Мало кто будет отмечать годовщину соглашения, стабилизировавшего войну в Донбассе. Скрепленное подписями лидеров России, Украины, Германии и Франции Второе минское соглашение от 12 февраля 2015 года закрепило раскол на востоке Украины. Украинское правительство в Киеве контролирует западные части Донбасса, а два сепаратистских образования, Донецкая и Луганская народные республики (ДНР/ЛНР) — восточные, включая крупные города Донецк и Луганск, а также границу с Россией.
Как после почти семи лет раскола относятся к ситуации простые жители в обеих частях Донбасса? Одновременный опрос на подконтрольных правительству и сепаратистских территориях выявил две группы населения с противоположными взглядами на разделившую их войну и их будущий территориальный статус.
Донбасс — точка пересечения многих конфликтов
Сегодняшний территориальный раскол на Донбассе — результат пересечения трех конфликтов различных масштабов. Первый — это геополитический конфликт между Западом и Россией из-за прозападных амбиций Украины. В протестах на Майдане в феврале 2014 года, свергнувших пророссийского президента Украины, Россия увидела заговор против ее сферы влияния.
Второй конфликт — между Украиной и Россией из-за территориальной целостности Украины. В начале 2014 года в ответ на якобы проведенную Западом попытку построить на Украине антироссийский режим российские войска аннексировали Крым. А еще они напрямую вмешались в войну на востоке Украины и поддержали ДНР/ЛНР в августе 2014 года, когда силы сепаратистов отступали.
Третий — это внутриукраинский конфликт между разными взглядами на страну и ее идентичность. Повстанцы ДНР/ЛНР воспользовались давней самобытной региональной идентичностью Донбасса, чтобы разжечь восстание против Киева и заручиться поддержкой Москвы.
Война принесла Донбассу разрушения и раскол, погибло около 14 000 человек. Более 2 миллионов человек покинули регион — либо в другие части Украины, либо в Россию. Насилие, фактическое разделение, экономическая депрессия и торговые бойкоты разорвали внутренние связи региона. Усиливаются экологический и гуманитарный кризисы. Политические репрессии, насильственные преступления, подконтрольные СМИ, информационная блокада и пандемия коронавируса лишь усугубили положение.
Как проводилось исследование
Здесь мы приводим результаты двух ключевых вопросов: кто, по-вашему, виноват в конфликте в Донбассе и каковы ваши предпочтения насчет будущего политического статуса ДНР/ЛНР. Различия по линии соприкосновения разительны и, по сравнению с предыдущими опросами, раскол, кажется, лишь усугубляется.
Кто винит кого?
Главную роль в любом конфликте — и, безусловно, в его разрешении — играет возложение вины и представление о возможных выходах. Две трети респондентов в ДНР/ЛНР винят в войне либо украинское правительство, либо Запад. Напротив, большинство на подконтрольных Киеву территориях в равной степени винят собственное правительство и Россию.
На подконтрольных правительству территориях примерно равный процент опрошенных винит в конфликте украинское правительство либо Запад и правительство России (23%). При этом 32% в равной степени винят российское и украинское правительства. Это соответствует прежним сравнительным исследованиям.
Что люди думают о будущем статусе сепаратистских территорий?
На подконтрольном Киеву Донбассе подавляющее большинство считает, что сепаратистские регионы должны вернуться в состав Украины без каких-либо соображений об автономии. Лишь немногие рассматривают альтернативные варианты — будь то независимость сепаратистских образований или присоединение к России.
Напротив, на отколовшейся территории, подконтрольной ДНР/ЛНР и финансируемой Россией, более половины респондентов хотели бы присоединиться к России, будь то с автономным статусом или без. Менее одной десятой хочет независимости, и лишь 12% хотят реинтегрироваться в состав Украины.
Конечно, такого рода вопросы для жителей спорной территории щекотливы — и это одна из причин, почему так много затрудняются с ответом. Однако молодежь и те, кто считает себя русскими, с большей вероятностью выберут присоединение к России.
Результаты этого опроса отрезвляют всех, кто заинтересован в примирении и строительстве мира в Донбассе: опрос за 2019 год показывал, что большинство в ДНР/ЛНР хотели бы остаться частью Украины.
Недавние результаты предполагают, что время играет на стороне тех, кто хочет продолжения конфликта. Чем дольше тлеет война, и чем дольше сохраняется раскол, тем шире окажется разрыв. Это отвечает интересам политических элит как в ДНР/ЛНР, так и в России. Желание вернуться под контроль украинского правительства на отколовшихся территориях, похоже, угасает, хотя для подтверждения этого необходимы дальнейшие исследования. Чем дольше переговорный процесс «Минск-2» остается в тупике, тем труднее будет разрешить этот конфликт.
Джон О'Лафлин — почетный профессор колледжа Колорадского университета в Боулдере, политический географ, занимающийся исследованиями последствий изменения климата для человека в странах Африки к югу от Сахары и геополитической ориентацией жителей постсоветских государств.
Гвендолин Сасс — директор Центра восточноевропейских и международных исследований (ZOiS) в Берлине и старший научный сотрудник Наффилдского колледжа Оксфордского университета. Исследует динамику войн, идентичностей, протестов и миграции. В настоящее время участвует в ряде исследовательских проектов на Украине, в России и Белоруссии.
Джерард Тоул — профессор факультета общественных и международных отношений Технологического института Виргинии в Арлингтоне, автор книги «Ближнее зарубежье: Путин, Запад и спор за Украину и Кавказ» и соавтор книги «Перекроенная Босния: этническая чистка и ее поворот». В настоящее время пишет книгу по геополитике и изменению климата.
Кристин Бакке — профессор политологии и международных отношений Университетского колледжа Лондона и доцент Института исследования проблем мира в Осло. Ее текущие исследования посвящены послевоенному государственному строительству и наследию военного времени, а также геополитической ориентации в постсоветских государствах.
Авторы выражают признательность за финансирование данной работы из совместного гранта Национального научного фонда / Исследовательского совета Великобритании и Центра восточноевропейских и международных исследований
