужно понимать, что банк вряд ли занимается честной деятельностью. Вы же не вините пожарных, когда горит ваш дом…» «Если это единственный способ спасти пациента, нужно действовать без промедления», — добавляет профессор экономики из Ивано-Франковского университета (Львов) София Лобозинская.
Как бы то ни было, сегодня это решение вызывает у некоторых сомнения, в том числе и в Нацбанке. Богдан Данилишин был назначен в 2016 году президентом Порошенко главой Совета НБУ, который осуществляет внутренний контроль в организации (в течение двух первых лет реформы это кресло пустовало). «Многие банки находились в тяжелом положении не из-за действий владельцев, а из-за беспрецедентных экономических сложностей в связи с войной и девальвацией гривны», — подчеркивает бывший министр экономики (2007-2010). Он считает, что им нужно было дать время на восстановление капитализации до улучшения общей обстановки. Что еще хуже, власти не смогли остановить утечку капиталов, которую естественным образом породила новость о ликвидации. «Перед ней многие владельцы банков вывели свои активы», — признает Виктор Новиков. Нынешний замгендиректора Фонда гарантирования вкладов.
Проходила ли продажа государством активов ликвидированных банков на равных для всех условиях? У некоторых есть на этот счет сомнения. По словам бывшего министра Данилишина, «активы продавались фондом ограниченному числу финансовых структур всего за 1-5% их докризисной стоимости». Те в свою очередь «перепродавали их на 50-80% дороже». Это, как он считает, подтверждает, что государство отдало их за бесценок. «К сожалению, мы получаем банки, чьи активы уже находятся в плачевном состоянии», — возражает Новиков. В фонде подчеркивают, что «активы банков прошли через существенную девальвацию» с 2014 года, когда Украина «столкнулась с экономическим кризисом, аннексией и незаконной оккупацией части ее территории, а также девальвацией ее национальной валюты».
В шумном торговом центре в пригороде Киева Олег Дорошенко (47 лет) рассказывает нам свою историю усталым голосом. Его семья потеряла 400 000 долларов в результате ликвидации банка «Финансы и кредит». В сентябре 2015 года этот инженер по образованию создал Ассоциацию вкладчиков банков Украины, чтобы объединить людей и добиться возмещения средств. К настоящему моменту она включает в себя 140 000 человек. С тех пор его дни наполнены слушаниями в судах, консультациями с членами ассоциации и петициями к правительству и прочим ведомствам. Усилия привели в 2018 году к решению административного суда о том, что НБУ виновен в банкротстве банка «Финансы и кредит». Тем не менее вкладчики так и не получили компенсацию. По сведениям Дорошенко, 38 человек свели счеты с жизнью, потому что потеряли все.
Кроме того, существует риск того, что гневом разоренных вкладчиков захотят воспользоваться личности с сомнительными мотивами. Сам Дорошенко признает, что получал финансовую и логистическую поддержку от Юлии Тимошенко. Заняв всего лишь третье место на президентских выборах 2019 года, бывший премьер поддержала борьбу вкладчиков. Сейчас она требует формирования парламентской комиссии для следствия по действиям НБУ. Ассоциация Дорошенко может также рассчитывать на блогера и борца с коррупцией Александра Дубиснкого, который стал депутатом от «Слуги народа», партии президента Владимира Зеленского. Он активно критикует НБУ, но его действия едва ли бескорыстны. Дело в том, что его бывший работодатель — никто иной как Игорь Коломойский, который с 2016 года ведет борьбу за возвращение ему ПриватБанка.
Формирование «олигополии»
В мае 2020 года был принят «антиколомойский» закон, который запрещает возврат национализированных банков бывшим собственникам. Как бы то ни было, его поле действия гораздо шире: он резко ограничивает противодействие решениям Нацбанка. Он призван защитить НБУ от, как утверждается, продажных судов и делает ведомство практически неприкосновенным. Все это фактически похоронило надежды вкладчиков вроде Клименковой и Дорошенко на возвращение денег судебным путем. Принятие закона было необходимым условием перечисления в июне 2020 года первого транша нового займа МВФ в размере 5 миллиардов долларов. При виде отчаяния вкладчиков совет по финансовой стабильности НБУ предложил в сентябре 2020 года втрое увеличить потолок выплат (с 200 000 до 600 000 гривен), но МВФ согласился лишь на 300 000 гривен (8 000 евро).
Хотя сейчас сложно сказать, в чьих кошельках в конечном итоге осели активы ликвидированных банков, пройдя через руки множества финансовых посредников, у чистки финансовой системы было одно видимое невооруженным глазом последствие: концентрация деятельности, превращение банковского сектора в «олигополию», как говорит Данилишин. В результате банковская маржа между процентными ставками по займам и вкладам выросла очень существенным образом: с 4,5% в 2012-2014 годах до 6% в 2015-2019 годах и рекордных 8% в 2020 году из-за коронавируса. Для сравнения, в соседней Польше в 2020 году этот показатель составил 3,5%. Ситуация играет на руку государственным (первые четыре места в списке) и иностранным банкам: их число возросло с 19 в 2014 году, до 22 на 1 ноября 2020 года, при том, что общее количество банков в стране сократилось со 180 до 74.
Мария Клименкова расстроено заламывает руки: после потери всех сбережений ей приходится жить на пенсию в 2 600 гривен (80 евро) в месяц и зависеть от помощи детей. «Они откладывают для нас деньги и дарят подарки. Мне повезло, что у меня такие хорошие дети, — говорит она с улыбкой. — Кто вернет нам эти деньги? И кого накажут за то, что они были украдены?» Ответа на эти вопросы до сих пор нет.
